Григорий Заславский Во МХАТе имени Чехова играли премьеру «Мещан», а во МХАТе имени Горького – объявили бенефис актеров первого выпуска Школы-студии МХАТа. Курса, выпускным спектаклем которого как раз были сцены из «Мещан».
Так вышло (так выбрал Олег Николаевич Ефремов), что на Тверском выпускников легендарного первого набора в итоге оказалось больше, чем пришло в «освобожденную от балласта» труппу в Камергерский. Настолько больше, что даже сегодня удалось набрать на три сцены из комедии Островского «На всякого мудреца довольно простоты», составивших первую часть бенефиса. (К слову, их однокурсники и коллеги из МХАТа имени Чехова – Владлен Давыдов, Кира Головко, Владимир Трошин приняли участие во втором отделении, в котором бенефицианты принимали поздравления.)
«Мудрец» Островского – спектакль 1973 года, поставленный Станицыным, сохранился в афише горьковского МХАТа, так что некоторым из них не надо было заново учить или вспоминать свои роли.
Помощь «со стороны», то есть участие молодых актеров, была сведена к минимуму: Городулина играл Константин Градополов, Турусину – Маргарита Юрьева, Мамаеву – Луиза Кошукова, Манефу – Клементина Ростовцева, в роли приживалок Турусиной вышли Татьяна Махова и Елена Хромова.
Понятно, что и Константин Константинович Градополов – актер старшего поколения. И партнерши его находятся в зрелом возрасте. Первый шаг на сцену некоторым давался непросто, а Градополов вышел на сцену с тростью, которая нужна ему была не только для красоты, чтобы подчеркнуть особую элегантность своего Городулина. Но спустя две или три реплики возраст совершенно забывался.
Пожалуй, был еще момент, когда про возраст напомнил сам Островский: на слова Глумова о том, что он был бы откровеннее со своей тетушкой, если бы она была старухой, Мамаева-Кошукова, элегантная и сегодня, с гордой прямой спиной, резко вскочила со своего кресла-канапе со словами: «Я не хочу быть старухой!» Конечно, в ее ответе при желании можно было расслышать и личные интонации. В них – в Градополове, в Юрьевой, в Кошуковой, да даже и в Ростовцевой (роль Манефы вроде бы не предусматривает «дворянские» качества) – была какая-то не сегодняшняя порода, стать, точно бы и впрямь вдруг откуда-то (из небытия?) вдруг поднялась в своем едва померкнувшем, лишь отчасти лишенном своего первоначального – премьерного – блеска старая актерская школа. Голоса, слышные и когда слова произносятся полушепотом, жест, значимый и в полуобороте, полуэмоции. Разнообразие интонаций – и в голосе, и в жесте.
Еще было видно, как все они – народные и заслуженные – волновались. Как на экзамене, когда предстояло «отчитываться» перед великими актерами того театра, которых каждый из них боготворил. Хотя анекдоты из «школьных» времен, в обилии рассказанные в третьей части бенефиса, проходившей уже в своем кругу, позволили убедиться в том, что своих учителей-небожителей юные студенты видели и запомнили во всей их разносторонности. Константин Градополов, например, рассказывал замечательные истории, связанные с фигурой заслуженного врача театра (была раньше во МХАТе такая должность), лечившего не только простых артистов, но и самого Немировича-Данченко. К слову, тогда, в первые годы, студентам преподавали и манеры – вела тот курс княгиня Волконская.
Когда бенефицианты вышли на сцену после антракта, вдруг захотелось их пожалеть, и жалость на минуту заслонила все прежние чувства. Жалость не к возрасту, который, конечно, не добавляет сил, а к тому, что им не досталось той славы, тех почестей, которых каждый из них достоин. Тому виной раздел, но равно и время, вообще безжалостное к актерам, даже к самым лучшим и талантливым.
Потом подумалось, что жалость к ним не подходит, как раз жалости они достойны менее всего: это их – третье, «несчастливое» поколение МХАТа – узнало славу и признание в Англии и Японии, к ним за кулисы стремились самые знаменитые и великие актеры того времени, им рукоплескали переполненные залы, а газеты захлебывались от восторга. Восхищались их талантом и их красотой, им делали заманчивые предложения. И восхищались, конечно, школой Художественного театра, которая, по мысли организаторов гастролей, должна была оправдывать преимущества социалистического уклада.
Уклад не выдержал испытания временем. Оказался слабее таланта.
