Дочь эмигранта

Жизнерадостная Фекла.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

- Фекла, вы на телевидении совершили стремительное восхождение: год назад - "Все сразу!" на НТВ и "Стань звездой" на канале "Россия", неделю назад на той же "России" прошла премьера риэлти-шоу "Народный артист", где вы в паре с Иваном Ургантом - ведущие. Расскажите об этом новом проекте.

- В некотором смысле это продолжение "Стань звездой", всероссийский конкурс по поиску поющих и талантливых людей. Цель проекта - найти одного яркого исполнителя, новую звезду. На первых этапах выбирает жюри, далее отобранные начинают выступать на концертах в прямом эфире, а зрители по всей стране голосовать по телефону за того или другого участника. И получается самый что ни на есть народный артист.

- На телевидении вы всегда работаете в паре. Почему?

- Это то, что мне предлагают работодатели, и это обусловлено разными причинами. "Времечко" - это был один формат, "Все сразу" - вечерние светские новости шоу-бизнеса, и естественно, что ведет их пара - дама и джентльмен. В "Народном артисте" тоже задана ситуация пары. Мне интересно работать в паре, мне интересно работать с разными людьми, я не могу сказать, что меня тяготит работа в паре. Не знаю, может быть, когда-нибудь я буду работать и в одиночку.

- Какие отношения сложились у вас с Севой Новгородцевым на передаче "Стань звездой"?

- Сева совершенно замечательный! Он такой спокойный, такой мудрый и такой живой и непосредственный. В нем совершенно нет никакой монументальности и окостенелости. Необыкновенно мобильный - головой, я имею в виду - фантазер... Его участие в проекте было очень важным, иногда он мог говорить жестко, но никогда не обидно. Он был мерилом вкуса и интеллигентности.

- Чем для вас стало участие в проекте "Стань звездой"?

- Я впервые попала на такой большой телевизионный проект. Огромная съемочная группа, множество командировок, работа в семь камер с раннего утра и до позднего вечера. Все время надо быть включенным - ты не знаешь, что войдет в монтаж, а что нет. Это была невероятная телевизионная школа, я поняла, что попала на другой уровень самостоятельности, это вообще похоже на большое художественное кино. Да еще с таким сильным режиссером, как Татьяна Дмитракова. Мне очень понравилось работать с этими людьми, мне очень приятно, что они меня оценили и пригласили работать в "Народный артист" - я с огромным удовольствием согласилась. Это очень важное ощущение - что ты работаешь среди лучших. Ты это понимаешь и по тому, как выстроена работа, и по тому, какие требования выдвигают к себе все члены съемочной группы, хотя в этой команде никакого специального надувания щек никогда не бывает. Сначала чувствуешь неловкость, кажется, что ты случайно сюда попал и сейчас тебя "раскусят", потом ощущаешь поддержку ото всех, и все работают с таким вниманием, с такой отдачей, не халтурят. Очень не люблю, когда халтурят.

- Всегда ли вам лично интересны персонажи передачи "Все сразу!"?

- Чем же они плохи, наши персонажи?! Я как-то листала свою записную книжку за прошлый год - и поразилась сама: персоны, с которыми мне удалось поговорить, - это потрясающе! Брать интервью у Табакова, у Ахеджаковой, у Сезарии Эворы, у Николаса Кейджа, у Брайана Ферри - это же очень яркие люди. Чем же они неинтересные?.. Я не верю, что есть совсем пустышки на олимпе. Не получится оказаться там, если внутри - ничего нету.

- Не считаете ли вы, что стремление к рейтингу - это плохо?

- Я не считаю, что сделать телепрограмму, которую все будут смотреть, - легко. Можно в театре сделать невероятно заумную постановку, с которой все будут уходить, и говорить при этом, что это - "авторский взгляд на мир" и другие просто "не догоняют" - такое сделать иногда легче, чем классное шоу. Это большой труд, и люди, которые это умеют, вызывают у меня огромное уважение. Вот и все. Я и сама с интересом смотрю Гордона и "Школу злословия", бывают потрясающе интересные программы по "Культуре", и не смотрю "Поле чудес"...

- Из вашего интервью "Комсомолке" годичной давности цитирую: "Надеюсь, Лев Николаевич признал бы нас" - это вы говорите о Толстых, съехавшихся в Ясной Поляне. Как вы думаете, ваш великий прапрадед "признал" бы, принял лично вас, оставившую науку филологию ради телевизионной шоусуеты?

- Все интервью начинаются с чтения прошлых интервью, так и ходим по кругу... Ничего против не имею, сама так же готовлюсь к интервью - просто размышляю на эту тему. Я не знаю, мне очень трудно судить о Льве Николаевиче, потому что мои представления о нем строятся на тех же знаниях и мифах, что и у всех.

- А семейные предания?

- Единственный раз видела живую семейную реакцию на тему Льва Николаевича, когда сестра моего деда приезжала из Америки в 91-м - вот у нее было какое-то личное отношение к ее дедушке и бабушке, их семейной ситуации. У нас все-таки его нет - и это понятно, дела давно минувших дней, никак к нам не относящиеся. И, кроме того, настолько все это канонизировано, что... У меня есть какое-то отношение к своему деду, которого я никогда не видела, что-то слышала о прадеде, я очень люблю своего отца. Но к Льву Николаевичу такого человеческого отношения нет - он умер в 1910 году, а я родилась в 71-м.

- Ну, может, вы увлекались чтением его дневников или идеями...

- Тогда чем я отличаюсь от кого-либо другого, изучающего Толстого?

- Генетикой. Не чувствуете?

- Нет. Разве что мой отец и дед были внешне похожи на Льва Николаевича. И, наверное, какие-то черты характера отца передались и мне...

- Старшие родственники не говорили вам, что вы унаследовали какие-то фамильные черты?

- Как-то вообще у нас это не очень обсуждается. Когда меня спрашивают про толстовские дела, мне кажется, люди представляют такую картину: сидим мы вечером за столом, и папа, поглаживая бороду: ну вот, дочка, послушай предания про Льва Николаевича. Мне кажется это таким смешным!

- Фекла, а вы любите писателя Льва Толстого?

- Да, конечно.

- Какое из его произведений?

- Понятия не имею. На вопрос "ваша любимая книга Толстого" я не могу ответить.

- 9 сентября исполнилось 175 лет со дня рождения Льва Толстого. Что для вас эта дата?

- Лично для меня? Даже не знаю. Толстой величиной своего гения поднят на такой пьедестал, что к нему трудно относиться как-то по-человечески, по-родственному. Я читала, что бывает такое - мировое признание отделяет от людей близких даже при жизни. Поэтому для меня 175-летие - очень приятно, все помнят, чествуют. Кроме того, повод побывать в Ясной Поляне, которую я очень нежно люблю, это просто одно из самых любимых мест, последние годы я ощущаю с Ясной какую-то особую связь и потребность там бывать. Повод увидеться со своими родственниками.

- А вы с ними часто встречаетесь?

- С московскими Толстыми мы общаемся все время, отдыхаем вместе. Со своим братом Петей Толстым часто целуюсь в коридоре второго этажа Останкино, он работает на третьем канале. Наше поколение тесно общается, и мне это очень приятно.

- Поддерживаете ли вы отношения с зарубежными Толстыми?

- У меня был любимый дядюшка во Франции - Сергей Михайлович Толстой, он написал книжку "Дети Толстого", чудесный врач, родился еще в России. Я жила у него в Париже пару раз по нескольку месяцев, я относилась к нему как к своему дедушке, очень его любила. В Америке я не была, с американскими Толстыми встречалась здесь, когда они приезжали. Чудесные итальянцы, мы их очень любим, гигантская ветвь шведов... Очень все подружились в последние два съезда Толстых - в 2000 и 2002 годах.

- Хранятся ли в вашей семье какие-то реликвии, связанные с Толстым?

- Довольно мало, ведь семья была в эмиграции, - несколько картин и портретов, яснополянские безделушки.

- Что рассказывал Никита Ильич, ваш отец, об эмиграции?

- Это отдельная тема - массу интересного. Жалею, что не успела папу обо многом расспросить. Все собираемся - я, мама и сестра - сесть и восстановить, что помним, сложить наши обрывочные воспоминания. Мой отец, имея опыт эмиграции, не специально, не какими-то там словами и высказываниями, привил мне очень сильный патриотизм. Я боюсь этого слова, оно сейчас имеет определенную окраску... Я всегда этим отличалась от своих сверстников - половина моих однокурсников уехала: были тяжелые времена, никаких перспектив... Я принципиально считаю, что лучше всего жить здесь. Сейчас это звучит нормально - лет 10 назад это бы прозвучало в молодежной среде странно. Я никогда никуда не уеду.

- Следите за политикой?

- Слежу, конечно, невозможно не следить...

- Надеюсь, ни в какой партии не состоите?

- Нет. Я лучше отношусь к коммунистам, которые искренне верят в то, за что борются, чем к людям, которые вступают в партии по конъюнктурным и прочим соображениям. Но я должна признать, что в последнее время я очень далека от политики. Меня гораздо больше занимают мои собственные проблемы - не личные, домашние, а - как строится работа, в чем смысл журналистской профессии, что такое телевидение. Я даже не очень стыжусь этого, потому что мне кажется, в данном случае я иду в ногу со временем. В 90-х, в ельцинскую пору, мы все были очень политизированы - сейчас большинство людей просто занимается своим делом. Я не могу заставить себя повернуться лицом к политике, я не политический журналист и вряд ли когда-нибудь смогу этим заниматься.

- А вас не тянет иногда назад в филологию, ведь вы получили серьезное филологическое образование?

- Совсем не тянет, я как-то совсем не создана для науки, и это очень жалко. Наука, как мне кажется, как я видела у себя дома, - одно из самых потрясающих человеческих занятий, но мне не удалось раскрыть для себя этот мир. Я знаю, как эмоционально и страстно относятся мои родители к науке. К сожалению, я в этом смысле слепа.