Вероника Гудкова Сравнительно молодой, но чрезвычайно известный мэтр провокационной фотографии Дэвид Лашапель ничем не оправдал штампа, сложившегося у журналистов относительно персон такого ранга, - "капризная и заносчивая звезда". На своей пресс-конференции в "Арарат-Парк-Хайятте" Дэвид (в красно-черном спортивном костюме и ярко-белой бейсболке с красным логотипом, козырьком, как и положено фотографу, назад) появился раньше многих журналистов, спокойно уселся под собственным именем, написанным аршинными буквами цвета фуксии, и принялся что-то рисовать на белом листе бумаги, вполуха прислушиваясь к тихим репликам пригласившей стороны - редактора российского "Playboy" Максима Маслакова и издателя журнала Дины Ковешниковой. Лашапель не прореагировал и тогда, когда телеоператор, ища нужный ракурс, молча забрал у гостя из-под носа честно полагавшуюся ему непочатую бутылку минералки. Профессионал профессионала поймет всегда.
Дэвид Лашапель впервые приехал в Москву, чтобы вместе со стилистом Изабеллой Блоу провести две фотосессии специально для российского "Playboy" на отечественной "натуре". После традиционного обмена репликами насчет холодной московской зимы и теплого дружественного приема разговор перешел на личности. Например, после того как Дэвид рассказал о происхождении татуировки "LUIS" (имя его умершего друга) на фалангах пальцев (там, где на Руси носят наколки-"перстаки" по возвращении из мест не столь отдаленных), какой-то репортер спросил и о других татуировках. Лашапель засмеялся, сказал, что остальные тату сделал в тюрьме (перепуганный непривычностью американского юмора для наших широт Максим Маслаков поспешно объяснил, что Дэвид не "сидел") и сделал вид, что снимает брюки, дабы продемонстрировать наколки. Шутку поняли не все, но большинство присутствующих восхитились продуманному соответствию реального персонажа его тщательно разработанному имиджу "скандально-творческой личности". На вопрос корреспондента "НГ" о том, что же мэтр все время рисует, Лашапель сказал, что пишет письмо с мольбой избавить от агента. Так же не сразу аудитория "вникла" и в шутку относительно "натуры": когда Дэвид рассказал о холодном дворце, в котором якобы будут снимать моделей в обнимку с медведями - чтобы барышни не замерзли. Пришлось опять вмешаться Маслакову и объяснить, что звезда шутит. (На самом деле предполагалось провести съемки на Тушинском аэродроме - и очень по-русски, но без навязших в зубах клише с Кремлем, Мавзолеем, самоварами и мясистыми "babushkami" в павловопосадских шалях; однако где и как все-таки прошли окончательные съемки, организаторы пока не рассказали.)
Немалый интерес вызвали взаимоотношения Лашапеля с его первым работодателем - легендарным Энди Уорхолом, с которым фотограф познакомился еще в бытность свою официантом в знаменитом клубе "54". Лашапель сказал, что Уорхол показался ему "дружелюбным и искренне желающим помогать молодежи". Относительно Мадонны, Элтона Джона, Наоми Кэмпбелл и других своих звездных моделей Дэвид заметил, что считает за честь снимать их и "вообще звезда, которая чистит зубы, интереснее для зрителя, чем просто человек, чистящий зубы, - чем большего достигла модель, тем больше она привносит в свое фото".
Дело шло к концу, и сам собой напрашивался вопрос об отдыхе. "Отдыхать поеду домой, - заявил фотограф, отметая вопросы о пикантных вечеринках и прочих светских развлечениях московской богемы. - Очень много работы". На вопрос корреспондента о московских сувенирах для друзей Лашапель ответил, что купит "чачки". Что это: шашки, чашки или вовсе матрешки, не поняла даже переводчица.
