Категорический противник моды

Едва перешагнув порог дома Дениса Евстигнеева, я увидела светлую, просторную квартиру с фотографиями, картинами, с компьютером и старой деревянной мебелью. "Да, у вас хорошо", - сказала я, чтобы как-то начать общение.

Евстигнеев усмехнулся: "Да, у меня хорошо".

Я посмотрела на круглый деревянный стол, который стоит на светлом деревянном полу, потом села на скрипучий деревянный стул и деревянно улыбнулась: "Мне очень понравился ваш фильм "Займемся любовью". Это было приглашение к беседе, но Евстигнеев отреагировал вяло - закурил и тихо сказал: "Спасибо". Солнце светило прямо из прорубленного в потолке окна, и я решила "убить" собеседника серьезным и глубоко личным вопросом.

- Нет. Кризис среднего возраста бывает, когда у человека нет тыла: профессии, друзей, семьи. У меня все это есть...

- Главное, что я не разочаровался в самом кино. Оно мне интересно: я понял, что я там ничего не знаю. Я до сих пор нервничаю во время съемок, потому что состояние творчества - это всегда состояние неопределенности. Что такое режиссура? Это страшный наркотик. Это когда у тебя за спиной человек сто, а впереди никого нет - и ты оказываешься крайним. А оказаться крайним в любой жизненной ситуации безумно страшно. Но и безумно увлекательно, потому что в этой ситуации решение принимаешь только ты. Вырабатывается очень сильная зависимость от этой профессии.

- Кино - это тяжелая психологическая работа. Двадцать четыре часа в течение трех-шести месяцев ты буквально живешь на съемочной площадке, в этом дурдоме... Во время съемок расслабляться и некогда, и невозможно - "выпадешь" из жесткого графика, в котором, кроме тебя, также жестко задействованы слишком многие.

- Смотря от кого.

- От мамы, от своих близких...

- Мне сложно ответить┘ Но однажды, в моей юности, мама негативно отнеслась к какой-то девочке, которая была мне интересна. И в итоге... девочка перестала меня интересовать.

- Не знаю... Все слова наших близких откладываются в голове. Я доверяю маме, и ее слова, естественно, имеют свое воздействие.

- Ну нет! Семья - это корпорация. Члены корпорации должны или уйти из нее, или принять ее условия. Вообще ваш вопрос - для драматургии Шекспира. Это художественная тема, которая к жизни не имеет отношения. Если бы человек, увидев в зеркале свое лицо, мог удивиться! Но он настолько привыкает к себе, что его лицо становится "невнятным", "стертым" для собственного восприятия. Так же привычны нам и лица родителей. Неожиданного прозрения по отношению к своим родителям нет и не может быть. Есть ситуация ежедневных компромиссов, ежедневных оправданий друг друга. В жизни вдруг не бывает. Вдруг бывает в искусстве. Гамлет вдруг увидел отца-призрака, и это резко изменило всю его жизнь.

- Нет. Просто я хотел сделать фильм о любви, и этот возраст - самое время для подобной темы. И еще. Я понял: если у меня получится показать на экране живых интересных людей, фильм будет интересен людям любого возраста. Мне кажется, что свежая кровь, новое поколение для зрителя обаятельнее и привлекательнее любых суперзвезд. Главного героя, Игоря Тюленева, играет Кирилл Малов, студент первого курса Щукинского училища. Он настоящая удача для нашего фильма. Я искал главного героя четыре месяца, отсмотрел две тысячи ребят. Но ни в ком из них не было того светлого наива, который заставляет улыбнуться молодости этого человека. И произошло чудо - появился Кирилл. Зашел, сел, закрыл лицо руками. Мы уговаривали его открыть, он - ни в какую!

- Да. Он открыл лицо, просидел, не говоря ни одного слова, потом вдруг встал, сказал, что сниматься не будет, и на полусогнутых ногах ушел.

- Оказалось, что ко мне на "Мосфильм" пришел именно тот человек, который был написан в сценарии. Кирилл - замечательный актер и очень странный, необычный человек. Я лично до сих пор не разобрался: он играл в моем фильме Тюленя или он такой и есть? Не было бы такого Кирилла, не было бы и фильма.

- Признаться, не ожидал именно таких впечатлений, потому что я в этом фильме принципиально отказался от всякой социальности. Я намеренно избегал ужасов сегодняшней жизни, наркотиков┘

Фильм всего лишь о том, как семнадцатилетний человек, стремясь обрести первый сексуальный опыт, находит свою первую любовь. Милиция, армия, проститутки, безденежье, институт судебной медицины, то есть фактически морг, - это пространство антисекса вокруг мечты героя о сексе. Герой должен был пройти вот эти круги "ада", противостоящие его цели.

- На мой взгляд, у нас более суровое отношение к себе, к миру и - как следствие - к киносюжетам. Чтобы в нашем кино герой доказал правильность своих идей, он обязательно должен умереть. А в американском кино он обязан остаться в живых! Это проблема разного подхода к истории, религии. Для нашей культурной традиции неорганично оставлять героя в живых.

- Герой фильма не рушит стены, он только входит в жизнь, созерцает ее и чему-то учится. Зачем же его умерщвлять, если у него вся жизнь впереди!

- Я никогда так не переживал, как на съемках этой картины, - просто умирал от страха. Эта работа заставила меня на многое посмотреть по-другому, и прежде всего на самого себя. Я понимал, что могу снять хорошее кино, если откажусь от каких-то личных амбиций. Я снимал эту картину так, как будто она первая в моей жизни.

- (Перебивает.) Я категорический противник моды.

- Клянусь, что нет! Мода в кино поверхностна и сиюминутна, она не имеет отношения к искусству.

- Я готов удивлять зрителя историями страсти, историями жизни людей, но удивить клипом, где все будут по потолку ходить, не хочу! Путь моего удивления - эмоции. Я не очень люблю формальное творчество. Мне интересно делать реалистическое кино и копаться в психологических нюансах.

- Открою вам секрет: я музыку не слушаю. Я от музыки устаю, лишние звуки меня нервируют.

- К звукам человеческого голоса я уже привык.

- Да. Я люблю хорошие компании. Но официальные приемы меня страшно утомляют, я стараюсь их избегать. За исключением всяких церемоний, имеющих отношение к кино. Там я бываю, потому что считаю их частью моей профессии.

- К сожалению, нет. Я бы с удовольствием что-нибудь открыл левой ногой, но, как показывает жизнь, одной левой ничего сделать не получается. А бросать кино ради ресторана или магазина я не хочу.

- Не могу сказать, что я человек циничный, но и особой романтики в себе я никогда не находил. У меня отец был очень сентиментальным человеком. Например, когда он видел по телевизору пионера в галстуке - у него по щекам текли слезы. Наверное, он что-то вспоминал и был настолько душевно мягок, что от воспоминания плакал.

- Мучило, когда был молодой - страдал и комплексовал. Боялся, что меня ценят не за мои достоинства, а за то, что я сын знаменитых артистов. Но время избавило меня от этого недуга.

- Да ничего, наверное.

- Пока не встретил - не боюсь, когда встречу - обязательно отвечу вам, какие чувства испытал.

- Нет. Никому не жалуюсь. Все в себе держу. Пытаюсь выдавить из себя негатив долгим и упорным молчанием.

- Да, я говорю меньше, чем надо.

- В процессе ухаживания важно не количество произнесенных слов, а их качество.

- Для меня важнее человеческая несовместимость. В любом общении главное, чтобы не было скучно. А чтоб было не скучно, нужны антагонисты, нужны люди с разными позициями, с разным юмором, с разным плачем. Это создает конфликт, который всегда движет историю - и в кино, и в жизни. Мне кажется, что самые безнадежные отношения - это когда два "голубя" встречаются и воркуют. Это воркование может продлиться полгода, а дальше им уже не о чем будет разговаривать!

- Я не Отелло.

- Да

- В билете у меня написано: в военное время специалист ансамбля песни и пляски.

- Я не пою.

- Запою!

- Только под большим давлением. Но у меня есть дрель!