Вера Камша НаЧало одному из лучших в мире собраний оружия положено в 1813 году, когда генерал Ланжерон подарил великому князю Николаю Павловичу трофейную турецкую саблю. Видимо, это пробудило дремавшую страсть к оружию, унаследованную будущим императором от отца.
Обладающий вкусом и дотошностью, Николай I относился к своей коллекции (сначала она была его личной собственностью) очень серьезно. Весьма показательно, что при Николае Павловиче, его сыне и внуке у императорских арсеналов и библиотек был один хранитель. Эмиссары императора посещали международные аукционы, выискивая ценные старинные вещи, да и новое оружие не было обойдено их вниманием. Результатом высочайшего увлечения стало уникальное собрание предметов, при помощи которых люди на протяжении сотен лет пытались уничтожить себе подобных или защищаться от нападений.
Пополнялась коллекция и после смерти Николая Павловича. В Эрмитаже с заслуженной гордостью говорят, что это не просто собрание оружия, а наглядная история оружейного искусства. На данный момент во временном плане она охватывает тысячу лет (самые ранние экспонаты, называемые здесь археологическими, относятся к IХ-Х векам, а самые поздние - к ХIХ, век ХХ - это уже прерогатива других музеев); географически же коллекция представляет весь мир. Хотя экзотического оружия, пришедшего из Африки, Америки или с дальних островов, здесь намного меньше, чем западноевропейского, русского и восточного, которое и составляет три основных раздела коллекции.
Всего в Арсенале находится около 14 тысяч экспонатов (выставлено порядка двухсот), причем это оружие высочайшего класса, как в техническом, так и в художественном отношении. Коллекция Эрмитажа выдерживает конкуренцию со знаменитыми собраниями музея "Прадо" в Мадриде, Венского исторического музея и музея "Метрополитен" в Нью-Йорке.
Удивительное впечатление производят небольшие помещения верхнего этажа Зимнего дворца, стены которых сплошь увешаны старинными доспехами или заставлены застекленными стеллажами, в которых рядами выложены клинки, "худший из которых под стать королю". Хранители говорят, что, попадая в Арсенал, мужчины, какого бы возраста они ни были и какое бы положение ни занимали, превращаются в мальчишек с горящими глазами. И это вполне объяснимо, потому что в оружии - особенная красота, способная пробудить в самом что ни на есть прозаическом и мирном человеке рыцарский дух. В каждом, взирающем на эти роскошные клинки, пробуждается д"Артаньян, капитан Блад или Ричард Львиное Сердце.
Все здесь прекрасно, и лишь один раздел вызывает особый трепет - трепет ужаса. Жутковатого вида шлемы и непонятные приспособления (увы, тоже изделия оружейных мастеров) - это пыточные орудия, вернувшиеся в Эрмитаж из Казанского собора, в котором долгое время располагался Музей религии и атеизма. Имеются в хранилище и еще несколько предметов, подрывающих веру в благородство героев ушедших эпох, почерпнутое из романов. Это так называемые "дуэльные щиты", особенно один, совмещенный с┘ пистолетом! Относится он к концу ХVI века. Эпоха эта известна нам в основном благодаря трилогии Дюма о закате династии Валуа, однако представить себе с такой штукой в руках, к примеру, графа де Бюсси сложно, зато для типов, приближающихся к образу герцога Анжуйского или д"Эпернона, она была в самый раз. Кстати говоря, дуэльный кодекс того времени разрешал брать в левую руку дополнительное оружие, даже если противник дрался одной лишь шпагой. Можно было навернуть на руку плащ, взять кинжал или же щит со специальными приспособлениями, позволяющими захватывать и ломать клинок соперника, и даже выстрелить в него чуть ли не в упор. Это было делом совести дерущегося, а оружейных дел мастера работали как на тех, кто превыше всего ставил честь, так и на отдающих предпочтение собственной безопасности.
Впрочем, ломали или защемляли чужие клинки и при помощи эфесов обычных шпаг. Все эти дужки, кольца и завитушки, хоть и выглядят красиво, весьма функциональны. Они не только защищали руку, но и служили ловушками для оружия противника, хотя весьма распространен был и тип эфесов, просто полностью закрывающих руку. А вот эфес шпаги тореадора (в коллекции она соседствует со столь экзотическими предметами, как самый настоящий рог нарвала и оружие, изготовленное из носа рыбы-пилы) сделан таким образом, чтобы удар можно было нанести лишь вертикально, ведь по правилам корриды быка нужно убивать строго определенным образом.
Кстати, и охотничье оружие в коллекции Эрмитажа представлено очень широко, что и неудивительно, ведь оно было не только богаче боевого, но и совершеннее технически. К примеру, состоятельные охотники конца ХVI - начала ХVII века могли себе позволить нарезные ружья, а в армии такие образцы появились лишь спустя столетие, и то в весьма небольших количествах. Да и охотничьи рогатины выглядят куда представительнее соседствующего с ними обычного древкового оружия. Особенно интересен гибрид рогатины с пистолетом. Пока продолжались эксперименты и не была найдена оптимальная комбинация холодного оружия с огнестрельным (штык с автоматом актуален и в наши дни), оружейники перепробовали множество вариантов.
Кроме войны и охоты, благородные доны баловали себя и турнирами. Причем такое специализированное оружие и бронированные средства защиты опять-таки отличались от боевых, особенно к закату рыцарской эпохи. В Эрмитаже находятся немало доспехов (работы изумительной), большинство из которых относится к периоду с ХV до середины ХVII века. Есть в Арсенале и доспехи, очень похожие на те, в которых Генрих Второй встретил предсказанную ему Нострадамусом смерть от копья Монморанси. Один из хранителей коллекции оружия Юрий Ефимов убежден, однако, что в смерти короля виноват оруженосец, плохо закрепивший крючок на шлеме, которым крепится забрало. Если вспомнить о правилах и о том, что так королей убивать было не принято (яд и кинжал - да, но не копье!), происшедшее не могло быть не чем иным, кроме как несчастным случаем. Подобное и сейчас имеет место в спорте, особенно в экстремальных его видах, а рыцарский турнир следовало бы отнести именно к этим видам состязаний. Судя по всему, Монморанси задел концом копья за плохо зафиксированный крючок, копье сломалось, его обломком рыцарь нечаянно поднял забрало и попал королю в глаз. Все случилось в доли секунды, и сотворить такое умышленно просто невозможно.
Одной из жемчужин коллекции является так называемый "свадебный" доспех, выкованный для турнира по поводу бракосочетания герцога Брауншвейгского. Доспех изготовлен мастером Петером фон Шпеером и отличается не только исключительным качеством, но и великолепной гравировкой, хотя для настоящего боя он вряд ли годился. Впрочем, подобные доспехи на войну и не брали. В те времена для этого существовали так называемые рейтарские доспехи, которые, разумеется, в Эрмитаже тоже представлены. Кстати, брауншвейгский доспех в чем-то является "лебединой песней" рыцарства, так как изготовлен в 60-е годы ХVI века, а к этому времени в связи с развитием огнестрельного оружия латы стремительно теряли свое значение. Впрочем, в качестве парадной формы (швейцарские гвардейцы в Ватикане носят их до сих пор) и защитного турнирного снаряжения они прожили еще довольно долго, а в измененном виде (каска, бронежилет) дошли и до наших дней. Рыцарство же, как традиция, просуществовало где-то до 80-х годов ХVI столетия.
В одной из витрин представлены шлемы самого разного происхождения. Дилетант наверняка сочтет их испанскими, так как именно в таких шлемах изображают конкистадоров. На самом же деле они изготовлены в Германии и Италии, просто военная амуниция в Европе выглядела (да и сейчас выглядит ) однотипной, а различия касались в основном украшений. В ходу были античные гребни, имевшие, впрочем, и функциональное назначение (попробуйте-ка разрубить металлический гребень!). Венецианцы часто украшали себя крылатыми львами, а поляки - крыльями, причем не только шлемы (в хранилище имеются доспехи польского "крылатого" гусара). Некоторые полагают, что крылья во время скачки создавали определенную вибрацию, вызывавшую у противника ужас. Другие - что они мешали татарам, с которыми поляки постоянно воевали, заарканить всадника. Хотя скорее всего крылья, равно как и леопардовые шкуры и прочие эффектные детали - всего лишь своеобразное проявление шляхетского гонора. В целом же конструкция оружия, где бы оно ни изготовлялось, была примерно одинакова. Появление же чего-либо принципиально нового сразу же перенималось всеми мастерами-оружейниками, так что оружие, принадлежащее к одной и той же эпохе, в основном отличается только художественной отделкой, отмечающей национальность мастера.
А вот клинки изготовляли далеко не везде. Самые лучшие делались в Толедо, но ценились и изделия немецких мастеров из Золингена и Пассау. Клинки расходились по всей Европе и оформлялись в самых разных стилях в соответствии с модой и пожеланиями заказчика. Комбинации испанского клинка и изысканного итальянского эфеса были обычным явлением.
Среди имеющихся в собрании шпаг обращает на себя внимание волнообразный клинок с эфесом удивительно тонкой работы, относящийся к концу ХVI века. Такая форма клинка, именуемая также фламбергом ("пламенеющим"), для шпаги была излишней роскошью. Мечи-фламберги действительно разрубали (вернее, пропиливали) доспехи лучше прямых мечей, но для шпаги - оружия, наносящего точечный удар, это не нужно. Юрий Ефимов полагает, что шпага, о которой идет речь, либо была изготовлена по специальному требованию заказчика, либо являлась своеобразным "экзаменом" на звание мастера. В качестве же боевого оружия использовали шпаги попроще и полегче - чем тяжелее оружие, тем быстрее устает от него рука. Обычная шпага весит 1200-1300 граммов, меч был в несколько раз тяжелее (4-4,5 кг). Парадное и декоративное оружие, разумеется, было тяжелее боевого. В собрании имеются великолепно исполненные двуручные мечи, которые скорее всего служили украшением замков, так как управиться с ними по силам разве что Илье Муромцу, который, как известно, предпочитал палицу.
В Арсенале вообще хранится немало декоративных вещей: статуи и статуэтки воинов, миниатюрные "настольные" доспехи, действующие модели тульских ружей, из которых при желании можно стрелять по мухам или тараканам, предварительно отлив подходящие пулечки. Впрочем, вполне смертоносные старинные пушки итальянской работы тоже кажутся игрушечными, благодаря изяществу форм и украшающим их амурам и цветам. Удивительно маленьким и изящным, особенно рядом со своими громоздкими многоствольными собратьями, выглядит и револьвер, принадлежащий Александру III. Император носил его в кармане, опасаясь нападения, на что у него были все основания.
Словом, в Арсенале можно найти практически все. Даже напоминающий деревенский ухват "расседлыватель", при помощи которого рыцаря стаскивали с седла, а уж об алебардах, глефах, корсеках, кузах, протазанах, рыцарских копьях, мечах и шпагах говорить не приходится. Было бы интересно проследить истории этих вещей, скажем, от Толедо до Санкт-Петербурга, но, к сожалению, это далеко не всегда возможно. Многие документы утрачены во время пожара 1837 года. Проблема идентификации экспонатов до сих пор стоит очень остро, тем более что в ХIХ веке довольно часто "дополняли" отсутствующие детали доспехов новыми, и делалось это весьма искусно. Однако если пощупать внутреннюю сторону металла, всегда можно отличить, выкована ли она вручную или же изготовлена из листовой стали, хотя визуально правая нога рыцаря может ничем не отличаться от левой.
Иногда "доблестные рыцари" все же покидают Арсенал, чтобы поучаствовать в выставках, но вообще-то они гостей видят не так уж часто, а жаль. Конечно, правильно, но грустно, что в хранилища допускаются лишь специалисты и почетные гости. Но уж больно хороши коллекционные вещи, любая из которых могла бы вдохновить Дюма-отца или Вальтера Скотта на новые романы.
