Александр Сухаренко Многострадальное Главное управление экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД России, не успевшее оправиться от громкого скандала с «полковником-миллиардером» Дмитрием Захарченко, постигла новая напасть: туда с очередным обыском нагрянули сотрудники ФСБ. В результате ряды милицейского ведомства оскудели сразу на двух оперов бюджетного управления, заподозренных в превышении полномочий по делу «о продаже места в политсовете «Единой России» за 1,2 млн долл. Приговор по этому делу, вынесенный в сентябре 2014 года Пресненским райсудом, был отменен, а само дело возвращено на новое рассмотрение.
По сообщениям СМИ, причиной задержания сотрудников главка стало использование провокативных методов работы. Именно на этом в свое время погорел и экс-глава ГУЭБиПК Денис Сугробов, дело которого слушается в Мосгорсуде. Недавно обвинитель попросил для него 22 года колонии строго режима за организацию преступного сообщества, провокацию взяток и превышение полномочий. Как утверждает следствие, его подчиненные «создавали, а затем документировали не соответствующую действительности оперативную информацию о якобы преступной деятельности чиновников и бизнесменов, тем самым создавая видимость успешной работы для дальнейшего продвижения по службе и получения поощрений». Ключевым из 21-го эпизода их преступной деятельности стала история о провокации в отношении замначальника 6-й службы 9-го управления ФСБ Игоря Демина. Потерпевшими от их действий признали 30 человек, 13 из которых заявили гражданские иски на 218 млн руб.
Судьба подсудимых невольно наводит на мысль: а как еще обуздать зарвавшихся коррупционеров, если большинство споров по поводу наличия или отсутствия провокации в действиях правоохранителей вызывает практика проведения такого оперативно-розыскного мероприятия как «оперативный эксперимент» (ст. 6 ФЗ от 12.08.95 № 101 «Об оперативно-розыскной деятельности»)?
Согласно ст. 8 Закона, проведение эксперимента (негласное изучение определенного лица в специально созданных условиях) допускается только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого преступления, а также установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших. С 2007 года правоохранителям запрещено подстрекать, склонять, побуждать в той или иной форме к совершению противоправных действий.
Как разъяснил в своем постановлении № 24 от 09. 07. 2013 Пленум Верховного суда России, ответственность за провокацию взятки (ст. 304 УК РФ) наступает лишь тогда, когда попытка передачи денег или иного имущества осуществлялась в целях искусственного формирования доказательств совершения преступления или шантажа, а должностные лица не совершали действий, свидетельствующих о согласии их принять. Провокация взятки признается таковой с момента передачи имущества без ведома чиновника, либо вопреки его отказу принять незаконное вознаграждение.
От этого преступления следует отграничивать подстрекательские действия правоохранителей, спровоцировавших чиновника на принятие взятки. По мнению Верховного суда, указанные действия состоят в передаче взятки с согласия чиновника, которое было получено в результате его склонения к получению ценностей при обстоятельствах, свидетельствующих о том, что без вмешательства правоохранителей умысел на их получение у того не возник бы и преступление не было бы совершено. В таком случае принятие должностным лицом денег, ценных бумаг или иного имущества не может расцениваться как преступление.
Помимо вопроса о квалификации содеянного операми, возникает и другой, не менее резонный вопрос: как осуществлялся прокурорский надзор за их деятельностью? Полагаю, что в условиях необходимости постоянного наращивания статпоказателей в сфере противодействия коррупции – недостаточно эффективно. Судя по данным Генпрокуратуры РФ, нарушения законодательства об оперативно-розыскной деятельности (ОРД) в антикоррупционной работе правоохранителей отнюдь не редкость. Только за 9 месяцев текущего года было вскрыто 11,2 тыс. таких нарушений, из них 10,5 тыс. – в МВД, а 198 – в ФСБ. В общей массе выявленных нарушений более 2 тыс. связаны с нарушением порядка проведения оперативно-розыскных мероприятий, еще порядка 700 касались незаконных решений об их проведении. По материалам прокурорских проверок было возбуждено 196 уголовных дел, а к дисциплинарной ответственности привлечено 2,2 тыс. полицейских.
Кстати, не менее остро стоит вопрос качества предварительного следствия по коррупционным уголовным делам. Так, в 2015 году суды вынесли 132 оправдательных приговора в отношении 167 подсудимых, прекратив 722 уголовных дела против 768 обвиняемых. В текущем году (за 9 мес.) перечисленные показатели также впечатляют: 91 приговор (111 подсудимых) и 581 уголовное дело (602 обвиняемых), соответственно. Причем ряд оправданных лиц содержались до суда под стражей. По части «прекращенки» в большей степени хромает работа следователей СК РФ, в меньшей – ФСБ.
Подводя итог, вспоминается недавнее высказывание президента Путина об ответственном подходе в борьбе с коррупцией. В противном случае это выходит боком самому государству. В июне новосибирский суд присудил 800 тыс. руб. компенсации за незаконное уголовное преследование экс-главе областного департамента физкультуры и спорта Валерию Ярову, который обвинялся в получении взятки. После трех лет следствия и полугода содержания в СИЗО в его уголовном деле не оказалось состава преступления. А в сентябре 100-тысячную компенсацию присудили экс-главе Салехарда Юрию Линку, который обвинялся в растрате бюджетных средств и превышении полномочий, но был оправдан. Как и Яров, он пытался облегчить госказну на 3 млн руб.
