Глеб Постнов
Фото Reuters
Август нынешнего года. В Казани бушует День города, сменивший в свое время День независимости Татарстана, несколько лет назад растворившийся вместе с призрачным суверенитетом республики. На набережной озера Кабан, подальше от шумной улицы Баумана, где гуляет основная масса горожан, – энтузиасты из числа татарских аксакалов. Они решили устроить что-то вроде импровизированного праздника татарской культуры для тех, кому она, культура эта, любезна сердцу или хотя бы небезразлична. В итоге вместо ожидаемых трех–пяти десятков человек пейзаж еле оживляет горстка пенсионеров, тихо переговаривающихся о чем-то между собой по-татарски или мечтательно прикрывающих глаза под звуки национальных песен. На праздник, насколько мне известно, не прибыли даже «профессиональные татары» из числа активистов здешнего радикально-националистического Союза татарской молодежи «Азатлык» («свобода» по-татарски. – «НГ»), повсюду заявляющие о вымирании татарского народа, «угнетаемого российским империализмом». В действительности татарская культура вымирала прямо здесь, на набережной озера Кабан, под звуки национальных мелодий.
Власти Татарстана осознают проблему. Еще весной этого года, выступая в областном Центре татарской культуры в Томске, президент республики Рустам Минниханов заявлял, что задача сохранения татарского языка «очень непростая». «Только 30% татар живут в Татарстане. Конечно, у нас и в школе, там, пресса и все остальное – среда создана – хотя и для нас это очень сложная задача, ведь если в семье (татарской. – «НГ») на этом языке не говорят, то сохранить язык невозможно», – отметил президент. Между тем, по мнению Минниханова, сохранить язык, а вместе с ним и культуру татарского народа как фундамент его национальной идентичности можно тремя способами: через семью, где говорят по-татарски, через IT-технологии («у нас запущена электронная программа изучения татарского языка», – пояснил глава республики) и через мечети, где, по мысли Минниханова, можно организовать воскресные школы. «Я считаю, что этот момент должен быть использован», – отметил президент. «Есть у нас Всемирный конгресс татар, и у нас уже наработан опыт, как в современных условиях глобализации не потерять свою самобытность», – заявлял Рустам Минниханов в Томске.
Все хорошо, только боюсь, что президент Татарстана на той памятной встрече выдавал желаемое за действительное. В противном случае вряд ли авторы Концепции сохранения идентичности татарского народа, разработанной деятелями здешней Академии наук и принятой упомянутым конгрессом татар зимой 2012 года, констатировали бы существование проблем, связанных «как с качеством и эффективностью деятельности институтов и механизмов сохранения идентичности татарского народа, так и с возникающими новыми негативными тенденциями в татарской среде». Мало того, при существовании «наработанного опыта», надо полагать, не пришлось бы правительству республики утверждать рассчитанную на три года программу «Сохранения национальной идентичности татарского народа», которая, как уже было сказано, начнет действовать с 1 января 2014 года.
А о чем там, в этой программе, идет речь? Да все о том же. Что в России из пяти с лишним миллиона татар более миллиона соплеменников не знают татарского языка. Что наблюдается «низкая мотивация к изучению татарского языка», в том числе из-за невысокого престижа «и туган тел, и матур тел» («и родной язык, и красивый язык» – слова татарского национального поэта Габдуллы Тукая, с которых начинается изучение татарского языка в школах республики).
Чиновники – а заниматься реализацией программы сохранения этнической идентичности татарского народа будут функционеры местного Министерства культуры – предлагают решать проблему привычными методами. Через «формирование привлекательного имиджа татарской культуры в Республике Татарстан и за ее пределами, позитивного характера межнациональных отношений, являющихся важным условием инвестиционной привлекательности Татарстана». Последнее особенно важно, ибо инженеры человеческих душ из правительства республики вновь хотят совмещать приятное с полезным, иными словами, не только устроить очередной Сабантуй, всероссийский конкурс, фестиваль татарского искусства или национальный спортивный турнир и т.д., но и заработать на этом, окупив затраченные на сохранении этнической идентичности деньги. Те самые 89 млн руб., которые предоставляет республиканский бюджет, с возможностью, как указано в программе, «привлечения внебюджетных средств (средства предпринимателей, спонсоров) и средств бюджетов муниципальных образований».
В итоге разработчики программы надеются увеличить количество татар не только знающих татарский язык, но и признающих его родным с 69 до 72% и с 79 до 82% соответственно. Таким образом, по мнению авторов программы, сохранение этнической идентичности татарского народа повлияет на эффективность реализации «единой государственной национальной и культурной политики, обеспечение имиджа Татарстана как многонациональной республики, где обеспечиваются сохранение и развитие культур представителей всех проживающих здесь народов».
Цели определены, задачи поставлены. Тут бы добавить еще и привычное – за работу, товарищи! Да только лезет в голову крамольная мысль о том, что административно-духовные скрепы татарского народа, которыми предлагается укрепить его рассыпающуюся этническую идентичность, – не самая лучшая идея как для самих татар, так и для остальных «представителей всех проживающих здесь народов». Во всяком случае, не удивлюсь, если и в будущем году увижу на набережной казанского озера ту же горстку аксакалов, переговаривающихся между собой по-татарски и мечтательно прикрывающих глаза под звуки национальных мелодий. Казань
Дарья Гармоненко