Глеб Постнов
Фото Reuters
По сообщениям анонимных очевидцев, в направлении завода были выпущены четыре ракеты, но ни одна из них цели не достигла и не разорвалась. Представители Следственного комитета по Татарстану пока не спешат комментировать происшествие, предпочитая ограничиваться лишь лаконичными сообщениями о том, что уголовное дело возбуждено лишь по факту обнаруженного взрывного устройства, о котором уже доложили президенту Татарстана Рустаму Минниханову на заседании республиканской антитеррористической комиссии. Тем не менее в Казани были усилены меры безопасности в связи с террористической угрозой. Под усиленный контроль взяты метрополитен, вокзалы, рынки, торговые центры, центральные улицы и другие места массового скопления людей. Начальник казанского УМВД Валерий Красильников распорядился провести профилактическую работу с национальными диаспорами – Таджикистана, Узбекистана, Азербайджана, народов Северного Кавказа.
Немногословность правоохранителей по поводу ЧП объяснима. После того как силовики заявили, что уничтожили всех причастных к терактам 19 июля 2012 года (тогда в один день был расстрелян первый заместитель муфтия Татарстана Валиулла Якупов, а тогдашнего муфтия Ильдуса Файзова подорвали в собственной машине), любые разговоры в СМИ о деятельности религиозных экстремистов в Татарстане попали под негласное табу.
Сначала табу было продиктовано подготовкой ко Всемирным летним студенческим играм 2013 года. Говорилось, что не стоит, мол, нагнетать обстановку в преддверии спортивного праздника. Бывший министр внутренних дел Татарстана Асгат Сафаров, отвечавший в новом для себя качестве вице-премьера правительства республики за безопасность проведения Универсиады, со своей задачей справился блестяще – Игры прошли в спокойной обстановке. Традиционно светская Казань никогда не была мишенью религиозных экстремистов, и операция силовиков по уничтожению предполагаемых террористов на улице Химиков осенью 2012 года лишь подтверждает правило. Анклавом экстремистов всегда была и, судя по последним сообщениям о запуске самодельных ракет, остается территория татарского Закамья.
С приходом к власти Ильдуса Файзова, начавшего беспрецедентную чистку мусульманского духовенства Татарстана от сторонников радикальных исламских течений именно в закамских городах (Нижнекамске, Альметьевске и Чистополе) сформировалась уверенная оппозиция казанскому муфтияту. Бывший мухтасиб Альметьевского района Наиль Сахибзянов, например, узнав об избрании Файзова муфтием, попытался организовать собственный муфтият и даже провел съезд, который, впрочем, был признан местными властями нелегитимным. А в Нижнекамске эмиссаров нового муфтия и вовсе не признавали.
По словам теперь уже бывшего ректора медресе Рисаля Рафика Исламгалиева, приехавшего в Нижнекамск проводить политику деваххабизации здешнего мусульманского духовенства, давление на него оказывал не только имам Соборной мечети города Юсуф Давлетшин (кстати, протеже еще одного скандально известного имама – Рамиля Юнусова, который после июльских терактов уехал в Лондон), но и чиновники местного муниципалитета. В конце концов Исламгалиева вытеснили из Нижнекамска. А вскоре свой пост был вынужден оставить муфтий Ильдус Файзов. Официальная причина – состояние здоровья после теракта. По неофициальным данным, программа деваххабизации стала раздражать казанский Кремль, который в преддверии Универсиады не хотел более слышать о религиозных экстремистах. Кроме того, война бывшего муфтия с религиозными экстремистами подрывала единство татарстанской уммы, внезапно оказавшейся на грани раскола.
Новый муфтий Татарстана Камиль Самигуллин предложил решать проблему религиозного экстремизма в регионе дипломатическими методами. «Чайная дипломатия» муфтия (во время своего избрания муфтием Самигуллин не без юмора заявил, что, дескать, мы, татары, можем решить любые проблемы за чашкой чая) вполне вписывалась в политику казанского Кремля, если не была его частью. Мусульманское духовенство Татарстана не приняло во внимание только одну, фундаментальную, похоже, истину: с религиозными экстремистами даже либеральным по своей природе татарам невозможно договориться. Нынешние неудавшиеся теракты только подтверждают, что любое послабление, которое власть дает религиозным фанатикам, пытаясь наладить с ними диалог, те воспринимают как проявление слабости власти, чем, по их мнению, грех не воспользоваться.
Таким образом, с момента обнаружения взрывных устройств на территории нижнекамской промзоны казанский Кремль оказался в сложном положении. С одной стороны, все тайные и явные террористы в Татарстане вроде как зачищены, а потому говорить о деятельности салафитов в республике сродни безумию. С другой – бороться с религиозными экстремистами, которые не только никуда не делись, как бы того ни хотели татарстанские власти, но и вновь занялись привычным для себя делом, все же надо.
Проблема лишь в том, что уничтожать террористов без шума и пыли получается далеко не всегда. По той причине, что шум и пыль (желательно поднимаемая очередным взрывом) террористам необходимы так же, как и тротил, которым они начиняют свои самодельные ракеты и адские машинки. В противном случае сам факт деятельности религиозных экстремистов в Татарстане, не получивший медийной огласки, не будет стоить для них и ломаного саудовского риала. А это значит, что казанский Кремль будет вынужден снять табу с темы религиозного экстремизма в Татарстане. Сколь бы пагубно это ни отразилось на лелеемой властями инвестиционной привлекательности республики.
Дарья Гармоненко