Сергей Дементьев
– Ахмед Султанович, почему конгресс ингушского народа прошел в столице России?
– В Республике Ингушетия возникло социальное напряжение, гражданские активисты там не могут озвучить публично свои заявления и протестовать против решения парламента. По этой причине они находятся в Москве.
– Много ли ингушей выступают за прямые выборы главы республики?
– Да, уже 50 тыс. человек подписались в поддержку прямых выборов. Люди постоянно спрашивают меня как депутата, почему выборы отменили? А произошло это потому, что глава республики Юнус-Бек Евкуров понимает – у него нет поддержки населения.
– Вы хотите сказать, что действующий глава Ингушетии уверен, что не победит на прямых выборах, и приложил усилия к тому, чтобы их отменили?
– Однозначно. Он побоялся открытой политической борьбы, понимая, что проиграет на народных выборах.
– Почему население республики его не поддерживает?
– В республике очень сложная обстановка. Она вызвана отсутствием каких-либо результатов в решении социально-экономических проблем, масштабной коррупцией, хищениями из бюджетной сферы, неисполнением Конституции и федеральных законов. Об этом можно много говорить: масса проблем, которые не решаются, и люди этим недовольны. По мнению местных политиков и наблюдателей, руководство республики ведет себя двойственно: раздаются щедрые обещания, которые не исполняются. Глава республики вмешивается даже в деятельность судебной системы.
– То есть не соблюдается принцип разделения законодательной, исполнительной и судебной властей?
– Люди, которые командуют армией, должны быть в войсках, а не руководить республикой. А в Ингушетии нам нужны экономически грамотные руководители. Сейчас у Евкурова ссора с председателем Верховного суда, потому что президент считает, что Верховный суд должен ему подчиняться. Также он считает, что все органы власти должны подчиняться ему.
– Но, может быть, благодаря такому подходу главы республики у вас стало меньше преступности, улучшилась обстановка в плане терроризма?
– Это улучшение не зависит от главы.
– То есть если порядка стало больше, это нельзя поставить в заслугу Евкурову?
– Я не считаю это его заслугой. Это заслуга ФСБ.
– Вы упомянули о коррупции. Насколько высок ее уровень в регионе?
– Очень высок. Приведу простой пример. В конце прошлого года в СМИ и в Интернете появилась информация, что в республике в нарушение федерального закона, без тендера раздают подряды на капитальное строительство ряда объектов: больницы, детского сада, торгового центра, амфитеатра, дворца спорта и жилья для граждан, проживающих в оползневой зоне. Я как депутат Народного собрания отправил запрос по этому поводу министру финансов, в котором попросил предоставить информацию по размещению заявок на строительство. Ответ меня поразил. Мне сообщили, что «с начала модернизации системы госзаказов уполномоченным органом по размещению заказов для государственных нужд на общероссийском официальном сайте размещено 2247 аукционов». И далее написали: «В связи с тем что наименование проводимых торгов часто повторяется, представить запрашиваемую информацию без порядкового номера или начальной максимальной цены не представляется возможным». После этого я написал в прокуратуру, что запрашиваемую информацию мне не представили, нарушив закон о статусе депутата, что создает препятствие для осуществления депутатской деятельности. И попросил принять меры прокурорского реагирования – чтобы внести протест министру финансов об устранении нарушения и сообщить, проводился ли в прокуратуре мониторинг. Ведь прокуратура тоже всю информацию, которая появляется в СМИ и в Интернете, должна мониторить. Но это мое обращение было перенаправлено в Управление ФАС по Республике Ингушетия. А оттуда ответа не поступило. Да и по опыту скажу, что быстрее и легче получить ответ из администрации президента РФ, чем от наших местных органов власти. Поэтому я, когда запросы в местные органы пишу, обязательно копию направляю президенту или генеральному прокурору. Получается, что если я, депутат парламента, защищенный вроде бы всеми законами, часто не могу получить ответ, то простые граждане вообще не могут его добиться.
– Вам информацию предоставили в конечном итоге?
– Нет. И таких случаев немало. Вот еще пример: другой мой запрос на тему того, что тендерные госзакупки распродаются курирующими вице-премьерами, Следственный комитет закинул в прокуратуру, а те – в МВД. На данный момент МВД предоставило мне промежуточный ответ, что проводится проверка.
– То есть вы, депутат, не можете выяснить, на что расходуются бюджетные средства?
– Совершенно верно. В последние четыре года мы, депутаты, ни разу не видели приложения «Адресное целевое расходование бюджетных средств». Когда мы принимаем бюджет, то голосуем в том числе по статьям федеральных целевых программ. А на что конкретно эти деньги уходят, не знаем. Из-за этого мы постоянно отправляем запросы в правительство. Но недавно в республике приняли закон о бюджетном процессе, по которому теперь не надо давать отчет о расходах по адресным целевым программам. Понимаете, что получается? Если не утверждено, сколько денег на что будет потрачено, то правительство за откат может кому-то больше денег дать или, например, перевести их на другой объект.
– А какие-нибудь цифры по коррупции в регионе вы можете привести?
– По данным Счетной палаты за 2011 год, озвученным перед Народным собранием в прошлом году, были выявлены финансовые нарушения на 1,3 миллиарда рублей. Это только то, что удалось выявить, а есть еще много чего, что не раскрыто. То, что сегодня у нас коррупция зашкаливает, ни для кого не секрет. В Ингушетии каждый житель знает, сколько какая должность стоит.
– А до Евкурова такое было?
– Могу сказать, что точно не было, хотя я и недолго работал до него.
– То есть он не удержал ситуацию?
– По-моему, он не хотел удержать ситуацию. Он не способен управлять республикой.
– Но все равно, как вы утверждаете, пытается удержаться у власти через отмену всенародных выборов?
– Да. Он присутствовал на заседании, когда принималось решение об отмене выборов. Это уже само по себе можно расценить как психологическое давление на некоторых депутатов. Хотя, на мой взгляд, очевидно, что этот закон противоречит статье 32 Конституции РФ, согласно которой граждане имеют право избираться и быть избранными в органы государственной власти. Я уверен, что национальным республикам не нужны какие-либо особые модели. Все они входят в состав РФ, и для всех должен быть единый порядок избрания главы региона – прямые выборы, как мы избираем и главу государства. Но теперь жителей Ингушетии этого права лишили. Избирательная дискриминация граждан и создала ту социальную напряженность, которую мы сейчас видим в республике. Люди понимают, что данный законопроект противоречит общепринятым принципам и нормам международного права. Он создает условия для развития коррупции в плане возможного подкупа депутатов, подрывает основы демократии и справедливости.
– Но ведь заседанию парламента, как сообщалось, предшествовал съезд народа Ингушетии, на котором этот вопрос был вынесен на широкое обсуждение?
– Что это был за съезд, мы все знаем. Заранее было известно, что там решат, поскольку большинство его участников – близкие люди к администрации президента. Поэтому я не принимал участия в съезде. Хотя я и направил обращение в адрес председателя оргкомитета съезда с просьбой предоставить мне слово. Но слово мне отказались предоставить – очевидно, из-за того, что я не скрываю своих взглядов на политические и социальные процессы в республике.
– Писали, что этот съезд нельзя считать легитимным, поскольку он проводился с процессуальными нарушениями. Так ли это?
– Абсолютно верно. Даже на фотографиях видно, что на съезде голосовали приглашенные люди, которые не являлись делегатами съезда.
– Однако получается, что формально и народный съезд, и депутаты Народного собрания поддержали отмену прямых выборов. Причем «за» голосовали не только депутаты от «Единой России», но и от КПРФ и от «Справедливой России». Сколько всего депутатов из двадцати семи проголосовали против?
– Двое в первом чтении и я один во втором чтении.
– Вы говорите, что народ за прямые выборы. Почему же вы оказались в меньшинстве?
– У нас тех, кто не угоден власти, пытаются давить разными путями: кого-то гранатами запугивают, на кого-то через родственников воздействуют. Во многом поэтому у нас и политические партии не состоялись. В партии у нас идут для того, чтобы попасть в парламент, поскольку другого пути нет.
– То есть в парламенте Ингушетии в основном представители близкой к Евкурову элиты?
– Можно и так сказать.
– В республике отмечены случаи убийства по политическим мотивам?
– Я не могу этого утверждать, поскольку не являюсь сотрудником спецслужб, которые владеют этой информацией. Но то, что методы запугивания у нас применяются, я знаю.
– Ваши гражданские активисты собирают конгресс, организуют круглые столы за прямые выборы главы республики. Как вы считаете, эти меры окажутся результативными?
– Не могу сказать, к чему это приведет. Но знаю, что они правильно поступают, и полностью поддерживаю их в этом вопросе.
Дарья Гармоненко