Милрад Фатуллаев На прошлой неделе двухдневный визит в Дагестан завершил генеральный секретарь Всемирного совета исламских ученых шейх Али аль-Карадаги. Визит всемирно известного суннитского богослова, о приезде которого заранее общественности не сообщали, подавался официальными СМИ республики как свидетельство поддержки руководства Дагестана в его идеологическом противостоянии экстремизму и террористическим методам установления шариата или возрождения всемирного халифата.
Формально визит состоялся по приглашению президента Дагестана Магомедсалама Магомедова, окружение которого сделало все, чтобы провести мероприятие в духе советского времени, без участия инакомыслящих. Поэтому проповедь в Джума-мечети Махачкалы, пресс-конференция в Национальной библиотеке и официальные встречи прошли в присутствии лишь официальных лиц и духовенства, а также аккредитованных журналистов.
Все это вызывает двоякое чувство. С одной стороны, верующие, оказавшиеся в условиях почти 20-летнего религиозно-политического противостояния, заинтересованы в авторитетном мнении ученых. С другой стороны, они не понимают, каков смысл дорогостоящих (стоимость только авиабилета в один конец из Кувейта в Москву доходит до 160 тыс. руб.) встреч, если они проходят под столь жесткой опекой и контролем властей.
Формат встречи исключил присутствие на ней не только верующей молодежи, но и признанных в исламском мире ученых из Дагестана, например шейха Абаса Кебедова. Ему, кстати, и принадлежит идея приглашения всемирно известных ученых не только из-за рубежа, но и из России для открытого разговора с целью снять противоречия между воюющей исламской молодежью в стране.
Организация встречи в духе прошлого привела к тому, что ее инициаторы не смогли добиться желаемых результатов в настоящем и тем более будущем. Почему-то официально было объявлено об издании шейхом фетвы, осуждающей экстремизм. По словам аль-Карадаги, он не имеет права на издание подобного юридического документа в России, так как не проживает на данной территории и в полной мере не владеет ситуацией в Дагестане.
При этом он обратил внимание на то, что власти также желают называть фетвой Московскую богословскую декларацию по вопросам джихада, применения норм шариата и халифата, принятую Всемирным советом исламских ученых в мае с.г. Важно, что в русском переводе текст оказался искаженным. В него внесены несуществующие дополнения, «пропали» неудобные формулировки о джихаде и халифате, действиях властей, их ошибках и рекомендации по надлежащей реакции на рост исламских настроений в Дагестане. Кто именно готовил русский вариант документа всемирных исламских ученых – загадка.
Неприятной неожиданностью для приглашающей стороны стали слова гостя, высказанные им уже под занавес визита – вне официальных мероприятий. Они-то как раз вызвали множество вопросов и только усугубили раскол среди верующих, где в начале года наметилось сближение между легальной частью невооруженного дагестанского салафизма (в обиходе – ваххабизма) и официального суфизма (последователей так называемого традиционного ислама).
Осталась неясной и цель визита шейха, который, по его же словам, прибыл не для «осуждения радикальной молодежи» (чего добивалась от него власть), а «для обращения внимания к причинам радикализма». Ими оказались отсутствие демократии, свободы слова и произвол властей, что также не понравилось организаторам мероприятия.
Более того, прямой критике было подвергнуто официальное духовенство Дагестана за его отказ от открытого диалога с молодежью, большая часть духовенства названа некомпетентной и не соответствующей занимаемой должности. Из-за низкого доверия к нему молодежь обращается к международным авторитетам как к последней инстанции. Хотя в Дагестане все больше задаются вопросом, почему подобного рода площадки предоставляются арабским ученым, когда в самой республике имеются признанные авторитеты, остающиеся в тени. В республике только официально признанных шейхов – 23, а названный выше Абас Кебедов имеет в своем активе полтора десятка лет учебы в ведущем теологическом вузе Аль-Асхар, политически близок к «Братьям-мусульманам», сторонником которого является и приглашенный аль-Карадаги.
В вину шейху могут поставить отсутствие четких ответов на актуальные в последнее время вопросы. Называя боевиков «своими братьями», «не террористами» (хотя и не поддерживая силовых методов исламизации), шейх квалифицировал призыв к установлению шариата и введение шариатских судов как богоугодное дело. Даже вопрос о правомочности российских властей запрещать ношение хиджаба остался вне однозначных формулировок. Аль-Карадаги полагает, что процесс требования к соблюдению исламских норм должны звучать в мягкой форме, а сам процесс должен быть постепенным. Заслуживает внимание и то, что аль-Карадаги призвал радикалов к «срединному исламу».
Проведенное мероприятие показывает, что, в целом полезное, оно стало чуть ли не собственной противоположностью из-за политизации и чрезмерной опеки властей, желания изначально жестко направить в свое идеологическое русло. Целью таких шагов становится не нормализация ситуации с экстремизмом и терроризмом в Дагестане, разрешение теологических споров и конфликтов, а отчет перед Кремлем о проводимой в Дагестане работе по искоренению преступлений террористической направленности на исламской идеологической основе.
В итоге выяснилось, что фетвы не было, но ее и не могло быть. Действия властей не поддержаны: не для этого, признался шейх, он приезжал. Терроризм не получил осуждения, а все лишь «не поддержан», призывы к шариату приветствуются. Уничижающей критике подверглось официальное духовенство. Возникает законный вопрос: кому все это было нужно – с такими-то результатами, причем за наш, налогоплательщиков, счет?
Очевидна не только бесполезность подобных встреч, которые в большом количестве и с непонятным упорством проводятся в последние годы в Дагестане Министерством по информации и Миннацем республики. Такие действа порой даже вредны, потому что организуются с узкополитическими целями в попытках заручиться поддержкой людей с мировыми именами. Они оставляют после себя множество новых вопросов, нивелируют имена авторитетов, вносят дополнительные сомнения и углубляют раскол между конфликтующими сторонами.
Махачкала
