Михаил Юрьев 18 октября исполнилось ровно три года с того момента, как был арестован и помещен в СИЗО бывший вице-губернатор Иркутской области Сергей Воронов. Столь долгий срок содержания под стражей невиновного де-юре человека (приговор суда до сих пор не вынесен) невозможно объяснить ни масштабом вменяемых ему преступлений, ни высоким статусом обвиняемого.
Ставшие хрестоматийными, как бы цинично это слово ни звучало в данном контексте, случаи Веры Трифоновой и Сергея Магнитского – лишь чудом выскользнувшая на поверхность верхушка огромного черного айсберга, который таится в недрах правоохранительной системы. Эта система уже не раз давала понять обществу, что так называемая мера пресечения – отнюдь не способ обезопасить граждан от новых злодеяний предполагаемых преступников. Прежде всего заключение под стражу – это способ давления на подозреваемого, возможность психологически сломить его, подавить волю и получить «чистосердечные» признания или нужные показания.
Этим приемом с успехом пользовались в 30–50-х годах прошлого века. Миллионы людей отправлялись в ГУЛАГ по проверенной схеме: сначала «закрыть» человека, потом уже расследовать и судить. Суды в этой цепочке что тогда, что сейчас используются как послушный инструмент следствия, несмотря на публичные попытки президента изменить ситуацию. И сотни примеров из российской правоохранительной практики подтверждают его слова.
Суть предъявленных Воронову обвинений уже не раз излагалась в прессе: следствие считает, что он незаконно изъял со счетов ГУП «Дорожная служба Иркутской области» (ДСИ) 42 млн. руб. и направил эти деньги на организацию Байкальского экономического форума (БЭФ). Но при чем здесь Воронов, который к Дорожной службе не имеет никакого отношения?
По этому обвинению Сергей Воронов вот уже три года содержится в СИЗО. «8 октября 2007 года вице-губернатор, – пишет интернет-издание «Век», – был вызван на допрос в ГУВД Иркутской области, где старший следователь Оксана Черкашина в присутствии адвоката потребовала от Сергея Воронова показаний о причастности губернатора Александра Тишанина к хищению средств ДСИ». То есть создается впечатление, Воронову открытым текстом дали понять, что сам он может вполне выйти сухим из мутной воды, если «переведет стрелки» на Александра Тишанина, заместителем которого и работал Воронов.
«17 октября Воронова снова вызвали на допрос и снова, как он заявил в тот же день журналистам, – продолжает издание, – угрожая тюрьмой, принуждали к даче показаний против губернатора. Причем на этот раз госпожа Черкашина «смягчила» условия. От Воронова теперь требовались не только показания о причастности шефа к делу ДСИ, но и любые сведения, компрометирующие Тишанина».
Такое впечатление, что особых претензий к Тишанину, который, как известно, давно уже раздражал местные элиты, не нашлось, вот и возникло упомянутое дело ДСИ. Сначала был задержан гендиректор предприятия Виктор Бушуев. Потом дошла очередь до вице-губернатора.
Однако факт, что уже в ночь с 17 на 18 октября Воронов был препровожден в следственный изолятор. То, что пришлось пережить за эти три года в СИЗО Сергею Воронову, к сожалению, нельзя назвать для нашей страны дикостью. Хотя бы по той простой причине, что никого этим сегодня уже не удивишь. Газета «Век» цитирует записку, переданную Сергеем Вороновым своему адвокату Ирине Френкель. Приведем дословно лишь часть из этой записки: «В ходе этапирования (в Новосибирск. – «НГ») один из сопровождающих, полковник, сообщил мне, что я буду препровожден в специальную камеру для особо опасных преступников, которая находится в подвальном помещении, и, чтобы облегчить мою участь, мне нужно опять-таки дать признательные показания на губернатора – «те показания, которые нужны следствию».
Получив снова отказ, силовики выполнили свое обещание и посадили меня в подвальное помещение, находящееся ниже уровня земли на 2 м 80 см, размером 3х4 м. Под потолком – окно размером 40х40 см, свежего воздуха в камере практически не было. Постоянно в камере находилось от 4 до 6 человек. Сокамерниками моими оказались те, кто осужден, причем неоднократно, с большим сроком заключения за убийства и даже за расчленение трупов и т.д.
По мнению моих гонителей, это «соседство» должно было серьезно психологически воздействовать на меня. В такой обстановке я провел три месяца...»
«Это чудо, что мой подзащитный остался там жив, это просто исключение из правил», – говорит Ирина Френкель.
При этом Сергей Воронов не сломался. Может быть, именно поэтому он до сих пор находится в СИЗО. Хотя дело его, по словам не только адвокатов, но и многочисленных наблюдателей, журналистов, давно уже рассыпалось в прах. Во всяком случае, за три года следствию так и не удалось собрать сколь-либо убедительных доказательств вины бывшего вице-губернатора.
На защиту Воронова сначала пытались встать не только его адвокаты и правозащитники, но и некоторые прокурорские чины. Арест вице-губернатора в октябре 2007 года вызвал искреннее недоумение даже и.о. прокурора Кировского района Иркутска Станислава Зубовского: в своем кассационном представлении он писал о незаконности заключения Воронова под стражу и требовал отменить соответствующее решение суда (копия имеется в редакции). Зубовский, видимо, тогда еще считал произошедшее недоразумением. Однако тут же, как пишет «Век», кассационное представление Зубовского «было без объяснения причин отозвано вышестоящим (областным) прокурором». То есть «лишней бумажке» не дали дойти до суда.
В дальнейшем адвокаты не раз пытались обратить внимание милицейских властей на бесчеловечные условия содержания Воронова в СИЗО. И что интересно, власти даже не спорили. Прокурор Новосибирской области Евгений Овчинников в своем ответе на очередное депутатское обращение от 4 июня 2010 года признал, как сообщает «Век», что при содержании подозреваемого Воронова в СИЗО-1 был допущен ряд нарушений действующего законодательства. Что в тесной темной камере люди действительно сидели друг у друга на головах, а вместе с неосужденным еще Вороновым находились уже получившие решением суда сроки воры и убийцы. И что дальше? Да ничего. Жив, дышит – пускай сидит...
Что к этому можно добавить? Пожалуй, лишь то, что дело Воронова, как подчеркивает иркутская газета «Народный контроль Сибири», было открыто по анонимке, то есть безликому доносу. Вот вам и главный привет из 37-го.
Иркутск
