Поражающие элементы невидимого террора

Работа саперов не всегда попадает в информационные сводки.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

Прогремевшие вчера в Ингушетии и Дагестане взрывы, к счастью, не привели к жертвам. А потому не привлекли привычного уже внимания к ним на фоне более серьезных происшествий на российском Кавказе. Между тем «пустыми» теракты оказались совершенно случайно. Зато они продемонстрировали изменившиеся за последние месяцы особенности в использовании взрывчатых устройств боевиками.

В обеих республиках боевики использовали безоболочные взрывные устройства, в результате действия которых в станице Орджоникидзевская Сунженского района Ингушетии разрушился и сгорел магазин, а в Дагестане, у населенного пункта Сулак Кизилюртовского района, в трех метрах от находившихся на службе сотрудников МВД на обочине сработала закопанная землю «закладка». В ходе обследования места взрыва эксперты-криминалисты обнаружили новые «закладки», предназначавшиеся для прибывших к месту происшествия оперативников. В обоих случаях это были металлические ведра, начиненные взрывчаткой с поражающими элементами. Обезвредить их удалось лишь благодаря специальному оборудованию, подавляющему сигнал дистанционного взрывателя.

Использование безоболочных устройств говорит о нацеленности боевиков на уничтожение максимального количества людей и, возможно, о появившихся у них сложностях в доступе к взрывчатым предметам больших поражающих возможностей – мин, артиллерийских снарядов, фугасов. В пользу последнего говорит еще и небольшая мощность закладываемого материала.
Подобного рода преступления, когда закладываются две (или более) бомбы, вторая из которых предназначается прибывшим на место ЧП оперативникам, стали массовым явлением в Дагестане, Чечне и Ингушетии. Только за последние две недели, по данным сводок МВД, их произошло в названных субъектах не менее восьми. Примечательно, что в публикуемые сводки попадают далеко не все факты обнаружения и обезвреживания «закладок». Их обнародование, видимо, красноречиво свидетельствовало бы о серьезной активности боевиков.

Очевидно, что в таком случае нагрузка на экспертов-вызрывотехников и саперов увеличивается в разы. Так, в некрологе по погибшему 2 июля 2009 года в Дагестане в районе переезда «Уйташ» при разминировании серии взрывных устройств взрывотехнику республиканского управления ФСБ Артуру Бабаеву говорится об обезвреживании им 43 самодельных взрывных устройств и 38 взрывоопасных предметов. Это, судя по всему, только в этом году. Беспрецедентное количество. При этом, надо полагать, погибший был не единственным минером в регионе. Сколько обезвреженных фугасов на их счету, неизвестно, но, надо полагать, тоже не один десяток. Заметим, что погиб капитан Бабаев при обезвреживании не второй, а третьей или даже четвертой «закладки».

Очевидно, что таких цифр в сводках МВД нет. В Махачкале полагают, что именно большое количество обезвреженных предметов служит основанием для представления взрывотехника к званию Героя России. Важно и другое: масштаб работы сапера свидетельствует, увы, о весьма высокой активности боевиков. Их методы совершения терактов меняются моментально – адекватно мерам по их нейтрализации спецслужбами. Диверсии, крупные теракты, засады, открытые боестолкновения сменяются ночными обстрелами жилых домов и зданий МВД, индивидуальным террором – расстрелами чиновников, религиозных деятелей, милиционеров и наоборот. Это известно. Но высшая боевая награда саперу за количество обезвреженных взрывчатых устройств – это прецедент в антитеррористической войне на Северном Кавказе.