Андрей Колесов Благодаря действиям грузинского бизнесмена Шалвы Чигиринского московские памятники истории и архитектуры – отель «Советский» и ресторан «Яръ» может постигнуть судьба «отреставрированного» Военторга.
Кстати, именно у Военторга, когда его закрывали на реконструкцию, состоялась последняя мало-мальски заметная акция гражданского протеста москвичей против варварского обращения с московскими памятниками. Тогда граждане столицы установили на руинах свечи в память о безвозвратно утраченном здании. Впрочем, власти на акцию никак не отреагировали, и у москвичей окончательно опустились руки. Если на заре перестройки проблемы сохранения исторической застройки являлись предметом общественного интереса, то на сегодняшний день – это удел отдельных маргинальных групп в интернете. Мы сами отдаем наше историческое и культурное наследие в руки личностей, именующих себя красивыми иностранными словами «инвестор» или «девелопер», а потом удивляемся, когда в результате их инвестиций и их девелопмента на месте памятников возникают чудовищные новоделы. Ведь если никто не даст по рукам – можно и поинвестировать. На очереди – отель «Советский» и ресторан «Яръ».
А в том, что по рукам не дадут, владелец ООО «Советский лимитед» Шалва Чигиринский, похоже, нисколько не сомневался: народ традиционно безмолвствует, а городские власти ясно дали понять, что руки у «девелопера» развязаны. Судите сами: на аукционе отель достался Чигиринскому за 63 млн. долл., между тем как, по оценкам независимых экспертов, тогда, в 2007 году, комплекс ну никак не мог стоить меньше 70 млн. Мало того, отель, по сути, вообще нельзя было продавать: до 2018 года он был сдан тем же самым московским правительством в аренду совершенно другой организации – ООО «Отель «Советский», уже потратившей серьезные суммы на ремонт здания. Тем не менее это произошло.
В общем-то обычное для Москвы дело, такому и удивляться давно перестали, тем более что тот же Чигиринский, как говорят, не упускает случая похвастаться своей близостью к столичному руководству. Хвастался, видать, не зря. И в принципе москвичам совершенно все равно, какому ООО, ЗАО или, чего доброго, ПБОЮЛ будет принадлежать то или иное здание. Главное, если это здание – памятник, владелец обязан его поддерживать в надлежащем состоянии, чтобы оно дошло до наших потомков в том виде, в котором нам (гражданам страны, а не некоему конкретному ОАО) досталось от предков.
И вот тут начинаются вопросы уже к конкретному ООО «Советский лимитед». Шалва Чигиринский намерен не просто эксплуатировать доставшиеся ему памятник-отель и памятник-ресторан, а именно реконструировать их, то есть перестраивать, переделывать. А дело в том, что каждый инвестор, заключающий с московским правительством инвест-контракт, должен отдать 50% реконструированных площадей городу. Естественно, в интересах любого нормального инвестора получить побольше площадей – уже не в процентах, а в абсолютных величинах, в квадратных метрах. Отсюда и берутся «не учтенные» в первоначальных планах дополнительные этажи и прочие фокусы. Если говорить об обыкновенной застройке, то и бог бы с ними, если, конечно, от лишнего этажа здание не рухнет, как башни-близнецы в Нью-Йорке. Но если речь идет о здании-памятнике, то можно ли менять планировку и этажность?
После завершения реконструкции планируется, как пишут СМИ, что в отеле «Советский» будет около 700 номеров. Это почти в семь раз больше, чем сейчас. Возможны ли такие изменения без капитальной, кардинальной реконструкции, без изменения этажности и радикальной перепланировки? А ведь речь идет о памятнике!
Но, скажете вы, ведь есть же соответствующие законы об охране памятников и есть организации, которые должны следить за соблюдением этих законов. Да, есть. Но оказывается, памятник памятнику – рознь. Оказывается, памятник – это не сам объект, а совокупность разных элементов, и есть возможность выбрать, какие элементы охранять, а какими можно пренебречь. Можно, к примеру, в Большом театре предметом его охраны как памятника выбрать, скажем, акустику: и тогда знаменитую четверку лошадей с фасада запросто может увезти к себе на дачу «инвестор» – на акустику-то кони не влияют!
Это конечно, преувеличение, но именно из-за таких тонкостей мы лишились прежнего Военторга: памятником там считался не весь фасад, а отдельные элементы. Элементы сохранили, но туда же налепили башенки и прочие архитектурные излишества – сходите, посмотрите.
Военторг, так же как «Советский» и так же как «Яръ», относится к так называемым вновь выявленным памятникам, то есть весьма велика вероятность того, что объектами охраны и здесь признают какую-нибудь малозначительную деталь и установят ее под стеклянным колпаком в центре вновь построенного монстра из стекла и бетона – и обязательно с башенками. А вероятность весьма велика: известна близость девелопера Чигиринского не только к московским властям, которые закроют на это глаза, но и к Норману Фостеру, который все это спроектирует. Норман Фостер, конечно, выдающийся архитектор, но представьте себе, как вы будете объяснять детям, указывая на шедевр современной архитектуры: «А вот это, деточка, ресторан «Яръ», где бывали Гиляровский и Шаляпин, куда к цыганам на тройках съезжались купцы и т.д.» Да на смех вас поднимет деточка, и правильно сделает.
Можно, конечно, предположить, что мы намеренно сгущаем краски и ничего такого ужасного Шалва Чигиринский не сделает. Возможно. Но то, что известно о Чигиринском, свидетельствует: он прежде всего – бизнесмен, и бизнесмен жесткий.
А теперь скажите, что сделает каждый нормальный бизнесмен, имея на руках следующие козыри:
– историческое здание в центре Москвы, да не просто здание, а здание-бренд (точнее, целых два бренда: «Яръ» и «Советский»);
– лазейку в законодательстве, позволяющую действительно эту реконструкцию совершить;
– по результатам реконструкции извлекать из комплекса в семь раз больше прибыли, чем это возможно сейчас.
Против – всего лишь один чахлый аргументик, что вот, дескать, бывал когда-то здесь Шаляпин. Да забудьте вы о Шаляпине, скажет любой нормальный бизнесмен, и будет абсолютно прав – упущенную выгоду тебе великий певец не возместит.
Но для этого и существуют механизмы общественного и государственного контроля, которые решают: когда нужно ради общественной пользы засовывать в одно место Шаляпина, а когда – инвестора-девелопера. Точнее, такие механизмы должны существовать. Печальный пример того же Военторга (берем лишь самый свежий и самый яркий пример уже привычного обращения с московскими памятниками) демонстрирует нам, что механизмы эти, увы, не работают, а если работают, то, мягко говоря, несколько своеобразно.
Может быть, конечно, и бог с ним, с «Яром», есть в Москве памятники и посильнее, и подревнее, и поценнее. Только не удивляйтесь потом, когда вместо Кремля однажды увидите какой-нибудь «Кремлин-Мегамолл» с подземной стоянкой. И с башенками, разумеется. Курочка по зернышку клюет┘
Дарья Гармоненко