Александра Самарина – Владимир Николаевич, зачем отдельно защищать права «сторон образовательного процесса» – существующих механизмов урегулирования недостаточно? Ведь есть же правоохранительные органы, судебная система? Или государственные институты беспомощны в самых простых вопросах?
– Проблема введения омбудсменов в школах и институтах направлена прежде всего на то, чтобы разрешать конфликты естественные, которые возникают между учащимися и учителями, внутри коллективов. А также проблемы, связанные со сложными вопросами, – когда, с одной стороны, не хватает средств для поддержания школы, а с другой – существуют поборы, законные и незаконные. Тут нужен авторитетный человек, который бы во всех этих сложных вопросах, спорах и проблемах разбирался не на уровне судебных органов, а до этого. Нужно выбрать человека, которому доверяли бы, к которому относились бы с уважением. Это вопросы, которые имеют прямое отношение к правам учащихся и правам преподавателей, к строгому соблюдению законов.
– Вы опираетесь на чей-то опыт, предлагая такую должность?
– Например, в МГИМО существуют омбудсмены и в ряде других мест. Мы предлагаем распространить этот опыт широко. Я далек от мысли, что эта должность решит все проблемы. Все проблемы, знаете ли, решаются на небесах или на пишущей машинке писателя-романтика. А здесь это может способствовать улучшению атмосферы, улучшению климата.
– Не опасаетесь приватизации вашей задумки – ведь «образовательных» омбудсменов сразу попытаются приручить местные власти?
– Власти на то и власти, чтобы стремиться приспособить к своим целям все. А власти в школе или институте – это кто? Руководство. Так как раз посредничество между руководством, преподавателями и учащимися и есть задача омбудсмена. Это должна быть выборная должность. Он не должен назначаться властями. Поэтому он будет посредником – безусловно. Конечно, надо предусмотреть определенные механизмы защиты, иммунитета правозащитника. Я знаю, какие механизмы автономии есть у федерального омбудсмена. На уровне школы, например, на время исполнения своих обязанностей он не может быть уволен. Может быть, нужно предусмотреть какое-то время службы и после того, как закончатся его полномочия. Это вопросы технические, которые могут быть подробно рассмотрены, если сама идея окажется приемлемой.
– Кто защитит омбудсмена от правоохранительных органов, если последним не понравится его деятельность?
– Почему он войдет в конфликт с правоохранительными органами? Если он заметит безобразие, то обратиться к тем же органам, тому же самому суду, следственным органам с просьбой о расследовали. Например, я – федеральный омбудсмен, и я стараюсь быть независимым. И некоторые считают, что это мне иногда удается, но я не вступил пока в конфликт с правоохранительными органами. С конкретными лицами – да, но с органами в целом – нет.
– Вот об этих конкретных лицах и речь – особенно в регионах.
– Если человек стремится к компромиссам и согласованию интересов, то есть опасность, что он всех не удовлетворит. Поэтому-то на должность должен избираться действительно объективный, независимый человек, пользующийся авторитетом. Вы имеете лучшую идею? Тогда предложите. Омбудсмен должен избираться из среды либо преподавателей, либо даже студентов. Если это авторитетный студент. Может быть вариант: омбудсмен-преподаватель, а у него помощник из студентов. И те и другие избираются определенным способом.
– Не увидит ли милиция в нем соперника или ненужного свидетеля?
– Если омбудсмен заметит, что какой-то преподаватель берет взятки за отметки, он собирается и решает эти вопросы. А если милиция это покрывает, он говорит об этом. Это уже подсудное дело. Он может обратиться с этим в суд, а может решать этот вопрос сам, если сможет их урегулировать. Он должен быть посредником, прежде всего. Судебные дела решаются в суде. Омбудсмен – это дополнительный инструмент решения проблем до суда, или после суда, или вместо суда. Криминальные дела решает суд, но сначала нужно выяснить – может, суд не нужен. Может, произошло недопонимание, и вопрос можно урегулировать. Все варианты предусмотреть невозможно.
Дарья Гармоненко