Андрей Рискин. Теневой сектор на Юге России, как заявил на днях на совещании в Ставрополе полпред президента в Южном федеральном округе Дмитрий Козак, составляет в среднем 30 процентов. Между тем, по словам «президентского ока», «10 процентов – это уже критическая отметка, угрожающая национальной безопасности, что способствует развитию коррупции». По самым скромным оценкам, полагает Козак, ущерб от теневой экономики в 2004 году составляет почти 50 млрд. руб. Между тем за этот же период финансовая помощь Югу России составила 47 млрд. руб.
В общем, цифры вполне сопоставимы. Это означает, что большинство денег, направленных на подъем экономики округа, «вылетели в трубу». Точнее – оказались в карманах нечистоплотных чиновников и дельцов. Вряд ли что-то изменилось и в прошлом году. Не случайно же, по словам заместителя полпреда по экономическим вопросам Александра Починка, практически каждый третий житель ЮФО занимается нелегальным бизнесом. И эта цифра гораздо выше, чем по стране.
При этом, по признанию руководителя Федеральной службы РФ по финансовому мониторингу Виктора Зубкова, «раскрываемость преступлений по отмыванию денег и нелегальному бизнесу в регионе составляет только один (!) процент». Кстати, Александр Починок даже знает место, где все эти деньги отмываются. Это, по словам чиновника, Ставропольский край, где «мощная прачечная по отмыванию средств из соседних регионов». Почему именно Ставрополье, пояснил Дмитрий Козак: «Край находится в окружении неблагополучных регионов с точки зрения отмывания доходов, а здесь достаточно развита финансовая инфраструктура по сравнению с соседями».
Регионы рядом действительно тяжелые. По словам Починка, в Северной Осетии неформальный сектор экономики занимает 80% работающих, в Ингушетии – 87%, в Дагестане – 75%. Между тем это все республики, входящие в «головку» списка самых дотируемых субъектов Федерации.
Кстати, бороться со ставропольской прачечной предлагается традиционно. «В Москве создан Центр международного мониторинга финансов, – сообщил Виктор Зубов. – Мы готовы принять там большие группы оперативников с тем, чтобы обучать их. И начинаем мы со Ставропольского края, с ЮФО». О том, что первую очередь нужно наладить финансовую систему в тех самых «соседних со Ставропольем регионах», речи, судя по всему, не идет. Как и о создании новых рабочих мест, чтобы покончить с нелегальным бизнесом. Так у нас всегда. С терроризмом на Северном Кавказе воюем, увеличивая группировку войск и МВД. А с похищениями людей в Чечне – с помощью многочисленных комиссий.
На днях Народное собрание парламента Чечни приняло решение создать рабочую группу по розыску похищенных и пропавших без вести граждан республики. Но, во-первых, поиском похищенных должны заниматься правоохранительные органы, а, во-вторых, согласно закону парламент не имеет права заниматься расследованием до завершения следствия этих самых правоохранительных органов. Похищения в Чечне происходят, как известно, не из-за того, что здесь мало правоохранительных структур, а потому, что это в республике – доходный бизнес. И если почти 60 процентов населения безработные, то для многих из них понятия «чистые руки» не существует. Так что хоть десять комиссий создавай, толку не будет.
Между тем еще в прошлом году произошла «утечка» в прессу доклада Дмитрия Козака президенту РФ о ситуации на Северном Кавказе. Главный тезис полпредовского труда – беда региона в клановой системе – кстати, был известен и его предшественникам. «Практически во всех республиках Северного Кавказа, – говорилось в записке Козака, – руководящие должности в республиканских органах исполнительной власти, органах местного самоуправления, в наиболее крупных хозяйствующих субъектах занимают лица, состоящие в родственных связях между собой. И эта ситуация является основным барьером для социально-экономического развития этих регионов».
Но что в итоге? Несмотря на широкие возможности по смене глав регионов, предоставленные власти новым законодательством, практически ничего на Северном Кавказе не изменилось. Бывшего президента Северной Осетии Александра Дзасохова сменил его давний соратник Таймураз Мамсуров, а умершего главу Кабардино-Балкарии Валерия Кокова – Арсен Каноков, которого Коков прямо называл своим преемником. Президент Ингушетии Мурат Зязиков был успешно переназначен на этот пост. Как и губернатор Ставрополья Александр Черногоров, на территории которого и находится эта самая «прачечная». Причем все эти кандидатуры, как и положено, представлял президенту РФ южный полпред.
Несмотря на скандал со своим зятем Али Каитовым, обвиняемым в убийстве семи человек и находящимся ныне на скамье подсудимых, остался на своем посту президент Карачаево-Черкесии Мустафа Батдыев. Спокойно «рулит» Адыгеей Хазрет Совмен, при котором из властных структур оказались выдавлены чуть ли не все русские (русские составляют в республике 64% населения).
Если это борьба с кланами, то где же результат? Помнится, еще пару лет назад Счетная палата РФ регулярно отчитывалась о ситуации с использованием федеральных средств в Чечне. О том, что Чечня – это «черная дыра», не писал только ленивый. Сегодня на этом «фронте» полная тишина. То ли перестали воровать (во что верится с трудом, если только по незаконному получению компенсаций за разрушенное жилье в Чечне в прошлом году возбуждено 300 уголовных дел), то ли деньги перестали считать. И действительно, при профицитном федеральном бюджете не жаль десятка-другого миллиардов.
По словам главы Росфинмониторинга Виктора Зубкова, в ЮФО выявлено более 50 тысяч преступлений экономической направленности, почти 13,5% которых совершены в крупном или особо крупном размере, а величина ущерба оценивается в 56 млрд. руб. Такие деньги невозможно украсть без содействия высокопоставленных чиновников, без четко отработанной клановой системы. Чего уж удивляться, что только 1% подобных преступлений, по данным Зубкова, расследуется.
