Из чудаков, что украшают мир

Для Владимира Лапенкова старинные банкноты – уникальные исторические документы.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)

Владимир Михайлович Лапенков человек серьезный. Во времена первого губернатора Иркутской области Юрия Ножикова руководил областным комитетом по культуре. Потом работал в Восточно-Сибирском управлении Минкульта. Но не меньшую, если не большую славу Владимиру Лапенкову принесло собирательство. У Лапенкова крупнейшая в регионе коллекция этнографических кукол. Именно поэтому он стал одним из героев недавно изданной в областном центре Книги рекордов Иркутской области.

В его рабочем кабинете лишь малая толика собранного со всего света богатства. Большая – в квартире, заполненной шкафами и подставками, на которых кокетничают, танцуют, работают, играют на музыкальных инструментах куклы, пожалуй, со всех континентов. Сегодня в коллекции кукол Владимира Лапенкова более восьмисот экспонатов. Дерево и кость, фарфор, глина, пластик, кожа – из какого только материала не сработаны чужедальние гости. Регулярно коллекция пополняется – друзья и знакомые знают о страсти хозяина квартиры. Лучшее средство угодить Лапенкову – это привезти куклу, желательно из Африки: «У меня мало африканских, а еще меньше из арабских стран. На территории от Ливана до Пакистана кукол вообще не продают. Не из вредности – их запрещено делать Кораном».

А начиналось все довольно неожиданно. Первую куклу Лапенков привез из Северной Кореи. Как сувенир, как память о стране. Собственно и выбор был невелик – водка и куклы. Было это еще в 1980 году. А дальше, как говорится, пошло и поехало. Монголия, Китай, Южная Корея, Япония, страны Европы. Покупал уже не абы что, а этнографические куклы, подчеркивающие национальную принадлежность костюмом ли, прической, музыкальными инструментами. Больше привлекали изделия народных промыслов. И потому, что дешевле, и потому, что ближе к жизни. В Японии, например, есть куклы от десяти тысяч долларов и выше. Лапенков предпочитал покупать те, что изготавливались руками народных умельцев из различных префектур и селений. Как признается собиратель, его не интересует ни стоимость, ни старина, а сама кукла как свидетель его поездок, встреч с людьми, как материальное напоминание о стране.

Но начинался коллекционер Лапенков не с этнографических кукол. Десятилетним пацаном, а жили они тогда в Чите, заболел Владимир филателией. Одно время, как и многие из сверстников, собирал медали, значки, благо военных кругом было много, а затем переключился на марки. Как появлялись карманные деньги, спешил в книжные магазины, где находились специальные отделы. Родители хобби поощряли. Потом семья переехала в Иркутск, где имелось общество коллекционеров. Взрослые дяди Лапенкова в клуб не принимали, и он терпеливо ждал, когда ему исполнится 16 лет. Но не только ждал, но и на сбереженные от школьных завтраков копейки покупал почтовые марки. До сих пор не может забыть один из самых дорогих, по его словам, выпусков – «Северный полюс» с надпечаткой «25 лет работы северной станции «Полюс-1». Состоял блок из четырех марок, каждая по рублю – фантастическая для пацана сумма: «Они долго лежали. А затем, как сказали, приехал какой-то москвич и все скупил. Сейчас этот выпуск стоит около 250 долларов, и то его еще нужно найти».

Сегодня Владимир Лапенков – живая ходячая энциклопедия по истории иркутского коллекционирования. На его памяти вернулись к жизни уничтоженные в 1929 году различные просветительские общества: «Тогда началась проверка общественных организаций, и вскоре все они были закрыты. Коллекционеры ушли в подполье. Спустя пятнадцать лет оперативникам НКВД понадобилась широкомасштабная операция, чтобы выявить филателистов. А случилось это потому, что на Ялтинскую конференцию ждали Рузвельта. Знали, что он заядлый филателист. А что для него лучший подарок? Естественно, редкая марка. Решили собрать все советские марки. Собрали, но одну так и не смогли отыскать. Тогда и приступили к всесоюзному шмону».

Только в 1957 году коллекционеры вышли из подполья, да и то не все. Советская власть, очнувшись, стала использовать филателию как канал идеологической пропаганды своих достижений. Хотя и в те времена проблем у филателистов хватало. Выбор марок, в том числе и советских, за границей, по словам Лапенкова, был шире, и стоили марки за бугром дешевле: «Сейчас к нам хлынули оттуда дорогие советские марки. Серия челюскинцев, малыгинская серия, другие довоенные марки. У нас появились богатые люди, которые могут это купить».

Еще одна страсть Владимира Лапенкова – коллекционирование бумажных денег, почтовых документов. Бонами он активно начал интересоваться уже в Иркутске. Их выпускали в течение двух периодов в тяжелые для страны времена. Первый пришелся на время после Гражданской войны. Тогда суррогатные формы платежа выпускали рестораны, спортивные клубы, банки и даже столовая ГПУ. Свои деньги имелись в лагерях военнопленных Первой мировой войны. Затем, во время шоковой терапии, печальный опыт вспомнили многие промышленные, сельскохозяйственные предприятия, когда не хватало средств расплатиться с работниками. Так называемые «фантики» для внутреннего пользования помогали сгладить некоторые проблемы производства и быта. Все это к тому, что в конце концов Владимир Лапенков вместе с областным художественным музеем подготовил и издал книгу «Бумажные деньги Иркутской области в период с 1917 по 1997 год».

Монеты из драгоценных материалов Владимир Лапенков не собирает принципиально – беспокойное это дело во всех смыслах. Бумажные – другое дело, хотя во времена не столь отдаленные и это занятие считалось опасным. Советская власть, мягко говоря, не поощряла коллекционирования денег, в Уголовном кодексе имелась соответствующая статья. Вполне можно было угодить и под знаменитую 58-ю статью, если у коллекционера попадались боны с подписями репрессированных государственных деятелей. Не случайно перед Великой Отечественной в обращение вышли купюры без подписей первых лиц государства. Сегодня они были величинами, а завтра могли превратиться в лагерную пыль, во врагов народа.

Как у истинного коллекционера, в последнее время у него все больше душа болит за судьбу богатых и редких коллекций, которые находятся в Иркутске. Для города, для области они могут быть утрачены полностью или частично. Так, например, случилось со знаменитой коллекцией полковника Георгия Беймана. Во время войны тот служил в Особом отделе Забайкальского фронта. Судя по всему, бывал в Харбине, где находился один из центров русской эмиграции. До конца неизвестно как – эту тайну особист унес с собой, – но в его руках оказалась прекрасная коллекция марок германских, индийских, итальянских княжеств. К тому же у Беймана имелось хорошее собрание земских марок. Но после смерти Беймана уникальная коллекция исчезла, встречаются лишь некоторые фрагменты. По всей вероятности, она сейчас пока еще находится в России, поскольку официально вывезти ее никто не разрешит. Вот почему Лапенков мечтает с помощью спонсоров создать в Иркутске музей частных коллекций, чтобы хозяева раритетов могли выставляться.

═

Иркутск