Палаткам сказали «сацита»

Наверное, есть какой-то смысл в том, что последним из шести существовавших в Ингушетии палаточных лагерей закрыли лагерь «Сацита». В переводе с чеченского «сацита» значит «останови», «хватит». Называя так свой лагерь, беженцы тем самым призывали прекратить войну. Через пять лет власти сказали «сацита» палаточным лагерям в Ингушетии.

История с открытием временных лагерей и палаточных городков была столь же неопределенной, сколь неорганизованными были попытки их ликвидировать. Сначала беженцы арендовали углы, ютились у родственников, спали в грузовиках и автобусах. Затем нашлись несколько вагончиков в тупиках станиц Слепцовской и Орджоникидзе, обживались коровники и сараи. Но когда стало ясно, что и вторая кампания в Чечне будет продолжительной, под давлением международных организаций миграционные службы совместно с гуманитарными фондами открыли в Ингушетии три палаточных лагеря, а потом ООН – еще три. Первым из них был свернут лагерь в Аки-Юрте, в разгар декабрьских холодов 2002 года, что вызвало протесты во всем мире. Вторую попытку в марте 2003 года предприняли уже чеченские власти, заинтересованные в благоприятной политической конъюнктуре в преддверии референдума по принятию Конституции. Через месяц глава Чечни Ахмад Кадыров сделал еще одну попытку, и столь же неудачно. Лед тронулся только весной нынешнего года, когда были закрыты палаточные лагеря «Барт» и «Спутник».

Официальное закрытие «Сациты», как и предсказывала «НГ» (19.12.03), произошло в самое подходящее для этого время – летом. Однако куда именно подадутся репатрианты, не знает никто. Затруднился с ответом и начальник Чеченского миграционного управления Асу Дударкаев. По его предположениям, многие будут обустроены в пунктах временного размещения (ПВР) в Грозном – своеобразных общежитиях, где на семью положены 1–2 комнаты и газовая плита на общей кухне. Остальные вернутся к родным очагам, часть из которых разрушены.

До наступления холодов есть время успеть хотя бы отстроить времянку с прицелом на восстановление дома. Если, конечно, есть на то средства или вовремя поступят компенсации за разрушенное жилье – 350 тыс. руб. Чтобы стимулировать возвращение и отбросить сомнения колеблющихся, числящимся в списках по выплатам направлены официальные уведомления от миграционной службы Чечни – своего рода «честное слово», что деньги обязательно будут.

При этом, по словам заместителя начальника Федеральной миграционной службы МВД РФ Игоря Юнаша, оптимизм возвращающимся почему-то должен внушить роспуск Комитета по выплатам компенсаций, который возглавлял кадыровский назначенец Абубакир Байбатыров. Такое решение аккурат под закрытие «Сациты» принял и.о. президента Чечни Сергей Абрамов.

Между тем, как сообщил корреспонденту «НГ» бывший учитель средней школы в «Саците» Темирхан Хадаев, до сих пор никто из вернувшихся в Чечню из лагеря (около 5 тыс. человек) компенсаций не получил. И это при том, что в «Саците» проживали в основном жители Грозного и селений Бамут и Серноводск, где дома беженцев пострадали в наибольшей степени.

Не лучше обстоит дело и с занятостью. По данным руководителя общественного Совета по беженцам Адлана Даудова, в Чечне в мае было зарегистрировано 176 тыс. безработных. С массовой репатриацией проблема только обострится. Учет постоянно перемещающихся беженцев, по его словам, ведется столь произвольно, что порою вычеркнутые из списков беженцев, проживающих в Ингушетии, не оказываются внесенными в «чеченские списки» на получение гуманитарной и медицинской помощи. Эти ключевые для беженцев проблемы останутся главными причинами новых миграций чеченцев, преимущественно молодых мужчин, из республики в поисках работы и спасения от «зачисток». Не исключено, что часть из них вновь окажется в Ингушетии, тем более что до 40 тыс. соотечественников по-прежнему остаются в местах компактного проживания и в частном секторе.

В Ингушетии ликвидировали палаточные лагеря, но не сами палатки. В нескольких километрах от той же «Сациты», на территории бывшего машиноремонтного объединения «Рассвет», разбито 80 брезентовых жилищ. Чуть меньше – возле слепцовского межрайонного объединения «Сельхозтехника». По официальным данным, палаток осталось 165. «Наверняка у них скоро возникнут проблемы с газом и водой, а «гуманитарку» они давно не получали, – говорит руководитель правозащитной организации Комитет национального спасения Руслан Бадалов. – Аналогично развивалась ситуация в «Саците» и других лагерях».

Чеченские беженцы остались не только в Ингушетии, но и во всех без исключения Северо-Кавказских республиках – в среднем по 20 тыс. в каждой. В той же Чечне немало лишенных крова обитают в армейских палаточных лагерях. Однако в отличие от палаточных городков в Ингушетии к ним труднее подступиться не только правозащитникам и иностранным гуманитарным организациям, но и журналистам. А значит, беженцы со своими проблемами останутся один на один с местными чиновниками.

Не легче будет оставшимся за пределами мятежной республики. По распоряжению властей республик региона, чеченцам запрещено продавать домостроения из опасений изменения демографической ситуации в субъектах. Медобслуживание и образование без прописки не получить, а бумаги рекомендуют переоформлять на малой родине. Трудоустройство – почти безнадежное дело. Полагаться приходится на себя и «коллег по общей беде». Неизбежны в такой атмосфере теневой бизнес и растущее недовольство местного населения.

После «великого закрытия» палаточной проблемы республики юга России могут обратить внимание Москвы на «своих» беженцев и вынужденных мигрантов. Ингушетия уже 11 лет теряет по 80 млн. руб. из-за 19 тыс. ингушских беженцев из Пригородного района Северной Осетии, где, в свою очередь, разместились 50–70 тыс. осетин из Грузии. Миграция, в том числе приток беженцев с Северного Кавказа и СНГ, не обошла стороной и Краснодарский, Ставропольский края. Все они ждут внимания Кремля. Так что теперь по большому счету уже не до чеченских беженцев.