Андрей Рискин Заявление Ахмада Кадырова относительно пожизненного президентства для Владимира Путина не прошло мимо внимания российских политиков. Первым отреагировал лидер ЛДПР Владимир Жириновский, заявивший, что "нужно снять все ограничения по срокам: пусть хорошие люди работают, плохих надо снимать на следующий день". И если президент Чечни в обмен на столь явную демонстрацию лояльности потребовал дать ему под контроль недра республики, Жириновский желает всего лишь увеличить срок депутатских полномочий до шести лет.
И хотя для подобных перемен нужны изменения в Конституции России, а лидер конституционного большинства в Госдуме Борис Грызлов вчера заявил, что поправки в Основной закон вноситься не будут, наблюдатели давно уже заметили: что у Владимира Вольфовича на языке, то у власти на уме. К примеру, о необходимости ликвидации "матрешечных" субъектов Федерации и создании "системы двух десятков губерний" Жириновский говорил еще лет десять назад. Сегодня процесс укрупнения регионов перешел в практическую фазу.
Так же, впрочем, как и назначение губернаторов. Несмотря на то что они избираются, давно уже подмечено: в условиях созданной Кремлем вертикали власти кандидат, не утвержденный сверху, не имеет ни единого шанса победить на выборах.
Заявления Кадырова и Жириновского "НГ" попросила прокомментировать президента Фонда эффективной политики Глеба Павловского:
- Если бы речь шла о пожизненном президентстве, эту идею проанонсировали бы не эти политики. Это не их уровень. Реальная политическая проблема состоит в том, что Путин благодаря выборам, в основном именно думским, а не президентским прошлым и нынешним, окончательно поднялся над электоральным уровнем. И воспринимается не как избираемое лицо, а скорее как уже избранное. 71% рейтинга президента на выборах будет означать около 90% голосов. Я не хочу сказать, что это нормально, но это реальность. Отпустить восвояси, в частную жизнь человека, избранного более чем 90% голосов, политическая система, как правило, не может.
У нас система, которую римляне называли принципат. То есть республиканские свободные учреждения действуют, поскольку это гарантирует принцепс - первое лицо. И не Путин создавал систему либеральных реформ под государственные гарантии именно как безальтернативную систему. Ее создавали те, кого именуют демократами. И политический класс России имеет дело с собственным финалистом. Путин достроил систему. После 14 марта перед президентом со всей очевидностью станет колоссальная задача: что сделать для того, чтобы спокойно уйти в 2008 году? Система его не отпустит. Ибо избиратели всех выборных лиц в стране видят президентом только Путина. Ясно, что из политики ему уйти не удастся.
Как эта задача будет решена? Может, будет пауза в его президентстве с фактическим дуумвиратом, когда президент на следующие четыре года станет не преемником Путина, а его политической креатурой. То есть преемник будет управлять страной, находясь в тесном политическом общении с Путиным, а потом опять уступит ему место. Но возможны варианты.
А пожизненное президентство - это иносказание монархии и об этом речи быть не может. Идеальным была бы такая система конституционных институтов, которая позволила бы Путину отойти в сторону при том, что система дальше проявляла бы собственную устойчивость. Но мне трудно представить, как эта задача будет разрешена в следующие три года, к началу открытой фазы очередной президентской кампании.
Дарья Гармоненко