Мария Бондаренко
Все достижения медицинской науки и техники зачастую оказываются совершенно недоступными для непривилегированного российского больного.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)
То утро для семьи Черкашиных из донского поселка Новополтавский начиналось, как обычно: мама пошла доить корову, а дети под присмотром бабушки начали собираться в школу. 6-летняя Лиана, споткнувшись на кухне о ступеньку, подвернула ручку и вскрикнула от боли. Девочку отвезли в сельскую больницу, поставили диагноз: открытый перелом. Тут же сделали операцию. На следующий день Лиане стало хуже, и уже в Азовской районной больнице ее вновь положили на операционный стол. Доктор был очень возмущен действиями своих сельских коллег. И даже собрал в свидетели окружающий персонал: мол, полюбуйтесь, сколь недостаточен профессионализм у сельских врачей.
Правда, через две недели выяснилось, что рука девочки срастается неправильно. Требовалась еще одна операция, за которую врачи просили денег. Но родители Лианы уже не рискнули пользоваться услугами азовских хирургов и обратились в ростовский центр "Гиппократ". В целом на лечение Лианы (с учетом всех трех операций) ушло около 15 тыс. руб. Для сельского жителя, который в лучшем случае получает 500 руб., это просто астрономическая сумма.
- Конечно, мы понимаем, что, несмотря на бесплатность нашей медицины, деньги врачи берут и будут брать, - говорят Черкашины. - Причем без свидетелей, так что доказать ничего невозможно. Ну так хотя бы лечили┘
45-летнюю Асю Калашникову привезли из глубинки в Ростовский мединститут в тяжелом положении. Срочно требовалась операция, и родные в спешном порядке распродали все ее хозяйство - корову, телка, десятка три кур, выручив около 20 тыс. руб. Для операции пришлось купить все необходимое, вплоть до марли. Плюс в день операции видный профессор пригласил родных пациентки в кабинет и сказал, что они должны заплатить ему 500 долл. Видя, что те растерялись, успокоил, что его операция стоит значительно больше, но он входит в их "деревенское" положение. Кроме этого им надо дать "конвертики" ассистентам профессора и, конечно же, анестезиологу.
Нужная сумма с большим трудом, но была найдена. Операция, по словам профессора, прошла блестяще, но "никаких гарантий они дать не могут". Через две недели Асю выписали домой, и вскоре она умерла.
Ни для кого не секрет, что на кругленькую сумму "тянет" и лечение в Ростовском онкоинституте, куда направляют больных не только из области, но и со всего Северного Кавказа. Практически все лекарства пациенту приходится покупать самому, а что касается операции, то сумма колеблется в зависимости от ее сложности - от 500 до 3000 долл. Некоторые, узнав о таких расценках, просто возвращаются умирать домой.
Но бывают в хирургии и исключения. Помнится, в БСМП-2 из Азовского района привезли в тяжелом состоянии 60-летнюю Нину Черкашину. Шесть часов длилась операция, и, когда хирургу Василию Ивановичу предложили деньги, он категорически отказался. "Чтобы до конца вылечить вашу родственницу, - сказал доктор, - нужны дорогостоящие лекарства. Пусть деньги и пойдут на это".
И действительно, за 6 дней пребывания в реанимации пришлось приобрести различных препаратов почти на 20 тыс. руб. Нина Черкашина была спасена.
- А что вы хотите получить за бесплатно? - заявил корреспонденту "НГ" Сергей Иванович, заведующий отделением кардиологии одной из ростовских больниц. - Мне в сутки на пациента отпускают 26 рублей. Откуда, спрашивается, появится "эффективность лечения", тем более такой сложной категории больных? Вот и получается, что после того, как мы окажем первую помощь, у меня непременно значится разговор с родными пациента. Рассказываю, какие лекарства необходимы, чтобы поднять человека на ноги. Не скрою, сумма подчас получается немалая. Но что делать, когда цены на препараты постоянно ползут вверх.
Сергей Иванович не скрывает, что бывают случаи, когда близкие пациента его просто посылают куда-нибудь подальше с таким "раскладом" лечения. "Тогда я привожу свой последний аргумент, - говорит доктор. - У меня на такой случай припасен прейскурант на погребальные услуги: мол, сравните, что вам обойдется дешевле - похороны или лечение? И бывает, что такой довод помогает".
┘Ольга Ивановна Луганская два года как на пенсии. Проработав более 30 лет банковским работником, она и сейчас вынуждена работать. Правда, неофициально: торгует семечками у подъезда своего дома. У нее серьезное заболевание, и только жажда жизни заставляет не сидеть сложа руки. Изо дня в день Ольге Ивановне необходимо употреблять лекарства от давления, от щитовидки, сердечные препараты (упаковка Предуктала стоит 373 руб.). Кроме этого в месяц для больных ног нужны 3 тюбика троксевазина, а это около 100 руб. Плюс ко всему ей требуется постоянно такая "мелочевка", как валокордин, валидол, анализы на гормоны, визиты к врачу┘
- Если все идет нормально, - говорит Ольга Ивановна, - то у меня уходит на лекарства 600 рублей. А если гипертонический криз, то сумма, как правило, утраивается. Приходится лезть в долги. И это при пенсии в 1530 руб. Не знаю, долго ли я продержусь при такой жизни.
Страховая медицина обещала коренным образом изменить ситуацию в здравоохранении. Но, как видно, до больных, большинство из которых - малоимущие (в области каждый третий живет за чертой бедности), очередь дойдет только после того, как вылечат саму донскую медицину. Да и российскую тоже.
Ростовская область
