Юрий Чувашев Стерлядь, морошка и другие радости заполярной Игарки
Игарка строилась в 30-е годы прошлого века на вечной мерзлоте. Очень трудно строилась - с цингой, дикими морозами, сводившими спецпоселенцев сотнями в могилы. Впрочем, в Игарке всегда тяжело жилось, при любом режиме и в любые времена. Зима здесь длится восемь месяцев. С 10 декабря по 3 января стоит кромешная полярная ночь. Кусочек лета игарчанам достается только в июле-августе. Правда, солнце в эти немногие дни жарит вовсю. И у северян начинается вахта по заготовке даров леса. Собственно, с помощью этих грибов и ягод народ тяжелую зиму и переносит. В Игарке даже есть поверье, что если съесть 13 кг морошки в собственном соку, без сахара, то можно излечить все болезни вплоть до начальной стадии рака. Обитателям Большой земли вольно над всем этим посмеиваться, но в Игарке свой уклад, свои мифотворчество и предрассудки.
Другой источник жизни - Енисей. Рыбы в нем на игарских широтах больше 40 видов - от щуки и налима до осетра и тайменя. Правда, если раньше налим считался сорной рыбой и его практически не ели, то сейчас уплетают за милую душу. А вот осетра, тайменя и стерлядь ловить запрещено. Если попадешься рыбоохране, то один хвост осетра обойдется в 8 тыс. штрафных руб. А если это икряная самка, то и на все 16 тыс. потянет. Но все равно ловят.
Соленую, копченую, свежую стерлядь и осетрину купить с рук не проблема. Огромных бревнообразных осетров расторопное местное население, взяв очередной теплоход с Большой земли "на абордаж", сноровисто разделывает прямо на палубе. А сторговать литровую банку черной икры можно за тысячу рублей. Известно: суровость российских законов компенсируется их неисполнением. Вот и крутятся северяне, как могут.
Раньше в Игарском районе было много коренных жителей, представлявших те северные малочисленные народы, о которых так любила заботиться центральная власть. Селькупы жили, кето, нганасаны, но в последние годы численность их резко сократилась. Русские вытесняют. Тем более что основное животное в хозяйстве аборигенов - олень, вот и приходится откочевывать все дальше на север.
Да и с экологией беда. Проехал вездеход по тундре - проплешины пошли. Или взять Норильский горно-металлургический комбинат. Какие бы там программы по защите окружающей среды ни разрабатывались, бед у игарчан от соседства с Норильском все прибавляется. Летом кислотные дожди выпадают, картошку на корню губят. А ведь для многих здешних семей именно картошка - одно из главных подспорий в жизни. Вдобавок ко всему ситуация с экологией аукается ростом заболеваний, особенно женских и генетических.
Общая безрадостная картина сегодняшней жизни некогда бойкого - пусть и по гулаговским меркам - города усугубляется полным развалом промышленности и неуклонным ростом безработицы. Главное и практически единственное предприятие Игарки - лесопильно-перевалочный комбинат, при советской власти стабильно поставлявший по всему миру продукцию енисейских лесопильщиков на экспорт, - практически не выходит из комы. Объемы поставок упали в десятки раз. Лишь летом, в разгар навигации, местные стараются устроиться на комбинат, чтобы заработать 5-7 тыс. руб. в месяц. В другое время и таких заработков нет. Огромный лесной регион, где сосредоточена значительная часть лесного запаса страны, практически ничего не получает от переработки и продажи древесины. Лесоэкспорта нет. Разве что "кругляк" в Китай за гроши уходит.
И это еще далеко не весь игарский экономический мартиролог. Речной порт, можно сказать, "загнулся". Морской порт Игарки уже несколько лет дышит на ладан, хотя разговоров о его реанимации полно. Каждая новая команда собственников обещает заново вдохнуть жизнь в здешние причалы, но, увы, сейчас крупные суда в Игарку заходят редко.
Некогда легендарное авиапредприятие, похоже, уже пережило свои лучшие времена. А ведь когда-то город был центром развития авиации на севере. В 1931 году первый перелет из Красноярска в Игарку занял 45 дней. А уже спустя два года полетное время составляло 8 часов 45 минут. Сегодня самолеты из краевого центра долетают вдвое быстрее. Вот только востребованность северной авиации стала куда как меньше, чем даже во времена ГУЛАГа. И, к слову, памятник первым полярным летчикам Чернявскому и Федотову, разбившимся во время полета в Игарку, запущен в городе до неприличия.
И еще о памяти. В состав Игарского района входит село Курейка, где, как известно, в 1914-1917 годах отбывал ссылку Сталин. Там же потом был возведен помпезный пантеон в честь 70-летия вождя народов. Впрочем, Сталин и Туруханский край - это тема отдельная. Куда интереснее и печальнее тот факт, что 300 человек, живущих сегодня в Курейке, денег практически в глаза не видят и выживают за счет собственных подворий, а также речных, лесных и прочих даров.
В 1962 году случился большой пожар, и деревянная Игарка почти вся выгорела. В том числе и богатейший краеведческий музей. Полностью восстановить город так и не удалось. Понастроили временного жилья, которое в итоге стало для многих постоянным. Удобства - во дворе, куда и приходится бегать при 50 градусах мороза. Новое жилье, панельное и кирпичное, правда, строится. Особенно там, где к поверхности земли выходят скальные породы. Но вечная мерзлота то и дело выказывает свой норов. И тогда дома проседают, их буквально разрывает на части. А люди, кто может, конечно, стараются из такой жизни вырваться. Или хотя бы детей увезти, где-нибудь на Большой земле их пристроить, поближе к витаминам, солнцу и цивилизации. Только далеко не у всех это получается.
Вечная мерзлота на улице Большого и Малого театров
В 30-е годы прошлого века в Игарке была пробурена скважина. После чего выяснилось, что глубина вечной мерзлоты под городом составляет 34,6 м. Неудивительно поэтому, что в 1930 г. здесь была создана мерзлотная станция. Она занималась вопросами строительства зданий на вечной мерзлоте. Отрабатывались также технологии хранения продуктов. Ученые проводили там свои многочисленные научные опыты. В 1965 году был открыт Музей вечной мерзлоты. Уникальное для России научно-просветительное заведение, если не считать головную организацию - Институт мерзлотоведения в Якутске.
Раньше в музее было много посетителей. В многочисленных его подземных хранилищах на глубине от 4,5 до 10 м были вморожены в лед образцы местной флоры и фауны для проведения экспериментов. Шли исследования сохранности оборудования, продуктов питания. Туристам было интересно побродить по сумрачным коридорам подземелья, прикоснуться рукой ко льду, возраст которого 30-40 тыс. лет.
Да и сейчас пусть и редкие экскурсии с пассажирских теплоходов, идущих по Енисею, но все же наведываются в царство вечной мерзлоты. Надо обязательно одеться потеплее, застегнуться наглухо на все пуговицы - и вниз, под землю по крутой лестнице. Стены и низкий свод подземелья в инее. Чуть зазевался - иней уже за шиворотом. Свет тусклый, желтый. В боковых ответвлениях от главного коридора - намертво вмороженные в лед приборы, оставшиеся после ушедших мерзлотоведов. Научные исследования мерзлых грунтов были прекращены в Игарке еще в начале 90-х годов. Не до науки стало. Станция вообще сейчас на грани закрытия, на ней остались работать всего несколько человек. От былой подземной экспозиции музея сохранилось несколько камер. Часть подземелья занимает коммерческая фирма, хранящая там запас провианта для торговли.
И вообще все идет к тому, что этот уникальный музей просто прекратит существование. Правда, одно время вспыхивала было у игарских музейщиков надежда на лучшие времена. В 1998 году музей выиграл грант ЮНЕСКО на 50 тыс. долл. Деньги вложили в модернизацию оборудования подземной части. Однако общую тенденцию запустения и упадка это переломить, увы, не помогло.
На этом грустном фоне особенно двусмысленно воспринимается пафос посланий в вечность, вмурованных в мерзлый грунт музейного подземелья в прошлом веке. Капсулы с письмами игарчан к потомкам ждут своего часа. В них задорно говорится о том, как жили и на что надеялись жители заполярного города 50 лет тому назад и позже. Одно из писем, заложенных в честь 50-летия лесоэкспортной навигации на Енисее, полно надежд на бурное развитие отрасли и в будущем. А никакого экспорта сегодня практически нет. Знали бы об этом авторы письма... Равно как они представить себе не могли в свое время, что 20-тысячное население Игарки "усохнет" к нашим дням более чем вдвое. И что многие надежды на более светлую жизнь хотя бы для детей и внуков первостроителей города будут похоронены.
Кстати, адрес музея тоже уникальный: улица Большого и Малого театров. Название это появилось в 1936 г., после гастролей в Игарке концертной бригады артистов двух знаменитых столичных театров. После тех гастролей в городе открылся первый заполярный театр в стране. Это была заслуга Веры Пашенной, возглавлявшей ту московскую концертную бригаду. Театр работал даже в войну, ездил со спектаклями в Норильск, Дудинку, Туруханск. Но в конце концов, как и все в Игарке, пришел в упадок. И закрылся.
Капиталистический фарватер Советской Речки
Мало чем отличается ситуация и в соседнем с Игарским Туруханском районе. Печальный тому пример - судьба поселка Советская Речка, что на самом севере самого северного района края. Когда-то здесь жили эвенки. Сейчас их осталось 160 человек, на которых приходится всего 350 оленей. Оседлый образ жизни тут мало кто ведет. Худо-бедно, но семьи, уместив все свои пожитки на нарты, продолжают кочевать по лесотундре. В принципе аборигены с помощью охоты, рыбалки и оленеводства могли бы сами обеспечивать себя необходимым для жизни, потребности-то у них нехитрые - была бы одежда да пища. Но вирус социального иждивенчества и у них уже в крови. А потому все надежды - на власть и спонсоров, все претензии опять же к ним.
Требования у коренных жителей из года в год одни и те же: уголь, дрова, тракторы, "Бураны", ружья и далее по списку. Дети Севера бесхитростно уверены в том, что власть должна обеспечивать их всем необходимым. Поэтому никто из них ничего не бережет. Снегоходов, как правило, хватает лишь на один сезон. Новехонькие тракторы и вездеходы постоянно тонут в болотах. Доходит до того, что из Туруханска привозят в Советскую Речку уголь на зимовку, сгружают его на берегу, а вот по домам развезти топливо ни у кого из местных руки не доходят. Звучит абсурдно, но в администрации Туруханского района неоднократно обсуждался вопрос о том, чтобы отрядить на работу вахтовым методом в Советскую Речку кочегара, который отапливал бы местную школу, клуб, магазин и прочие жизненно важные объекты. Потому как местным лень, да и пьют они сильно, могут ненароком спалить котельную.
А вообще, конечно, жизнь в Советской Речке не сахар, нынешней зимой поселок просто выживал из последних сил. Дизель-генератор сломан вот уже два года. Последний трактор стоит под забором без запчастей. Детского сада нет, школа-интернат вот-вот закроется. Из-за отсутствия отопления то и дело прекращают работу медпункт, магазин, клуб. Те, кто совсем уже ослаб духом, машут на все, в том числе и на собственных детей, рукой и порой кончают жизнь самоубийством.
А тем временем ушлые "коробейники" с Большой земли скупают у коренных жителей оптом пушнину. Причем деньги особой роли не играют. Местные предпочитают водку.
В последнее время в рассуждениях аборигенов появился и еще один мотив. Поскольку, мол, под их исконными оленьими пастбищами находится мощное Ванкорское нефтяное месторождение, то, стало быть, нефтяники просто обязаны раскошелиться на подъем благосостояния коренных северян. У нефтяников несколько иной взгляд на эту проблему.
Что же касается будущего Советской Речки, то в администрации Туруханского района принято решение ликвидировать поселок. Добраться до него очень сложно - болота, обмелевшая река, к берегу которой не могут пристать суда. А один летный час при доставке грузов авиацией обходится в 34 тыс. руб. Так что вместо содержания поселка решено за счет бюджета обустроить фактории для оленеводов, где и с цивилизацией получше будет, и рыбу да пушнину там у аборигенов закупать станут. Стариков немощных заберут в дом престарелых в Туруханск. А дети, видимо, так и будут кочевать с родителями по тундре. Чумы для них и сегодня роднее, чем поселковое жилье.
Впрочем, при всех этих трудностях, немыслимых для человека, не сталкивавшегося с реальным, а не фольклорно-этнографическим Севером, в Туруханском районе жизнь по-своему бурлит. В прошлом году глава районной администрации Симона Юрченко "пробила" в Москве открытие ПТУ, где коренных северян будут дополнительно обучать тонкостям охотничьего, рыбачьего и оленеводческого ремесел. Предусмотрено и обучение для женщин, которые будут осваивать бухгалтерские, поварские и прочие навыки для работы на факториях.
Удалось в Минобразования получить "добро" на открытие в Туруханске филиала одного из столичных вузов. А главное, впервые за последние годы в Туруханск стала возвращаться молодежь после учебы "на материке". Районная власть обещает всем молодым специалистам купить в Туруханске жилье, дать работу и даже доплачивать бюджетникам, чтобы не рвались на Большую землю.
***
Парадоксально, но факт: многие из тех, кто прежде покинул Туруханск, на новых местах так и не прижились. И нередко возвращаются на Север. Даже из Санкт-Петербурга едут назад. Видимо, северная группа крови не позволяет жить на асфальте далеких мегаполисов. В районном Доме культуры не протолкнуться - специально приглашенные из Украины культпросветспецы усиленно взбадривают местное население. А значит, есть шанс, что красноярский Север, в освоение которого вложено столько сил и человеческих жизней, еще поборется за свое будущее. Иначе когда-нибудь обустройством этих суровых земель будут заниматься совсем другие люди. Необязательно россияне.
Красноярск
Дарья Гармоненко