Артур Атаев Спасательные работы в зоне схода ледника Колка ежедневно ведутся с двух противоположных направлений. С одной стороны - от селения Гизель, где спасатели и дорожники с помощью тяжелой техники уже почти дошли до развилки дороги Кобан - Кармадон. С другой стороны - в зоне Скалистого хребта в Геналдонском ущелье, где в основном работают добровольцы из Владикавказа и прилегающих к зоне катастрофы сел. Здесь нет тяжелой техники, и все работы ведутся вручную. Люди, рискуя жизнью, доставляют по горным тропам взрывчатку и мины в место, где, по мнению специалистов, начинается тоннель. В некогда одном из самых живописных ущелий Кавказа около 150 добровольцев пытаются с помощью направленных взрывов дойти до входа в тоннель, куда, по словам местных жителей, успела въехать и съемочная группа Сергея Бодрова-младшего.
Дорога из Владикавказа в Нижний Кармадон занимает примерно полтора часа. Нашей "Ниве" пришлось преодолеть два перевала и несколько небольших горных сел, где практически никого из местных жителей нет - все работают в зоне тоннеля. За рулем нашего автомобиля предприниматель из Владикавказа Игорь Касабиев. Еще несколько дней назад эта дорога была на некоторых участках завалена камнями и остатками селя. "Сейчас ребята-добровольцы расчистили ее полностью, - говорит Игорь. - Этим парням, работающим на леднике без выходных уже более двадцати дней, надо памятники ставить! Человек 25 из них там же и ночуют, в палатках. А большую часть суток они проводят в "ледовом доме" в самом сердце ледника. А ведь это очень большой риск для жизни!"
По узкой горной дороге вместе с нами в зону схода ледника движется несколько машин. Практически все переполнены. Тот, кто едет сюда на помощь, берет с собой соседей или друзей. В нашей "Ниве" - два студента Северо-Осетинского государственного университета. "Отпросились с занятий, сказали декану, что надо дома помочь", - говорят второкурсники. Диалог прерывается - подъезжаем к селению Кани. Отсюда уже видна часть ледяной глыбы, покрытая серо-черной массой. Чуть дальше следующий населенный пункт - Верхний Кармадон, расположенный на высоких холмах прямо напротив Скалистого хребта.
Останавливаемся. "Это дорога в никуда, - Игорь показывает на огромную ледово-грязевую массу, остановившую жизнь на дороге из еще недавно существовавшего селения Нижний Кармадон. - Человеку, не бывавшему в этих местах, очень трудно представить масштаб катастрофы. Вот сейчас я смотрю на ледник вниз и все еще не могу сориентироваться. А ведь бывал здесь очень часто. Вот тут, напротив этой расщелины, находился дом нашей близкой родственницы. А вот здесь находился дом Мзоковых. Сразу после схода ледника племянник не удержался и пошел по грязе-ледовой массе к дому своего заживо погребенного дяди. Дойдя до середины, он провалился по пояс. Хорошо, что рядом были друзья - вытащили".
Сейчас ледник осел, по словам местных жителей, на несколько десятков метров. Лед стал плотнее. Хотя треск и шум погребенной подо льдом горной реки, уносящей вниз по течению огромные глыбы, заставляют спасателей работать с большой осторожностью. Мы продолжаем путь. "Еще минут семь до лагеря", - говорит Касабиев. По пути водитель в деталях пересказывает свидетельства местных жителей о том, как одна легковая машина чуть было не спаслась, пытаясь на огромной скорости вырваться и не быть настигнутой ледовой лавиной, но не успела выехать на безопасный участок.
Уже на подъезде к лагерю спасателей и добровольцев перед нами разворачивается весь черный пейзаж. Перед глазами - опубликованные в газетах фотографии и репортажи по ТВ, которые даже примерно не отражают масштаба бедствия. Чуть позже, уже во Владикавказе, осетинский историк Генрий Кусов скажет корреспонденту "НГ", что Скалистый хребет Геналдонского ущелья фактический спас от ледника несколько крупных равнинных сел Северной Осетии. Во время татаро-монгольского нашествия хребет спасал предков осетин - алан от истребления. Тогда татары не смогли миновать Геналдонские ворота, а в 2002 году их не смог пройти ледник Колка.
Лагерь спасателей находится примерно в двух километрах от места, где ведутся взрывные работы. Несколько палаток, лавки и несколько десятков машин - все это расположено на небольшом плато между двумя холмами. Чуть поодаль, ближе к леднику, расположился штаб республиканского МЧС. Когда мы подошли к главной палатке, где постоянно находится командир добровольцев, из рядом стоящего джипа послышалась ругань. Женщина лет сорока - представитель Центроспаса - возмущалась беспомощностью и безответственностью одного из высокопоставленных осетинских чиновников: "Мы только что звонили ему и просили связаться с командующим 58-й армии Валерием Герасимовым, а он у нас просит телефон командующего. Мы здесь в горах, а он сидит во Владикавказе на правительственной связи и просит нас об услуге". С командующим должны были связаться еще утром. "Главная проблема - отсутствие взрывчатки, - поясняет нам один из руководителей штаба добровольцев. - До тоннеля, говорят, осталось немного. На этом останавливаться нельзя. Ребята проделали колоссальный объем работы. Не зря же мы здесь каждый день рискуем".
В джипе снова раздались голоса - опять сработал спутниковый телефон. Полковник в военной форме, один из представителей московских военных институтов, где изучают и преподают подрывное дело, связался с приемной генерала Герасимова во Владикавказе: "Доложите генералу, что это Александр. Тоннель. Он знает". Через минуту генерал уже отвечал на вопросы полковника: "Сейчас у нас полтретьего, через час груз будет отправлен из Владикавказа. Это я вам твердо обещаю". Полковник занервничал: "Валерий Васильевич, дорогой, мы день теряем. А там внизу люди. Помогите. Отправляйте груз сейчас". Генерал пообещал сделать все возможное.
В группу добровольцев, спускающихся вниз к леднику, вошел и корреспондент "НГ". По узкой горной тропинке, расположенной вдоль обрыва, ведущего прямо к кромке ледника, пошли друг за другом пять человек. "Вчера бы мы пустыми не пошли, - говорит Игорь, возглавивший колонну. - Надо было носить 40-килограммовые бобины с аммонитом. Хорошо, что нам помогли солдаты". По всему пути следования нашей колонны расставлены наблюдатели, осуществляющие контроль за передвижением добровольцев. Доходим до места спуска в "ледовый дом". Здесь сидят несколько парней, только что поднявшиеся из ледника. Закладывают тротил. "Утром взорвали полторы тонны. Сейчас заложат 2 тонны 350 килограммов, - говорит Астемир - доброволец из Владикавказа. - Я здесь уже пятый день. Выезжаем из города в семь часов, до вечера здесь. Нас 10 человек - соседей. Здесь ребята работают и из Москвы".
Три минуты тяжелого спуска - и мы на теле ледника. Здесь поначалу передвигаться очень сложно и боязно. "А дня через два бегать будешь", - говорит Игорь. Непосредственно к месту закладки взрывчатки нужно спускаться по скользкому узкому гребню. Этот этап нам тоже удался. На самом дне ледника работают три группы человек по 15. Долго копать траншею невозможно - максимум пять минут, по очереди. В яме, как в ледовом панцире, замерзают все части тела. Игорь, который бывает здесь практически каждый день, искренне удивляется успехам товарищей: "Со вчерашнего дня метров на двадцать глубже стало". Здесь же находится еще один полковник из Москвы. Его приказам подчиняются все. Одному из добровольцев он поручает смотреть наверх - начали падать камни из-за таяния ледника. Мы встали на среднюю траншею, куда уже начали закладывать зеленые ящики с шашками и тротилом, между которыми - слой селитры. Мешки приходилось тащить по льду. После закладки всех компонентов полковник дает команду подниматься наверх, в лагерь. Ближе оставаться нельзя - диаметр поражения очень большой.
Когда мы вернулись в лагерь, там уже разгружали шесть тонн противотанковых мин - генерал Герасимов сдержал слово. "Часам к семи привезут еще 9 тонн, - говорит представитель МЧС. - Для такого груза нужно организовывать специальный коридор. К тому же взрывчатки катастрофически не хватает. Уже взорвали более 50 тонн, а нужно еще больше. Мы практически исчерпали запасы АО "Кавдоломит" и Садонского рудника".
После короткого обеда мы снова идем к леднику, но теперь уже у каждого полный боекомплект - по четыре противотанковые мины. Идем по тому же маршруту. Холодный металл военных мин обжигает руки. А в это время внизу, в котловане ледника, основная бригада добровольцев разламывает лед и копает три траншеи для закладки заряда.
Ближе к семи вечера, когда в зоне ледника уже ничего не видно, работа завершена. Завтра мины снова будут спускать вниз по льду. В лагерь приходится возвращаться практически на ощупь. Если днем дорога занимает минут пятнадцать, то сейчас уже тридцать. Между палатками горят костры. Добровольцы жгут ящики из-под мин и, сидя у костра, говорят, что, возможно, уже завтра они выйдут на тоннель. Они живут здесь с первого дня катастрофы. Женщины, беспокоившиеся за добровольцев, но убедившиеся, что в лагерь вернулись все, уходят в свои села пешком. Мы тоже собираемся. Игорь говорит, что завтра ему надо будет приехать пораньше: "Возьму еще соседей и родственников. Все-таки добровольцев здесь не хватает".
Северная Осетия
