Юлий Горбунцов
"Модернизация" республиканской Конституции совпала в Татарстане с очередной подготовкой к юбилею Казани. События эти между собой связаны не только тем, что оба проходят под патронажем президента России. Как ни странно, они еще и непосредственно проистекают одно из другого.
Почтенную годовщину своей столицы в Татарии намеревались справить не раз - например, в 1970-х. Причем на памятных медалях, которые в ту пору успели отчеканить, значилось 800-летие. Дату эту подтверждал лишь "Казанский летописец" (русский литературный памятник XVI в.), поведавший, что город основан будто бы в 1177 г. Торжества в итоге пришлось отменить - ни тогда, ни позже серьезных обоснований столь древнему возрасту не нашлось. И тем не менее сегодня готовится, по сути, всероссийское празднование уже тысячелетия Казани.
Отодвинуть в глубь веков срок существования татарстанской Конституции в республике пока не пытались. Однако и без того отношение к этому документу местные власти выказывают донельзя благоговейное. Настолько, что даже после недавнего рассмотрения к нему (в первом чтении) трех с лишним сотен изменений и поправок Основной закон Татарии похудел, запестрел швами и заплатками, но прежнее "лицо" сохранил.
На нем, несмотря на вердикты Конституционного и Верховного судов, явственно проступают знакомые положения старой редакции, такие, как суверенитет, собственное гражданство и пр. ("НГ" достаточно подробно рассказывала о новой "версии" Конституции республики.) Все эти "краеугольные камни" здешней государственности были обозначены как незыблемые в речи президента Татарстана Минтимера Шаймиева, с которой он выступил перед парламентариями. А значит, хотя 29 марта - после трехнедельного всенародного обсуждения - проект исправлений к Основному закону республики будет представлен Госсовету на второе чтение, с его "базовыми ценностями" едва ли что-то произойдет.
Ситуацию с Конституцией вполне определенно обозначил один из депутатов - председатель исполкома Всемирного конгресса татар Индус Тагиров: мы вынуждены отступать, но при этом держим оборону, а иногда даже переходим в контрнаступление. К тому же законодатели, похоже, оставили себе пространство для маневра: в проекте еще достаточно менее значимых мест для исправлений. Вряд ли, например, высшая исполнительная власть Татарстана будет непреклонна в отстаивании нынешней своей структуры (когда президент не возглавляет непосредственно правительство), которая противоречит федеральным установкам.
Республика и без того осталась последним регионом страны, чьи законы до сих пор весьма существенно расходятся с общероссийскими. Между тем время, отпущенное на их исправление, как известно, официально истекло еще в октябре прошлого года. После этого президент России получил законное право начать процедуру роспуска органов госвласти Татарии. Однако об этом (во всяком случае, публично) пока не было и речи. Наоборот, федеральные деятели до сих пор ведут с республиканскими бесконечные переговоры и согласования.
В Татарию пришел кремлепровод
В феврале, когда поправки к Конституции республики еще только готовились представить ее парламенту, Владимир Путин заявил, что 1000-летие Казани и 300-летие Санкт-Петербурга - "мероприятия общенационального значения". Конечно, сказал глава государства, у каждого из этих городов есть свои специфические задачи, но оба они "играют особую роль в жизни нашего государства".
Какую именно, президент уточнять не стал, зато Минтимер Шаймиев (дело происходило на совместном заседании обеих юбилейных комиссий) не преминул тут же поднять вопрос о стабильном финансировании привязанных к праздничной годовщине программ. А заодно и о сохранении действующих правил экспорта нефти. Если они изменятся (и учитываться будет качество углеводородного сырья, чего добивается большинство других экспортеров), жаловался татарстанский руководитель, то под вопросом окажется и подготовка к 1000-летию, и программа социально-экономического развития республики до 2005 г.
Между тем на последнюю Татарстану и без того в нынешнем году выделено из федерального бюджета почти 12,3 миллиарда рублей - в 20 раз больше, чем получат на те же цели полтора десятка регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока, вместе взятые. Это притом, что система финансового контроля за госсредствами в республике доморощенная - счетную палату здесь лишь планируют создать, а пока схожие функции выполняет некий комитет. Однако московских благодетелей Татарстана это, похоже, ничуть не смущает.
В Казани же такая щедрость и вовсе воспринимается как должное. Здесь давно привыкли не столько вкладывать в общероссийскую казну, сколько получать от нее поблажки. По вполне устоявшейся традиции Татарстан выторговывает их исключительно за проявления лояльности по отношению к федеральному Центру. Причем опорой в этом ему неизменно служил Основной закон образца 1992 г. Как скромно заметил не так давно на заседании Конституционной комиссии республики Минтимер Шаймиев: "Многое изменилось с тех пор, многое устоялось. Мы сумели разумно воспользоваться теми полномочиями, которые были записаны в Конституции РТ".
Достаточно вспомнить, что в начале 1990-х Татарстан - один из самых высокоразвитых (благодаря участию в этом всей страны) и богатых регионов России - практически не платил в общую казну налогов. Малую толику их он начал перечислять лишь с 1994 г., после того как Кремль заключил с ним договор о разграничении полномочий. Налоговая вольница, практиковавшаяся республикой практически до последнего времени (в 2000-м Татария перечислила в Москву не более 15 процентов собранных у себя податей, а в прошлом году в федеральный бюджет ушло 15,9 млрд. рублей и 20,5 млрд. - в республиканский), теперь, как видим, сменилась денежным "дождем" из Центра.
Десятилетие экономической самостоятельности и обособленности оказалось для этого нефтедобывающего региона, по сути, застойным. Хозяйство Татарстана если и выглядит по общероссийским меркам устойчивым середняком, то во многом благодаря лишь притоку нефтедолларов. Предпринимательство же, например, развито здесь очень слабо. Правда, как говорят в народе, будь шаймиевский клан помноголюдней, с бизнесом обстояло бы получше.
Сам татарстанский президент недавно уверял, что одной из главных задач для него остается "постепенное превращение Татарстана в регион европейского уровня", для чего необходимо переходить на мировые стандарты - как в производстве, так и в социальной жизни. Однако пока здесь заметны скорее проявления азиатчины: например, местные издания из разряда "Кто есть кто" почти сплошь состоят из жизнеописаний большого и мелкого начальства республики. По такому же принципу оказалась построена и первая татарская энциклопедия - тщетно искать в ней, скажем, многих деятелей русской и мировой культуры, зато наличествуют все главы районных администраций. "Европейскость" же выразилась разве что в попытках перевести татарскую письменность с кириллицы на латиницу, против чего, кстати, многие соотечественники Шаймиева неустанно протестуют.
Медленно и сложно или быстро и просто
Особые отношения с федеральным Центром, как известно, сложились у Шаймиева еще в пору правления Горбачева. За прошедшие годы в стране изменилось многое, но шлейф "особости" по-прежнему тянется за Татарстаном и его руководителем. Но, хотя мастерство играть на противоречиях и промахах Кремля он отточил до виртуозности, этому сопутствует еще и великое множество мифов и просто преувеличений. Иные из них (например, страхи о будто бы процветающем в республике, да и вообще в России татарском национализме) если и не раздуваются с его согласия ближайшим окружением, то, по-видимому, умело подпитываются. Благо, что выгоду это дает прямую - в виде увеличения ли квот на экспорт татарстанской нефти (как это было при Ельцине) или вспомоществований на празднование невесть откуда взявшегося тысячелетия Казани.
Но если предыдущего хозяина Кремля Шаймиев просто переигрывал вчистую, то предпочтение в отношениях с ним нынешним российским президентом все той же проторенной дорожки - знак неуверенности Путина в собственных силах. Имеет ли смысл искоренять официальные договорные отношения Центра с регионами, если при этом продолжаешь кулуарные? (Впрочем, и приведение законодательства территорий в соответствие с федеральным вполне ведь могла осилить по прямой своей обязанности - появись только установка - прокуратура.)
Зато в способности татарстанского "вождя" улавливать малейшие колебания в проведении Кремлем своей линии сомневаться не приходится. Возможно, именно поэтому он и не торопится отказываться от былых завоеваний. (Хотя провести изменения в республиканскую Конституцию Шаймиев может весьма проворно - достаточно вспомнить, как изъяли из нее ограничения по срокам пребывания президента у власти, когда это стало препятствием на пути к его переизбранию.) Тем более Москва уже демонстративно помогла ему остаться у власти, воспользовавшись, кстати, его же методикой - порчей хорошего закона. Даром что для нее самой это обернулось серьезным ухудшением репутации.
Кстати, тот же Шаймиев утверждает, что по мере развития российской государственности "мы логично подойдем к тому, чтобы привести Конституции республик, уставы краев и областей в соответствие с федеральной Конституцией". Главное, мол, делать это неспешно и "путем сложных согласительных процедур".
Ему самому торопиться не с руки: свое правление в регионе на третье пятилетие татарстанский правитель благополучно продлил. Теперь можно спокойно тянуть время и ждать, не изменится ли ситуация. Впрочем, она и сейчас складывается для него весьма неплохо - с недавних пор Шаймиев стал сопредседателем партии власти. И истолковывает это в излюбленной манере: "Мы должны, как и прежде, отстаивать свои интересы на российском уровне. Именно этим объясняется наше участие в создании новой партии "Единая Россия".
Как тут не поверить в его политическую непотопляемость? Начинает даже казаться, что еще немного - и не Татария, а Центр, согласившись с доводами Шаймиева о том, что федеральная Конституция ничуть не лучше татарстанской, возьмет и исправит ее под стать республиканской. И тем самым наконец-то окончательно снимет все оставшиеся противоречия с дружественной себе Казанью. К тому же по такому принципу куда проще будет и выстроить отношения с кавказскими республиками, а от недовольных краев и областей Кремль как-нибудь отобьется. Или откупится - за неумением решать федеративные проблемы другими средствами.
В конце концов все ведь зависит от того, чего хочет (и может) добиться верховная власть в результате начатых ею реформ. Если, пытаясь перераспределить политические и экономические ресурсы, она действительно стремится создать регионам более-менее равные возможности для развития, очевидно, что ее "особые отношения" с Шаймиевым лишь препятствуют этому. А вот если федеральному Центру требуется не более чем признание руководителями территорий вассальной от него зависимости, то всей стране и впредь придется расплачиваться за чужие "праздники" вроде казанского тысячелетия.
Дарья Гармоненко