Ирина Сизова ПОКА продолжаются заботы о купле-продаже земли сельскохозяйственного назначения, а в городах на асфальте выстраиваются пикеты протеста против распродажи земли-кормилицы, ее, кормилицу распродают. В самом прямом, а не в переносном смысле.
Еще летом государственный инспектор по использованию и охране земель Рыбновского района Рязанской области документально зафиксировал факт вывоза плодородного слоя земли в соседнюю область - Московскую. В окрестностях старинного села Глебово-Городище на территории ООО "Надежда" извлекали плодородный слой толщиной 25-30 см, до самой глины, буртовали и вывозили за пределы хозяйства и района. Куда? Как выяснилось, в Москву для благоустройства улиц и обновления газонов. Было издано запрещение на проведение работ, но они продолжались. Раскопы были сделаны уже в пяти местах. Один из котлованов захватил и пойменные земли, перешагнув за территорию якобы обустраиваемой фермы. К середине сентября было вывезено около тысячи кубометров земли.
Дело дошло до областной комиссии по контролю за использованием и охраной земель Комитета по земельным ресурсам и землеустройству. Комиссия признала ООО "Надежда" виновным в нарушении земельного законодательства и решила взыскать с виновного 300 минимальных размеров оплаты труда. То есть по 90 руб. за кубометр плодородной почвы - такие санкции за уничтожение плодородного слоя почвы предусмотрены нашим законодательством.
Удивляет, конечно, не столько масштаб содеянного (он не так велик), сколько полное равнодушие к происходящему как со стороны руководителя хозяйства, послушно выполнявшего волю спонсоров, так и со стороны тех, о ком так много говорят на митингах, именуя их возвышенно земледельцами, крестьянами, кормильцами. Митинговые ораторы как будто не замечают, что больше всего вреда сельскохозяйственным землям причиняет застарелая привычка: земля государственная, а значит, ничья, и распоряжаться ею можно как угодно. Например, вовсе забросить ее. За последнее десятилетие в области из оборота исключено 250 тыс. га обрабатываемой земли. Их как бы не стало. Они списаны с госучета. Еще 138 тыс. га считаются неэффективно используемыми. В чем неэффективность? Да в том, например, что поля под многолетними травами не пашутся много лет - фактически заброшены. Более всего тревожит специалистов то, что из оборота уходят особо ценные земли - черноземы. Куда они уходят? В так называемые фонды перераспределения земель, из которых выделяются востребованные гектары для фермеров, кооперативных и крестьянских хозяйств. Но и в фондах остается достаточно много невостребованных земель. Да и в фермерских хозяйствах, на которые в свое время возлагались большие надежды, сегодня примерно каждый десятый гектар пашни не обрабатывается.
Отчасти уменьшение посевных и обрабатываемых площадей объясняется большой нехваткой сельскохозяйственной техники, которая в последние годы практически не обновлялась, и в ряде хозяйств процент ее износа зашкаливает за 90. Но не только в этом причина заброшенности земли. Cельское население области стареет катастрофическими темпами. Есть районы, где нетрудоспособное население пенсионного возраста едва ли не превышает две трети. Некому работать не только в коллективных и фермерских хозяйствах, некому обрабатывать землю и в личных подсобных подворьях.
После недавнего заседания Совета Центрального федерального округа в Орле, на котором корреспонденту "НГ" довелось присутствовать, председатель Совета Федерации и орловский губернатор Егор Строев заметил: "Земельный кодекс верхней палатой парламента будет принят. Он у нас немножко вчерашний, констатирует сложившуюся в земельных отношениях ситуацию. Сегодня нужно рассматривать и принимать закон о движении земельных паев".
Закон такой, может быть, и нужен, но с учетом местных региональных особенностей. В Рязанской области, например, 60% земельных паев принадлежит нетрудоспособным гражданам - пенсионерам, инвалидам. Как они реализуют свое право собственности - а вдруг так же, как незадачливые обитатели Глебова-Городища? Хочется верить, что рязанские земли ожидает более достойное будущее.
Становится все более ясно, что давнее представление, будто российская деревня поголовно инертна, с трудом принимает новое, не чутка к переменам, далеко от истины. Ориентация на производство зерна в последние годы заставила руководителей хозяйств ценить землю, породила конкуренцию в борьбе за нее. Если в 1997 г. в фонде перераспределения земель числилось 192,5 тыс. га, то в 2001 г. осталось 15 тыс. Значит, нужна сегодня рязанская плодородная земля не только на вывоз, не только как товар, но и как средство производства.
Земля становится ценной и востребованной в том случае, когда она приносит реальный, ощутимый доход. В одном из хозяйств черноземного и хлебородного Сараевского района прошлой зимой коллектив был расколот надвое. Пришлось хозяйству делиться, что сегодня неудивительно. Поделили скот, технику, землю. Вот засеянные озимыми поля поделить почему-то не удосужились. В результате летом в уборочную страду на одно и то же поле вышли комбайны двух теперь уже разных хозяйств. Выяснение отношений дошло едва ли не до рукопашной. Давненько в этих местах люди из одного села, с одной околицы так не боролись за землю. Дело пришлось решать в суде. Оно разрешилось, но лишний раз продемонстрировало: какая земля, когда и при каких условиях ценна для крестьянина.
Рязань
Дарья Гармоненко