Алина Шубина: "У моего папы шансов на спасение было меньше, чем у других"

- АЛИНА, какова ваша "военная" биография: до вступления в самостоятельную жизнь дети военных обычно успевают пожить в самых разных уголках необъятной России.

- Мой папа родом из Ростовской области. С мамой Ириной он познакомился в Севастополе, где учился в Высшем военно-морском инженерном училище. В 1981 году папу распределили в Видяево. Там и жили мы все до трагедии "Курска". Хотя я и моя младшая сестра Саша, ей сейчас 13 лет, родились в Севастополе - городе, где живет мамина мама Алина. В честь бабушки меня и назвали.

Мы никогда не были обделены вниманием отца (на глазах Алины навернулись слезы. - Б.П.)┘ Хотя, когда мы просыпались, чтобы идти в школу, он уже был на службе. А возвращался папа, когда до сна оставался час-другой.

- Как вы узнали о трагедии в Баренцевом море? Можете рассказать, какой была ваша реакция?

- В прошлом году я, моя сестра Саша и мама отдыхали в Севастополе. 14 августа я с Сашей услышали по телевизору в дневных новостях сообщение о том, что подводная лодка "Курск" залегла на дно. Саша побежала к маме и доложила новость. Мама ответила, что лодка не может залечь на дно. Такого не бывает. Она либо тонет, либо садится на мель. Наверное, села на мель. Видимо, штурман был молодой. В вечерних новостях информацию повторили: "Атомная подлодка "Курск" лежит на дне". Некий военный чин произнес короткую фразу: "Шансы спасения минимальны". Саша подбежала к маме и дергает за рукав: "Скажи, мама, шансы минимальны у экипажа или у подводной лодки?" Мама ответила: "Конечно, у лодки. Людей всех спасут".

Втроем мы побежали на переговорный пункт звонить в Видяево. Дозвонились, но больше того, что передали по телевизору, не сообщили. Решили ехать в Видяево. Обратные билеты в Мурманск у нас были на 18 августа. Билеты на поезд. Дорога занимает трое суток. Но купить билеты на самолет не могли из-за отсутствия денег. Семьи военных давно не летают самолетами. Это роскошь. В Петербурге живет друг моего отца, капитан 1 ранга. Когда он учился в Военно-морской академии, получал так мало, что приходилось подрабатывать грузчиком, чтобы как-то содержать свою семью.

Пришлось ждать 18 августа. Все эти дни не отрывались от телевизора. И я чувствовала, что шансы спасения минимальны не только у лодки, но и у людей. Дефицит времени, дефицит кислорода, холод все меньше и меньше оставляли надежд. А у моего папы шансов на спасение было меньше других, так как он входил в число руководителей подводной лодки. А они, известно, покидают последними терпящее бедствие судно.

В канун отъезда из Севастополя среди ночи вскочила с кровати моя сестра Саша, мы с ней спали в одной комнате, и стала громко рыдать: "Почему, почему Бог забрал папу. Бога нет, Бога нет┘" (Алина заплакала. - Б.П.). Я смотрела на Сашу, и у меня не было слов, что ей сказать. Пришла мама из другой комнаты и стала успокаивать: "Не нужно винить Бога. Это же не Бог создал оружие, это же не Бог создал подводную лодку. Это люди сделали┘"

- Алина, спустя год после трагедии как вы расцениваете действия военных и руководства России после аварии "Курска"?

- Военные до сих пор не говорят внятно о причинах гибели подводной лодки. Они тогда врали и продолжают это делать сейчас. Говорили нам, мол, не волнуйтесь, мы экипажу извне кислород подаем. Мне было 18 лет, и я понимала, что это чушь несусветная. Говорить правду им невыгодно. Все прикрывают себя. Видимо, трясутся за свои должности и погоны. Президент Путин, по-моему, свои обещания выполняет. Но от бюрократии местных властей, наверное, не скоро можно будет избавиться. Вот уже сколько месяцев мы оформляем пособия, которые положены нам в связи с потерей кормильца. Мама ходит по всяким инстанциям, собирает справки, на каждую справку требуют еще 10 справок и так далее.

- Алина, расскажите о вашей последней встрече с отцом.

- В прошлом году в конце весны из Видяево проездом были в Петербурге мои папа и сестра. Они ехали к другой бабушке в Ростов. Моя мама не смогла к ним присоединиться, так как работа не отпускала. Папу и сестренку я встретила на железнодорожном вокзале. Мы пошли в хорошее кафе, накормили меня вкусно, так как надоело есть в студенческой столовой сосиски и пельмени, макароны быстрого приготовления. Потом пошли в Русский музей.

По возвращении из Ростова папа снова заехал ко мне. У него было несколько часов до отправления поезда в Мурманск. Мы пообедали в кафе, говорили о том о сем. В то время я сдавала экзамены по окончании первого курса. Помню, папа выдал мне фразу: "Экзамены - это бой, который надо выдержать". Пошли смотреть Исаакиевский собор. Когда стали покупать билеты, случился тут курьез. Отец был в джинсах и загоревший. Билетерша подумала, что он не российский гражданин и говорит: "А для иностранцев, молодой человек, билет стоит дороже". Я порадовалась в душе: вот какой у меня европейский папа! После музея пошли на вокзал. Проводила папу до поезда, обняла его. Поезд тронулся, помахала ему рукой и больше не видела (из глаз Алины снова потекли слезы. - Б.П.).

- Алина, ваша семья получила трехкомнатную квартиру в Петербурге. Как вам живется на новом месте? Когда видят вас, что вам говорят соседи, друзья, сокурсники? Сочувствуют, утешают?..

- В Видяево наша квартира и все остальные были служебными. В Петербурге нам дали трехкомнатную в новом доме в районе Долгого озера. Как вы видите, ремонт еще продолжается. Я никому не говорю, что мой отец служил на "Курске" и его теперь нет в живых. Меня и мою сестру утешает мама. Она говорит, что надо осознать, что после рождения бывает смерть. Самое страшное произошло, уже отца не вернуть┘ Все так, но что поделаешь с памятью┘

- Алина, вы собираетесь ехать в Видяево?

- Мы решили не ехать. Уже сообщили, что не все тела смогут обнаружить и поднять. Мой отец находился во втором отсеке, который сильно пострадал. Не знаю, что нас ждет. Я противница идеи: мол, раз моряк, пусть тело остается в море. Очень хотелось бы, чтобы тело папы по-христиански было предано земле. Я и Саша хотим приходить к нему на могилу, класть цветы, зажигать поминальную свечу. Санкт-Петербург