Ольга Копшева ЧЕРЕЗ год бочки с люизитом в специальных контейнерах ежедневно начнут поступать в корпус 1-1 завода по уничтожению химического оружия в поселке Горный Саратовской области. Отравляющее вещество подадут в реактор, где оно, смешанное со щелочью, перестанет быть химоружием. Каждые четыре часа будет меняться технологическая смена, делая сначала новую, а потом все более привычную работу. Хотя ничего необыкновенного в ней нет: технология уничтожения отравляющих веществ разрабатывалась вместе с технологией их производства. Просто было время производить оружие, теперь настало время его уничтожать.
КАК ГОРНОМУ "ПОВЕЗЛО"
В 80-х годах американцы, обеспокоенные состоянием оболочек химических боеприпасов, рассчитанных на недлительные сроки хранения, сообщили о возникших проблемах мировому сообществу. В СССР химоружия к тому времени накопили не меньше (а по некоторым данным, даже больше), чем американцы, но таких острых проблем с его хранением не было: ОВ заряжали в толстостенные снаряды, а иприт, люизит и их смеси держали в основном в надежных емкостях. Но в те годы страна провалившегося социализма пыталась завоевать доверие "развитых стран" и ради этого принимала зачастую непросчитанные обязательства. Так, сначала построили завод в Чапаевске, планируя с участием имеющейся производственной базы в Шиханах и Новочебоксарске уничтожить там все 40 тыс. тонн боевых ОВ. Потом суверенные республики подняли шум и не разрешили провозить через свои территории опасный груз. Тогда возникла другая схема: где храним, там и уничтожаем.
Если бы американцы делали оболочки своих химснарядов более прочными┘ Если бы первый и единственный президент Советского Союза имел другую ментальность┘ Наконец, если бы места хранения ОВ в стране были расположены иначе, то премьер-министр Виктор Черномырдин мог распорядиться построить первый объект по уничтожению химического оружия совсем в другом месте. И тогда международное сообщество (за исключением специалистов) никогда бы не услышало о Горном, райцентре Краснопартизанского района, который до сего времени в пределах области славился только тем, что в одной из деревень родился и жил легендарный чапаевский Петька.
"ТИПИЧНАЯ" ЭКОЛОГИЯ
Старожилы Горного - шахтеры. Здесь когда-то добывали сланцы. Но к началу 60-х годов дальнейшую разработку месторождения признали нецелесообразной, и выбранные пустоты давно залиты грунтовыми водами. Другой промышленности в поселке не было, и потому подоспевшее через несколько лет строительство Алексеевского оросительного канала жители райцентра восприняли очень воодушевленно. Теперь от времен расцвета советской мелиорации осталось несколько трехэтажных домов-курьезов, в которых установили сантехнику без сантехнических коммуникаций. Новенькие унитазы и ванны новоселы на потеху публике выносили с этажей самостоятельно.
И при шахтерах, и при мелиораторах в 6 км от Горного находился военный объект, особо не интересовавший местных жителей. Только несколько лет назад им сообщили, что военные охраняют запасы иприта и люизита - отравляющих веществ кожно-нарывного действия, разработанных для боевых операций еще Первой мировой войны. В Горный их эвакуировали с Украины в начале Второй мировой войны. Краснопартизанских "зеленых", развернувших активную деятельность после рассекречивания объекта, успокоили ученые, взяв под контроль 50-километровую зону. Они сделали более 800 проб воды и более 900 проб почвы. Состояние почвы оказалось "достаточно типичным для большинства почв средней полосы России" с несомненным отсутствием засоренности мышьяком и пестицидами. Вода в реке Сакме вблизи поселка оставляла желать лучшего из-за повышенного содержания солей кальция, магния, сульфатов и хлоридов, что научные работники объясняли "высоким уровнем засоленности грунтовых вод". Воздух в Горном признали не хуже, "чем в больших городах, где превышение по загрязнителям в десятки, а то и в сотни раз больше ПДК - предельно допустимых концентраций".
СКОРО НАЧИНАТЬ
Воздух в двухкилометровой защитной зоне вокруг складов с ОВ пахнет горькой степной травой. В сотне метров от объекта мирно пасутся коровы. На окрестных дорогах преобладает люд, одетый в камуфляжную форму. Количество полковников и генералов в округе превышает привычные нормы. Генерал Александр Минин, курирующий инженерно-технические работы в Федеральном управлении России по безопасному хранению и уничтожению химического оружия, лично сопровождает экскурсии на крышу объекта 1-1. С нее открывается вид на 50 объектов в разной степени строительной готовности. Совсем скоро их обнесут колючей проволокой, оснастят кинокамерами и датчиками, и вместе с уже год расквартированным здесь взводом, обслуживающим противоракетный комплекс "Стрела" и зенитные установки, охрану объекта от внешних врагов можно будет считать налаженной. До конца года нужно закончить строительство первой очереди производства, два квартала отведено на пусконаладочные работы - и можно начинать промышленное уничтожение 2,9% химического оружия России.
В 1993 г. в Париже Россия подписала Международную конвенцию по уничтожению химического оружия. Протянув с ратификацией до ноября 1997 г. и не попав в число 65 стран, необходимых для вступления международного закона в силу, российские власти оказались поставлены перед фактом начала отсчета действий с 29 апреля 1997 г. В соответствии с программой 1% запасов ХО нам нужно было уничтожить в течение трех лет: к 29 апреля 2000 г. Если бы в России было принято выполнять постановления собственного правительства (а соответствующее постановление правительства РФ было подписано 30 декабря 1994 г.), то к этому сроку мы могли бы отчитаться об уничтожении почти 3% запасов - всего, что хранится в Горном. В действительности пришлось просить международных наблюдателей утвердить новый срок: 2003 г. Но не прояви губернатор Дмитрий Аяцков хозяйского авантюризма, и этот срок отодвинулся бы еще на два года.
ГУБЕРНАТОРСКАЯ ТАКТИКА В МЕЖДУНАРОДНОЙ СТРАТЕГИИ
Заступив на хозяйство, новый губернатор смекнул, что для Краснопартизанского района с его малоперспективным сельским хозяйством на бедных почвах выполнение постановления правительства России # 1470 от 30 декабря 1994 г. "Об организации работ по созданию объекта по уничтожению запасов отравляющих веществ, хранящихся на территории Саратовской области" может оказаться единственной надеждой на дальнейшее развитие. В п. 1 постановления прописано, что в первую очередь следует осуществить "проектирование и строительство объектов социальной инфраструктуры, жилья, инженерных коммуникаций и сооружений... а во вторую - промышленной зоны этого объекта и полигона для захоронения отходов". В мае и ноябре 1997 г. губернатор издал собственные распоряжения # 591 и # 1530, которыми разрешил начать строительство объектов соцсферы "до утверждения ТЭО". Технико-экономические обоснования появились в январе 1999 г. К этому времени на стройплощадках Краснопартизанского района работали больше 30 субподрядчиков. Долги федерального бюджета за выполненный объем работ составляли несколько десятков миллионов рублей, но от условия работать "в кредит", собственными оборотными средствами, губернатор не отступал, не обращая внимания на растущую социальную напряженность в коллективе генподрядчика. По его стратегии нужно было успеть начать как можно больше "социалки" именно до открытия полного финансирования. В Горный планировали подвести воду из Иргиза, врезать газопровод в магистральную линию Мокроус-Тольятти, построить дома, детские сады, школы, магазины, мосты. С боем отстаивая все эти годы негласные 10% объемов капвложений от общей сметной стоимости, в 2001 г. истратили даже 22%. Новенькие улицы новых поселков для военных, эксплуатационщиков, врачей и учителей, новые дороги, заработавший на пределе мощностей местный завод железобетонных изделий свидетельствуют о точно выбранной тактике при стратегическом объяснении: "Аяцков брал на себя ответственность, понимая, что России нужно выполнить международные обязательства". Сегодня по стройплощадке водят делегации послов и других представителей Евросоюза и гордятся тем, что сумели и успели сделать: в других местах уничтожения ХО государство не будет развивать соцсферу, остановившись на вахтовом методе работ.
УНИЧТОЖИМ, А ЧТО ПОТОМ?
Так, лавируя между международными обязательствами и областными интересами, подходит к концу строительство первой очереди первого завода из тех, что построят в рамках программы. По последней российской программе, которую председатель Государственной комиссии по химическому разоружению, полпред президента в Приволжском федеральном округе Сергей Кириенко и его заместитель, руководитель Агентства по боеприпасам Зиновий Пак повезли в конце сентября в Гаагу, заводов с полным циклом уничтожения боеприпасов в России будет не 7, как планировалось раньше, а 2. В Камбарке в Удмуртии уничтожат люизит (15,9% от общего количества ОВ в России), в Щучьем, в Курганской области - ви-икс, зарин, зоман и фосген. На остальных объектах хранения отравляющие вещества превратят химическим способом в реакционные массы. Половинчатый, но единственно приемлемый для России по затратам путь позволит реально отчитаться о полном выполнении международных обязательств к 2012 г. Горный отчитается первым - к 2005 г.: 213 тонн люизита, 670 иприта, 150 - их смеси. Здешний завод задумывался экспериментальным: для последующей передачи технологий в Камбарку.
Каждая страна вольна выбирать свой способ уничтожения. Главное - не нарушать международных запретов. Соли мышьяка, образованные в процессе гидролиза отравляющих веществ, поместят в новое хранилище. Разъедутся международные наблюдатели, останутся на память об очередном повороте истории тысячи проб, отобранных и пронумерованных в рамках экологического мониторинга, финансируемого по программе Тасис, и диагностический центр по профилактике и контролю здоровья населения. Что дальше? После миллиардных потоков государственных рублей, прошедших через район, опять возвращаться к роли попрошайки и 70-процентной дотации из областного бюджета? Наблюдать, как уходит из поселка жизнь и стареют никому не нужные дома?
Строго по конвенции, уничтожив запасы химического оружия, завод сметной стоимостью 4,6 млрд. руб. следует под международным контролем сровнять с землей. Но три года назад небедные американцы, которые в рамках конвенции построят 9 полномасштабных производств, тоже призадумались о такой расточительности. Появилась договоренность о том, что заводы, выведенные из режима, позволительно перепрофилировать. В Саратове новый профиль искать уже начали. Виртуальных вариантов множество. Строители предлагают демонтаж части оборудования и перевоз его на большой завод в Камбарку. Есть дилетантские, не принимаемые всерьез предложения возить из Камбарки люизит на переработку. То обсуждается возможность производства жидких моющих средств, то переработка сернистых сланцев, которыми богат соседний Перелюбский район, то проекты производства лекарственных препаратов. Собственно, технологическая цепочка в общем комплексе, поднимающемся в степи, составляет всего 10%. Заменить сердцевину - и можно получать продукцию органического синтеза, не имеющую отношения к боеприпасам. Все упираются в инвесторов будущего производства.
ПРОДАДИМ ЦЕННЫЕ ОТХОДЫ, НЕДОРОГО
Между Саратовом и Горным, в Балаковском районе, рядом с заводом минеральных удобрений есть рукотворная белая гора из 20 млн. тонн фосфогипса - отходов производства. Эти отходы можно вносить в почву, уменьшая ее закисление. Не удобрение, но и не бросовый товар. Однако желающих разобрать его даже бесплатно нет. После переработки 1133 тонн ОВ в Саратовской области останется в 4 раза больший объем реакционных масс. Планируется отдавать их желающим по тендеру. После переработки реакционных масс получится мышьяк. Товар вроде бы ценный, но рынок для него еще нуждается в уточнении.
Иприт и люизит создали когда-то немцы. Уничтожение химического оружия инициировали американцы. Россия не захотела отставать ни от тех, ни от других. Сопричастные к проблеме страны теперь помогают ей как могут: Германия безвозмездно выделила для завода в Горном оборудование на 57 млн. немецких марок. Уже в сентябре 2001 г. достигнуты новые договоренности с Евросоюзом. И все-таки основная нагрузка по выполнению взятых обязательств лежит на федеральном бюджете России. В 2001 г. на реализацию программы смогли выделить 3 млрд. руб. - в 6 раз больше, чем за все годы до этого. 1,1 млрд. из них направили в Горный. Программа, подготовленная для утверждения в Гааге, стоит более 90 млрд.
Саратов
Дарья Гармоненко