Гаджи Магомедов
Темпы исламизации Дагестана явно выше темпов экономического и демократического развития.
РОВНО два года назад, 7 августа 1999 года, чеченские экстремисты, перейдя административную границу Дагестана, начали здесь активные военные действия по созданию на Северном Кавказе единого исламского государства. Тот поход под зеленым знаменем ислама и с ваххабитскими лозунгами на устах чеченские террористы проиграли. И именно с этого дня началась, на этот раз по вине чеченских полевых командиров, вторая чеченская кампания. Но многое в тех днях начала августа 1999 года до сих пор остается неясным или, вернее, не до конца ясным. Почему, например, чеченцы, перешедшие с оружием в руках дагестанскую границу, были столь уверены в своей победе, почему вообще у них созрела идея создания исламского (на основе объединения Чечни с Дагестаном) государства? Во всяком случае очевидно, что без прямой или косвенной поддержки изнутри Дагестана такая кампания вряд ли могла начаться.
ШЕЙХИ И МЮРИДЫ
Прошло два года, многое из неясного в августовские дни 1999 года сегодня стало проясняться. Но, самое главное, изгнав из Дагестана ваххабизм, власти республики, сами того не желая, дали зеленую улицу другому религиозному течению ислама, которое активно набирает силу в Дагестане и в целом на Северном Кавказе, постепенно прибирая к рукам и светскую власть, и культуру, и образование.
Когда один из работников правительства Дагестана - специалист по исламу - Кафлан Ханбабаев опубликовал в "НГ" научную статью о религиозной ситуации в республике, ему пришлось в течение часа по телефону выслушивать в моем присутствии претензии более десятка, мягко говоря, возмущенных читателей. Недовольство выражали не только религиозные деятели и представители Духового управления мусульман Дагестана (ДУМД), но и, что было особенно странно, светские высокопоставленные чиновники. Как выяснилось позже, все они являлись мюридами (учениками, последователями) самого влиятельного в республике религиозного деятеля - шейха Саида Афанди-Чиркейского.
После событий августа-сентября 1999 года в Дагестане, когда были разгромлены все радикальные исламские организации в республике, закрыты благотворительные фонды, которые обвиняли в финансировании экстремистов, религиозная ситуация в Дагестане приобрела новые черты. Контуры самостоятельной политической организации, не без прямой и косвенной поддержки властей, обретает такое направление ислама, как суфизм, приверженцев которого и называют представителями традиционного ислама. Тогда, в период столкновения с экстремистами, их и противопоставляли сторонникам ваххабизма.
Борясь с радикальными исламистами, республиканские власти создали "режим наибольшего благоприятствования" ДУМДу, где работают последователи вышеназванного шейха. Как отмечает имам махачкалинской мечети "Сафар" Ильясхаджи Ильясов, власти Дагестана поддерживают ДУМД, которое не имеет авторитета среди большинства верующих еще и потому, что опасаются реального объединения дагестанских мусульман в единую организацию, что сделает их непререкаемой политической силой, с которой не смогут конкурировать этнические элиты.
ИСЛАМ КАК ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИЛА
Как утверждают специалисты в области религии, через несколько лет суфизм, который сегодня на самом деле и является формой объединения дагестанских мусульман, приведет Северный Кавказ к значительно более радикальным последствиям, чем исламские экстремисты образца 1999 года. Связано это с резким усилением политического потенциала религиозных лидеров - шейхов, становящихся самостоятельными национально-религиозными силами Дагестана.
В религиозной жизни республики "национальные" шейхи стали главными фигурами, вокруг которых идет объединение мусульман. Под влиянием наиболее известного шейха Саида Афанди находится ДУМД, число мюридов достигает 300 тыс., хотя официально власти называют цифру в 10 тыс., что само по себе тоже немало. Еще около 3 тыс. учеников - последователи шейха Багаудина Рамазанова, проживающего в Кизилюрте. Незначительное количество верующих, и это характерно для мусульман всех народов Дагестана, не считают себя чьими-либо последователями и группируются вокруг имамов автономно функционирующих мечетей.
От сотрудничества с ДУМД, ставшим мононациональной политической организацией, самоустранились почти все народы республики, за исключением небольшого количества кумыков. Большинство шейхов находятся в постоянном противоборстве друг с другом. В эту борьбу вовлечены также их последователи. В селениях Нижнее Казанище Буйнакского района и Шамхал Кумторкалинского района верующие, выступая против экспансии шейха Саида Афанди-Чиркейского и подконтрольного ему ДУМДа, пытаются отстоять "своих имамов" кумыкской национальности.
Профессор Даггосуниверситета, один из авторитетных ученых-арабистов Михаил Вагабов утверждает, что с началом развития демократии в стране, и в Дагестане в частности, начался очередной, уже четвертый, этап исламизации республики. В Карабудахкентском районе последние три года исламизация проходит наиболее быстрыми темпами. Здесь зарегистрировано наибольшее количество мечетей на душу населения - почти 150 учреждений на два десятка сел. А в 5-тысячном ауле Губден их 33. В целом по республике за несколько лет восстановлено и построено больше мечетей, чем объектов образования, соцкультпросвета, вместе взятых. Функционирует до двух десятков исламских университетов - больше чем в целом по России. Более 80% паломников, отправляющихся в Мекку из России, также родом из Дагестана.
В период Кавказской войны ХIХ века именно суфии под идеологическим знаменем шейха Магомада Ярагского были катализаторами движения горцев под руководством шейха Мансура и имама Шамиля. Сегодня влияние шейхов в Дагестане растет. Авторитет их непререкаем. Подчинение воле шейха - беспрекословное, почти фанатичное. Между тем усиливается материальное состояние шейхов, увеличивается численность мюридов, территория охвата, глубина проникновений в исполнительные структуры власти и культурно-образовательные учреждения. В отличие от чуждого ментальности дагестанцев ваххабизма суфизм имеет здесь давние и глубокие корни. Шейхи пользуются широкой социальной поддержкой. Уже сегодня в ряде высокогорных сел после проповедей местных имамов родители не отпускают детей в школу, сюда не могут выезжать на гастроли национальные театры.
Шейхи в отличие от проповедников "чистого" ислама не отказываются от народных обычаев и традиций, противоречащих Корану и Шариату - исламскому законодательству. Это притягивает к ним все большее количество верующих - так называемых умеренных, "светских" мусульман. Почти каждый из шейхов имеет свой тарикат - собственный путь к постижению божественной истины, при котором допускается и вольное трактование или даже отклонение от предписаний Корана. В этой связи показательны слова самого Саида Афанди, высказанные в интервью "НГ", смысл которых сводится к следующему: мол, родители нередко, злясь на детей, говорят им "убью", но не делают этого, любя их искренне, поэтому не все сказанное в Коране необходимо принимать за безоговорочную истину. А понять, где истина, а где просто слова, призван тарикат.
Особенно возросло влияние шейхов после того, как местное законодательство запретило регистрировать национальные духовные управления. Верующие теперь объединяются вокруг "своих", национальных шейхов, каждый из которых на сегодняшний момент имеет от тысячи до сотен тысяч последователей. Это огромная цифра для двухмиллионной республики. Число последователей шейхов быстро растет. И без того разделенная исламская община республики теперь просто дробится на противоборствующие кусочки во главе со "святыми" лидерами. При этом деятельность многих шейхов направлена далеко не всегда только лишь на "постижение божественной истины" посредством авторского тариката, но и на постепенное усиление собственного религиозно-политического влияния, которое осуществляется через учеников. Больше всего в этом преуспел уже упомянутый Саид Афанди, под влиянием которого находится Духовное управление мусульман Дагестана. Его мюридами считают треть депутатского корпуса республиканского Народного собрания. Имеются они и в правительстве, включая министров и некоторых руководителей республики.
СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ ПОД ВЛАСТЬЮ ШЕЙХОВ ДАГЕСТАНА
В более чем 60 селах, а всего в Дагестане около 600 населенных пунктов, имамы (настоятели) мечетей - мюриды шейха. И они, по свидетельству местных жителей, имеют большее влияние, чем органы местного самоуправления. А между тем влияние ДУМДа в республике растет. Этому поспособствовал физический разгром радикалов, принятие закона о запрете ваххабизма в Дагестане, что предоставило ДУМДу почти неограниченные права в религиозной области, сделав его своеобразным "духовным монополистом", последней инстанцией в трактовании клерикальных событий в республике, называя неугодных - "ваххабитами" со всеми вытекающими для них последствиями. Духовное управление шейха Саида введено в состав экспертного совета при Минюсте республики, что дает, по сути, единственной религиозной организации возможность влиять на решения комиссии о выдаче лицензий на право преподавательской деятельности. Религиозные организации теперь могут открываться только с согласия ДУМДа. Разумеется, что доступ к местным СМИ открыт только для сторонников чиркейского шейха. Ему же, вопреки принципу разделения религии и государства, оказывается всяческая поддержка со стороны официальных органов - вплоть до принятия неафишируемых постановлений о выдаче крупных денежных средств "на улучшение жилищных условий".
Ориентация властей Дагестана на ДУМД как на организацию, представляющую умеренный ислам и противостоящую распространению ваххабизма в регионе, постепенно привела к росту влияния этой организации, ставшей на самом деле инструментом влияния шейха Саида. Дагестан оказался лидером по мягкой и постепенной шариатизации, где успехи проповедников куда значительнее, чем в соседней Чечне. В мятежной республике только формально было объявлено о создании исламского государства, но исламскими миссионерами там всегда были и остаются дагестанцы. Поэтому происходящие в горном крае процессы обязательно сказываются не только на религиозной жизни чеченцев, но и всего Северного Кавказа.
Мюриды шейхов, близких шейху Саиду, продвигаются в настоящее время на ключевые должности в политической и культурно-образовательной сферах республики. Сегодня ДУМД, а если брать шире - многочисленные сторонники шейха Саида, оказывают давление на Министерство культуры Дагестана, с тем чтобы оно ввело в обязательном порядке преподавание арабского языка и Корана в школах и вузах. При этом, естественно, на места преподавателей предполагается ставить мюридов шейха Саида. Уже сегодня большинство религиозных учебных заведений, а их в республике десятки, подконтрольны шейху Саиду Афанди. При этом делаются попытки монополизировать подготовку кадров не только в области религии. Активно лоббируется идея назначать на должности имамов только тех, кто закончил подконтрольный Саиду Афанди Исламский институт им. Сайфула Кади в селении Комсомольское Кизилюртовского района или такой же институт в г. Буйнакске. ДУМД настаивает на принятии Министерством образования Дагестана решения направлять выпускников названных институтов в светские вузы республики в качестве преподавателей арабского языка. Таким образом последователи и приверженцы шейха Саида пытаются взять на себя еще и функции преподавателей светских вузов, готовящих специалистов по арабскому языку и Ближнему Востоку.
* * *
В Дагестане национальный фактор сильнее религии. А религия никогда не была аполитичной. Поэтому ДУМД, а если брать шире - разветвленная мюридская структура шейха Саида Афанди, представляет собой политическую организацию, проводящую политику постепенной, мягкой шариатизации Дагестана, усиления роли религии в общественной жизни республики, оказания влияния на светскую власть. Религиозная ситуация в республике вытекает из борьбы национальных элит за власть в Дагестане. Поэтому неудивительно, что местные власти шаг за шагом уступают светские позиции, не желая обострять отношения с религиозными лидерами, имеющими большое влияние на электорат, особенно в горной и сельской местностях. Уже сегодня для жителей двух десятков сел слово духовного лица звучит убедительнее слова местного чиновника. И очередной этап исламизации Дагестана ведет к тому, что такая же картина может стать реальной уже не в нескольких селах, а в масштабах республики.
Махачкала
