Не детская забава

В ПОСЛЕДНЕЕ время президент Ингушетии Руслан Аушев многократно призывал Владимира Путина ввести на территории Пригородного района Северной Осетии прямое президентское правление. Он назвал сложившуюся в этом районе ситуацию "безобразной и недопустимой", заявив 13 сентября Интерфаксу: "При потворстве североосетинских властей в Пригородном районе граждане ингушской национальности подвергаются систематической дискриминации по национальному признаку". В качестве одного из аргументов (по Интерфаксу) "Аушев привел вопиющий, на его взгляд, случай, когда в селении Куртат Пригородного района с 1 сентября ингушские дети были лишены возможности ходить в школу".

Редкое родительское сердце не дрогнет от сострадания к ингушским детям, которые, по словам Аушева, стали заложниками бездушных североосетинских властей. Не допускать детей в школу - это уже верх цинизма! Однако не будем торопиться с приговором. Тем более что "детская карта" даже при самом поверхностном рассмотрении здорово смахивает на крапленую.

Обратимся к переписке полномочного представительства президента РФ (ППП РФ) в Северной Осетии и Ингушетии и Министерства общего и профессионального образования Северной Осетии. Перед началом учебного года первый заместитель ППП РФ направил в министерство следующее письмо: "ППП РФ в Республике Северная Осетия-Алания и Республике Ингушетия с пониманием относится к усилиям, предпринимаемым Министерством общего и профессионального образования РСО-А по организации совместного обучения школьников различных национальностей. В частности, благодаря усилиям министерства осенью 1999 года была успешно решена проблема обучения детей ингушской национальности в общеобразовательной школе села Куртат. Как нам представляется, обеспечение конституционных прав жителей с. Куртат ингушской национальности на получение основного общего образования необходимо и далее осуществлять под руководством Минобразования республики. Просим и дальше держать на постоянном контроле решение вопросов обучения детей вынужденных переселенцев". К письму был приложен список 77 ингушских детей, которые изъявили желание учиться в школе с. Куртат.

Теперь приведем ответ Минобразования Северной Осетии в адрес ППП РФ: "Министерство общего и профессионального образования РСО-Алания ставит Вас в известность, что согласно спискам, переданным представительством, 30 из 77 ингушских детей по состоянию на 5 сентября 2000 года не посещают школу с. Куртат. Выяснить причину отсутствия учащихся на занятиях органами образования на местах не удается, так как с. Куртат для части ингушских семей не является местом постоянного проживания. Просим Вашего содействия в выяснении места проживания и возможности обучения следующих 30 учащихся". И дальше следует список 30 ингушских детей, не приступивших к учебе в школе с. Куртат.

Обратим внимание на две даты: 5 сентября, когда Минобразования Северной Осетии забило тревогу в связи с отсутствием учащихся, и 13 сентября, когда Аушев в интервью Интерфаксу заявил, что "ингушские дети лишены возможности ходить в школу". Разрыв - восемь дней. По мнению министра общего и профессионального образования Северной Осетии Александра Черджиева, "эти восемь дней руководство Ингушетии искало (по просьбе ППП РФ) не детей, а способ поставить все с ног на голову". Министр считает, что "история с ингушскими школьниками, как в капле воды, отражает общую позицию руководства Ингушетии - с одной стороны, оно стремится насильно вытеснить беженцев в Северную Осетию, а с другой стороны, очевидно, от бессилия решить эту проблему, настаивает на якобы имеющей место в Северной Осетии дискриминации по национальному признаку". Черджиев выразил сомнения относительно искренности Аушева: "В Северной Осетии живут представители около 100 народов в отличие от некоторых мононациональных субъектов РФ, и ни один из них не жалуется на ущемление прав и свобод по национальному признаку. Об этом упорно утверждает из Магаса только Руслан Султанович Аушев, но это не тот случай, когда "со стороны виднее". Министр сказал, что в Северной Осетии "давно привыкли к многонациональному и многоконфессиональному укладу жизни и не собираются его менять", и привел в качестве иллюстрации пример 37-й владикавказской средней школы, в которой учатся дети 16 национальностей, причем 64% учеников составляют ингуши.

Так в чем проблема? Может быть, все дело в своеобразии толкования Аушевым самого понятия "дискриминация"? Но каким бы "утонченным" оно ни было, трудно отнести к проявлениям дискриминации тот факт, что Минобразования Северной Осетии ввело в школе с. Дачное 11-летний курс обучения ингушскому языку или открытие с этого года подготовительного класса специально для ингушских детей с целью их адаптации к русской речи. Никак не увязывается с обвинениями Аушева в дискриминации по национальному признаку и открытие в этом году в с. Чермен новой школы для ингушских детей. Если принять во внимание, что сами родители ингушских детей утверждают о разном уровне образования в Северной Осетии и Ингушетии, стремясь дать им хотя бы среднее образование именно в Северной Осетии, а власти Северной Осетии этому только способствуют, резонно полагая, что совместное обучение позволит быстрее преодолеть последствия конфликта, то резонно возникает вопрос: кто и для чего разыгрывает крапленую "детскую карту"?

Ларчик, как всегда, открывается просто. Процитируем то же сообщение Интерфакса от 13 сентября: "Комментируя позицию президента Северной Осетии Александра Дзасохова, который выступает против прямого президентского правления в Пригородном районе на основании отсутствия такой нормы в законодательстве, Р.Аушев указал на Чечню, где фактически введено такое правление. "Президентское правление в Чечне единодушно поддержал Совет Федерации, и в частности Дзасохов, и тогда у него отсутствие такой правовой нормы не вызывало вопросов", - сказал ингушский руководитель".

Вот где "собака зарыта" - в Чечне. Но, во-первых, как известно, голосования в Совете Федерации по вопросу введения в Чечне президентского правления не было вообще. Во-вторых, если (все-таки!) Совет Федерации единодушно (по Аушеву) поддержал введение президентского правления в Чечне, то это относится и к самому Аушеву. В-третьих, далеко не детская забава - разыгрывание "детской карты", тем более если она крапленая, и вряд ли это повышает рейтинг серьезного политика. И, наконец, в-четвертых, для чего смешивать вопросы образования ингушских детей в Северной Осетии с проблемами Чечни? Где Кура и где мой дом? Принцип "восток - дело темное" далеко не универсален.