История несостоявшегося теракта

ГАРЬЮ и смертью пахнет в переходе на станции Пушкинской. У бетонной стены, обожженной взрывом, горят церковные свечи. Прохожие смолкают, замедляя шаг, и крестятся на иконы. После здесь будет установлен памятник погибшим. Так обещал президент. Широкомасштабные поиски преступников пока не дали результатов. Публичные заявления политиков стали выдержаннее. Призывы к бдительности и хладнокровию настоятельнее.

До сих пор не найдены, не осуждены, не наказаны и те, кто взрывал дома в Москве в 1999 году, кто убивал спящих людей в Буйнакске и Владикавказе. Но недавно Верховным судом Республики Северная Осетия - Алания были отправлены за решетку тридцатилетний Игорь Мирошкин и двадцатидвухлетний Николай Епрынцев. На 15 и 9 лет соответственно. Теракт, планировавшийся во Владикавказе в сентябре 1999 года чеченскими полевыми командирами, исполнителями которого были выбраны двое принявших ислам русских людей, не состоялся.

Первый раз Владикавказ захлебнулся в невинной крови 19 марта 1999 года. Взрыв на Центральном рынке унес 54 человеческие жизни. Среди погибших были русские и евреи, осетины, грузины, чеченцы, греки, армяне, ингуши, украинцы. Мужчины и женщины. Дети. Десятки людей остались инвалидами. Через два месяца почти день в день в военном городке "Спутник" ранним утром выходного дня взрывное устройство разворотило спящий подъезд. Наверное, это стало генеральной репетицией последующего кошмара в Москве.

9 июля 2000 года вновь в эпицентре событий оказался городской Центральный рынок. Близ него сработала бомба. К дереву, где был оставлен смертоносный пакет, каждый день приносят свежие цветы. Заезжают туда и международные делегации по пути из следственного изолятора МВД, где содержатся обвиняемые в совершении тяжких преступлений бывшие боевики.

Вразумительных и конкретных ответов на главный вопрос, почему виновные в этом преступлении до сих пор на свободе, правоохранительными органами не дается. Называются имена, раскручиваются версии, но до суда ни одно из заведенных по соответствующим статьям уголовных дел еще не дошло. Преступники умеют оставаться вне досягаемости правосудия. Их к этому готовили в лагерях боевой подготовки на территории Чечни. В тех самых, где учились читать Коран по-арабски и разбирать автомат Калашникова под руководством боевиков Мирошкин и Епрынцев. Они же - Исмаил и Абдуль-Азиз. Так называли их единоверцы и собратья по оружию.

Боевое задание напарники получили в августе 1999 года, когда в Дагестане шли жаркие бои и ситуация явно складывалась не в пользу боевиков: выехать во Владикавказ, снять там квартиру, обустроиться, купить грузовую машину с местными номерами, перегнать ее в Чечню, начинить взрывчаткой, вернуться назад в Северную Осетию и в выбранном заранее людном месте либо у одной из воинских частей произвести взрыв. И непременное условие - чтобы жертв было как можно больше. Владикавказ, по обнародованному на следствии мнению террористов, был выбран чеченским полевым командиром Абу-Саидом (непосредственным начальником Исмаила-Мирошкина и Абдуль-Азиза-Епрынцева), потому что там проживает много русских и дислоцировано большое количество воинских частей. По национальному признаку были отобраны и сами исполнители, чьи внешность и не вызывающая сомнений этническая принадлежность должны были исключить всякое подозрительное отношение.

За успешное проведение операции Епрынцеву было обещано военное обмундирование и оружие на сумму в 2 тысячи долларов. Мирошкину, разыскивавшемуся в связи с совершенным разбойным нападением в родном городе Новокузнецке, как он сам утверждал, посулили перевезти и устроить в Чечне семью. Очень, наверное, скучал по родным в разлуке. После они оба будут утверждать, что просто испугались возможной расправы, и проговариваться, что не могли ослушаться приказа командира.

Расчет казался верным. Им удалось почти все. Беспрепятственно приехать во Владикавказ. Поселиться на частной квартире. Выбрать для планируемого террористического акта наиболее посещаемое место - не повезло еще одному владикавказскому рынку под названием "Фаллой". На имя Епрынцева был куплен самосвал. Оставалось вернуться в лагерь, забрать взрывчатку. Но добраться до Чечни не получилось. На административной границе с Ингушетией газик остановил наряд ГИБДД. Сотрудники милиции не ограничились простой проверкой документов, они решили дополнительно "прогнать" данные двух не похожих на злодеев молодых людей заурядной внешности через компьютер. Получили обескураживающий ответ. Николай Епрынцев числился в федеральном розыске как без вести пропавший, а Виктор Сергеевич Быков, мифический, придуманный Мирошкиным для поддельного комплекта документов персонаж, оказался существующим в реальности лицом, да к тому же разыскиваемым за убийство. Пришлось до выяснения обстоятельств задержать обоих мужчин. В изоляторе временного содержания города Назрани Республики Ингушетия они дали первые признательные показания.

Коля Епрынцев был самым способным студентом в группе, сказал на суде один из свидетелей. Умный да бедный. Мать учительница да брат - вот и вся его семья, жившая в станице Исправной Карачаево-Черкесии небогато, но честно. По характеру мягкий, всегда спокойный, твердили сокурсники по университету и родные. Скрытный, уточнил давно разъехавшийся с семьей отец. В 1998 году под влиянием близкого знакомого Епрынцев принял ислам. Ему обещали другую жизнь, большие деньги. Ради денег добровольно записался в отряд Хаттаба, за две тысячи долларов готов был уничтожить десятки людей.

Родители Мирошкина погибли, когда ему было несколько месяцев. Его вырастила женщина, никогда не скрывавшая от него этой правды. После совершенного в 1997 году разбоя, уже имея одну судимость, Мирошкин сбежал от разыскивающей его милиции в Грозный. Устроился в Центральную мечеть сторожем, прожил там больше года, из православного превратился в правоверного и подался в боевики.

Епрынцев и Мирошкин не походили друг на друга в особенностях личностного склада, воспитании, происхождении. Но эта разница темпераментов, характеров как раз и делала их идеально подходящей для выполнения задания парой, где у каждого были свои функции: Епрынцев искал наиболее выгодное и результативное по количеству возможных человеческих потерь место для теракта, Мирошкин держал связь с Абу-Саидом, ездил в Чечню с отчетами и за деньгами. В общем деле у двоих столь разных людей обнаружилась полная психологическая совместимость.

По-разному они вели себя на допросах: Епрынцев и не пытался отрицать очевидного, Мирошкин юлил и менял показания. Неодинаково вели себя в камерах. Первый был подавлен и готов к сотрудничеству, другой, как положено ревностному мусульманину, совершал пятикратный намаз и просчитывал варианты. И только в одном они были похожи. В главном. В бесчеловечности.

В учебном центре подготовки боевиков полевого командира Хаттаба, по иронии и абсурдности судьбы расположенном под Сержень-Юртом в помещениях бывшего пионерского лагеря, как рассказывал на следствии Мирошкин, одновременно проходили подготовку 200-250 человек. Далеко не все они были чеченцами. Сколько из них живы, дееспособны и готовы по приказу командиров минировать рынки, дома, станции метро?..