Кандидаты в президенты примеряют мундир Главковерха

	Рисунок Вадима Мисюка

ПРЕДСТОЯЩИЕ президентские выборы не только определят главу государства, но и автоматически приведут к должности Верховного главнокомандующего. С другой стороны, военные части программ каждого из кандидатов призваны завоевывать симпатии более чем двухмиллионного контингента людей в погонах. Не так давно Григорий Явлинский привез в мирную подмосковную воинскую часть телевизоры и много других подарков, а его конкурент по выборам Владимир Путин вчера прилетел на истребителе в зону военного конфликта, приземлившись прямо на грозненском аэродроме.

Но если отбросить шоу-элементы, рассчитанные на внешний эффект, и попытаться проанализировать существо военных взглядов кандидатов в президенты. Каким будет Главковерх? Как он представляет военные проблемы и как собирается решать их? В поисках ответов на эти вопросы мы обратились в избирательные штабы каждого из 12 соискателей гражданского и военного постов номер один в нашем государстве с просьбой помочь разобраться в их военных воззрениях. (Порядок кандидатов определен по алфавиту.)

Кандидат в президенты в своих выступлениях специально к армейской теме или вопросам функционирования и реорганизации силовых структур не обращался. Решение многих острых проблем, как показывает анализ выступлений, он видит не в адресно-специальных программах, а в создании общедемократических условий, в которых частные проблемы каким-то образом самоурегулируются. К числу таких условий принадлежит честная власть, диктатура закона и социальной справедливости, возрождение духовности и нравственности.

Более конкретен во внешнеполитических суждениях. "Союз с НАТО, а тем более вхождение в этот блок - преступление перед Россией. У нашей страны выдернут ядерные зубы, она станет абсолютно беззащитной и будет превращена в колонию",- прямолинейно заявляет Станислав Сергеевич.

Судя по всему, диалектический, профессиональный подход в рассмотрении военно-политических реалий современности ему не очень-то свойственен.

Военные проблемы не являются важной частью программы этого кандидата в президенты от движения "Сила разума", хотя некоторое внимание он им и уделяет. В основном Умара Джабраилова военная реформа интересует как средство сохранения генофонда страны, так как, по его оценке, "сегодня в России погибает каждый десятый солдат" (с последним утверждением согласиться сложно). Джабраилов обещает отдать армии все долги и сделать ее профессиональной.

В целом его программа далека от осмысления государственных военных проблем. А сам Джабраилов не любит и не понимает российских военных. Чего стоит только одна фраза из его предвыборного воззвания, дескать, нельзя позволять "военным покорно посылать на смерть наших сыновей и братьев" - образчик типично обывательского мышле-ния.

Традиционно в программе Жириновского военные вопросы занимают одно из главных мест, за что он и пользовался в прошлом авторитетом у значительной части военнослужащих. Прежде всего Жириновский апеллирует к социальным сложностям в жизни военных, обещая все - от высоких зарплат до сказочных квартир и домов каждому военнослужащему. В военной среде эти обещания уже давно воспринимаются как сладкоречивые байки - под ними нет соответствующего экономического фундамента.

Меняя тактику заигрывания с военным электоратом, лидер ЛДПР теперь заходит с другого конца, заявляя о намерениях увеличить армию до трех млн. человек и существенно расширить другие силовые структуры. Как будет в этих условиях выживать само государство, он не объясняет.

Лидер российских коммунистов, видимо, не считает военный электорат "своим", хотя армия и флот еще во многом сохраняют атрибутику советских времен. Скорее Геннадий Зюганов делает ставку на работников оборонно-промышленного комплекса. Поэтому в оборонной части программы он прежде всего обещает возродить былую мощь военно-промышленного комплекса. И лишь затем заявляет, что важнейшей его заботой будет укрепление обороноспособности страны, пристальное внимание к "нашим славным Армии и Флоту, повышение боевой готовности Вооруженных сил". Примечательно, что в официальных Семи программных тезисах Геннадия Зюганова не нашлось ни одного слова, адресованного военным. За несколько дней до выборов внесено было исправление - военным обещали поднять зарплату до трех тысяч рублей, однако не уточнили, кому именно: или рядовому-контрактнику, или младшему офицеру, или генералу, который сейчас номинально получает значительно больше.

Если же судить по предыдущим высказываниям Геннадия Зюганова, то картина военных реформ мыслится им в духе восстановления роли армии до масштабов советского времени. Но в возможность полноценной реанимации вряд ли верит сам лидер КПРФ, поэтому и отделывается традиционными фразами из решений съездов КПСС.

В ее программе, рассматривающей множество вопросов государственной жизни, в основном общесоциальных, оборонный аспект отражен лишь в нескольких строках: "Государство будет поддерживать военную мощь на уровне, достаточном для надежной защиты независимости, суверенитета, независимости (так в тексте. - В.С.) и территориальной целостности".

Военно-аналитический аппарат потенциального Верховного главнокомандующего - женщины склонен к переоценке возникающих угроз. По ее мнению, международная ситуация "напоминает тревожные предвоенные годы". Под руководством Эллы Памфиловой диалога с западными военными, а тем более стратегического партнерства явно не получится: "НАТО наращивает силы и движется к нашим границам. С разных сторон на Россию обращены алчные взгляды".

Алексей Подберезкин как государственник выступает за серьезный учет и использование фактора военной мощи государства во внешней политике. Он совершенно справедливо полагает, что проведение военной реформы должно стать делом всего общества. По его прогнозам, перестройка всей военной системы государства позволит уже через 15 лет иметь качественно новую армию. Незыблемыми приоритетами остается поддержание в высокой боеготовности стратегических ядерных и оборонительных сил.

Кроме того, бросается в глаза, что подходы к военному реформированию выстроены Алексеем Подберезкиным на концепциях 3-4-летней давности. Утверждение о том, что численность Вооруженных сил не должна превышать 1% населения, давно не актуально - уже два последних года они значительно ниже этого показателя, и никто из ответственных аналитиков не возьмется предсказывать их какого-либо роста. Давно признан несостоятельным и тезис об увеличении доли военных расходов сверх установленных 3,5% внутреннего валового продукта, тем более - до 6-17%. Просто экономическая система государства развалится. Рецепты периода Гражданской войны сегодня не работают, а новых подходов, к сожалению, в программе Алексея Подберезкина не просматривается.

Исполняющему в эти дни обязанности президента нет нужды публиковать специальную программу по военным вопросам. Он в отличие от других кандидатов утверждает ее каждый день своими делами. И добился со стороны военных широкого признания тем, что в борьбе с чеченскими бандитами сделал ставку прежде всего на армию, доверял ей, не одергивал. Путин помог Вооруженным силам восстановить авторитет, поверить в собственные возможности. При нем армия, пожалуй, впервые почувствовала неподдельное внимание властей, что порождает в ее среде уверенность в том, что время выхода из кризиса не за горами.

Программное заявление Владимира Путина о приоритетах внутренних проблем над внешними серьезным образом меняет и содержание военного реформирования. Еще будучи премьер-министром, он взял курс на подготовку Вооруженных сил к отражению внутренних угроз безопасности. Загнанные в реформистский тупик сухопутные войска вновь получают шанс на возрождение как главного вида Вооруженных сил. Чечня потребовала оснащения их новыми видами оружия, и соответствующие заказы выданы оборонному сектору.

Однако при этом не снижается внимание к ракетно-ядерному сектору обороны. Хотя ясно, что он уже не будет занимать столь гегемонистское положение среди других видов Вооруженных сил, как было еще совсем недавно.

Можно с достаточной долей уверенности предполагать, что в военных отношениях с иностранными государствами будет преобладать прагматический подход в интересах безопасности России. Жесткость будет увязываться с реальными внутренними возможностями по обеспечению государственной безопасности. Поиск взаимоприемлемых компромиссов, а не взаимные обвинения, выйдет на первый план в разрешении спорных вопросов.

Представляется, что принципы гражданского контроля над силовыми структурами впервые обретают базу для становления и развития в России. И это должно выразиться не только в том, что политический деятель возглавит Министерство обороны, а также в том, что будет создана система, включающая помимо администрации президента и представительств других ветвей власти и общественных организаций.

Гордится длительным опытом работы в качестве одного из высокопоставленных руководителей борьбы с терроризмом, поэтому армию больше воспринимает в этой ее антитеррористической ипостаси. Уверен, что внутренние войска надо влить в армейские структуры, дабы существенно сократить военные расходы.

Каких-либо оригинальных подходов к военному реформированию не выдвигает. Основное противоречие в военной сфере - между широким кругом задач, выполняемых Вооруженными силами, и недостаточным финансированием - предлагает решать только в контексте общего экономического оздоровления государства. Других альтернатив или временных мер не высказывает.

В анализе других военных проблем придерживается консервативных суждений. При этом акцентирует внимание на том, что ликвидация ВДВ как отдельного рода войск недопустима, но и их чрезмерное организационное разрастание также неприемлемо. Он также против создания Объединенного командования стратегических сил сдерживания и уверен, что здесь ничего менять не стоит. По его убеждению, сегодня широкомасштабные войны России не грозят при сколь-нибудь разумной и внятной внешней политике, а значит, и значение ядерного щита не следует переоценивать.

Приоритетной задачей военного строительства считает создание частей и подразделений, укомплектованных по штатам военного времени, переход к армии постоянной готовности, относительно компактной с минимумом кадрированных частей. Организационная работа в этом направлении, уверен он, уже приносит свои плоды: "военные успехи в ходе нынешней чеченской кампании несомненны".

Словом, Евгений Савостьянов, как представляется, вполне удовлетворен ходом военного реформирования и добавить что-либо к этим процессам ему явно нечего.

Для его предвыборной платформы характерен пафос разоблачения и громогласных обещаний о том, что, заняв пост президента, он разберется с многочисленными коррупционерами, в том числе и в Вооруженных силах.

В его понимании реформирование Вооруженных сил свелось к простому сокращению, причем хаотическому и даже самодовлеющему: в прошлом году уволилось 35 тыс., а 15 тыс. не перезаключали контракты о продолжении службы. Эти две проблемы Юрий Скуратов считает центральными в обеспечении безопасности государства.

Он ратует за увеличение заработной платы военнослужащих и обещает решить жилищный вопрос "раз и навсегда". Средства для всего этого он предполагает изъять у криминальных элементов, которые якобы похитили их из военного бюджета. Других проблем в Вооруженных силах, а тем более в военной реорганизации государства, он не выделяет - во всяком случае, даже не пытается формулировать их

Считает, что реформирование армии нельзя откладывать "на потом". Он отдает отчет, что преобразование Вооруженных сил - это длительный и сложный процесс, но начинать работу нужно уже сейчас. Тем не менее своих реформ не предлагает, полагаясь больше на военных профессионалов, чем на политические решения в оборонной сфере. Как администратор-хозяйственник хотел бы больше опираться на отставных военных, считает, что они недостаточно широко вовлечены в экономическое производство.

Он уверен, что армия не должна быть затратной, хотя не поясняет, как это можно сделать, особенно в период ее реформирования. Подобного эффекта добивался три последних года министр обороны Игорь Сергеев, но пока результаты далеки от ожидавшихся.

В его предвыборной программе отведен специальный раздел - "Военная мощь России". Однако взгляды на военное реформирование государства в целом довольно расплывчаты и не содержат ответы на некоторые актуальные армейские проблемы. Во-первых, Аман Тулеев определяет армию не только как силовую структуру, но главным образом как "духовное, нравственное понятие, воплощающее честь, доблесть и славную историю народа". Наверное, это так, но сегодня у армии больше проблем, чем поводов для самолюбования.

Во-вторых, узловой вопрос, считает Аман Тулеев, - возрождение кадрового ядра, гордости армии, ее офицерского корпуса. (Правда, не отмечает, а чем же нынешний офицерский корпус плох и почему надо возрождать какой-то эпический - то ли времен Куликовской битвы, то ли времен Петра Первого, то ли периода Великой Отечественной войны).

Основой основ военного строительства, по представлениям Тулеева, является также развитие системы кадетских корпусов и военно-патриотической работы. Наверное, это в какой-то степени важно, но вряд ли определяет магистральное развитие силовых структур сегодня.

В-третьих, строительство Вооруженных сил, по Аману Тулееву, должно вестись на основе рационального сочетания профессионального ядра армии с системой резервистов и массовой военной подготовкой молодежи. Многозначительность тезиса настолько широко раздвигает рамки его понимания, что позволяет каждому трактовать его так, как мило его душе. Но в конечном итоге свидетельствует, что глубокое, адекватное понимание проблематики военного строительства практически отсутствует.

В подходах к военному реформированию за точку отсчета принимаются социальные проблемы людей в погонах. Блок "ЯБЛОКО" выступает инициатором резкого увеличения окладов денежного содержания для военнослужащих, увеличения пенсионных пособий для семей погибших военнослужащих, приравнивания военнослужащих, участвовавших в чеченских войнах, к ветеранам Великой Отечественной войны. Резко критикует программу жилищных ваучеров для военнослужащих и предлагает перевести ее на "живые деньги".

При всей общественной значимости этих предложений, звучащих в том числе и в Государственной Думе, трудно отделаться от впечатления популизма, которые прежде всего они излучают в исполнении лидера "ЯБЛОКА". С финансовой точки зрения, как признают специалисты, реализация этих предложений недостижима. Тем не менее Григорий Алексеевич ничтоже сумняшеся заявляет, что средства можно изыскать, если сократить закупки на вооружение и военную технику.

Программное требование перейти на контрактно-добровольную систему комплектования, уверения, что все это способен выдержать военный бюджет в 3,5% ВВП, просто провокационны, а по существу - несостоятельны. Главный итог такого реформирования, который видится руководству блока "ЯБЛОКО", - сокращение генеральских должностей - просто убивает своей наивностью и пошлой примитивностью способа, избранного для привлечения голосов военного электората.

В команде Григория Явлинского, складывается впечатление, военно-стратегические проблемы по большей части не считают определяющими для обеспечения безопасности страны. Путается содержание государственно важных документов в этой сфере: военная доктрина, которая еще не утверждена и, следовательно, не существует в природе, рассматривается как действующая. В действительности же никому сегодня не известному проекту этого документа приписываются свойства уже утвержденной Концепции национальной безопасности, в том числе в отношении применения ядерного оружия первыми, в случае если агрессию против России нельзя предотвратить иными средствами. Этот тезис подвергается резкой критике. Тем не менее Григорий Алексеевич предлагает использовать тактическое ядерное оружие в локальных войнах, что входит в противоречие с аргументацией, почему этого не следует делать в войнах большего масштаба.

В программе Григория Явлинского много говорится о том, что надо изжить дедовщину в армии, поднять уровень подготовки российского военнослужащего до такой степени, чтобы он мог противостоять хорошо подготовленным армиям НАТО. Все это верно, но от кандидата в президенты, без пяти минут Верховного главнокомандующего прежде всего хотелось бы узнать, а как он собирается реализовывать, какие реальные пути видит для исправления этой ситуации. Пока это прописано непоследовательно и не всегда четко. А по большому счету - не вполне реалистично, и во всяком случае - не убедительно для военных людей.