Из "красной строки" - в Красную книгу?

ЕЩЕ В СОВЕТСКИЕ времена в прессе было немало острых публикаций по поводу того, что нельзя сосредоточивать в одном ведомстве распоряжение ресурсами в хозяйственных целях и контроль за правилами их использования. Такое положение долго существовало в рыбном хозяйстве, где система Рыбводов распределяла и квоты на вылов рыбы и морепродуктов, и контролировала соблюдение правил рыболовства. Даже сегодня, когда многое в системе охраны морских биоресурсов изменилось, от сотрудников того же Охотскрыбвода (Магадан), в функциях которых осталась лишь охрана внутренних водоемов, можно услышать, что зря создавали Спецморинспекцию, зря передали охрану биоресурсов в Исключительной экономической зоне РФ Федеральной пограничной службе, что инспектора традиционной системы и сами прекрасно справлялись с функциями защитников природы. Насколько справлялась прежняя система с проблемой сохранности уникальных богатств Охотского моря, можно проследить даже по одному виду ресурсов.

Нынче увидеть камчатского краба на российских прилавках - все равно что стать свидетелем посадки НЛО. По данным статистики, 95-97% краба, добытого магаданскими рыболовецкими компаниями, продается на экспорт. Примерно такова же картина по всем дальневосточным регионам. Немудрено, что в японских ресторанах живой камчатский королевский краб стоит не дороже 3 тыс. иен за штуку - это дешевле картошки! В то же время в магаданских магазинах норвежский(!) краб-полуфабрикат в вакуумной упаковке - не дешевле 10 долл. за ту же штуку, при том что весом норвежский краб раз в десять уступает своему камчатскому сородичу.

Дальневосточные рыбаки называют краб валютоемким продуктом - и этим многое сказано. За крабовые квоты дерутся, вокруг краба порой вспыхивают скандалы. Так, в марте 1997 г. магаданский губернатор Валентин Цветков обвинил некоторые местные фирмы, купившие лицензии на добычу краба непосредственно в бывшем Роскомрыболовстве, в демпинге на внешнем рынке.

Еще более шумным был "крабовый скандал", разразившийся вокруг задержания промыслового судна "Профессор Фролов", активно добывавшего крабов у северо-восточного побережья Приморья. Судно задержали пограничники, выявив при этом многочисленные и вопиющие нарушения. Принадлежал сей корабль не рыбодобывающей компании, а Дальневосточной государственной морской академии имени адмирала Невельского. Последовали резкие заявления пограничных властей, некоторые российские и даже японские журналисты проводили самостоятельные расследования, но грандиозного скандала в мировой прессе не произошло. История с "Профессором Фроловым" только лишний раз подтвердила давно известные вещи: большие деньги не любят шума - это во-первых, а во-вторых - "дикий экспорт" краба и других валютоемких морепродуктов не идет ни в какое сравнение с тем, что скромно называют "квоты" и "лимиты".

Бывший Госкомитет РФ по рыболовству сократил на 1997 г. (аналогичное решение принималось на 1996 г.) квоту на добычу дальневосточных крабов. Его бывший глава Александр Родин заявлял по данному поводу Интерфаксу, что рыбодобытчикам разрешено выловить только 63 тыс. тонн этих стремительно исчезающих из-за варварского промысла ракообразных, что почти в три раза меньше, чем в минувшие годы. Это сделано, сказал А.Родин, по рекомендациям ученых. Кроме резкого снижения квоты, планировалось не менее резкое сокращение количества иностранных судов в промысловой зоне, в первую очередь японских и американских.

Однако, по мнению экспертов отраслевого Института КамчатНИРО, такие меры едва ли приведут к желаемому результату, и популяция камчатского королевского краба может быть полностью уничтожена за один-два промысловых сезона - рыбаки совершенно игнорируют квоты. Так, в 1996 г. вместо разрешенных 73 тыс. тонн они добыли, по подсчетам ученых, не менее 180 тыс. тонн - сокращение квот лишь повышает рыночную стоимость самого ценного вида крабов. Если проследить динамику последних лет, мы найдем ту же самую вилку между официальными квотами, которые уменьшались, и фактическим объемом вылова, который не уменьшался.

В начале марта 1996 г. Центр общих исследований университета Хоккайдо (Япония) провел сравнительный анализ состояния внешней торговли морепродуктами между Россией и Японией. Ученые сравнили сводные статистические отчеты Таможенного комитета РФ и Минфина РФ за 1994 г. с данными Регионального управления таможни на Хоккайдо и пришли к заключению, что японские статистические данные по импорту морепродуктов на Хоккайдо превышают российские сведения по экспорту сюда же в 2-5 раз! Наиболее крупное расхождение наблюдается в импорте на Хоккайдо краба из дальневосточных регионов России. Универсальная и простая арифметика позволяет подсчитать, что только по двум видам морепродуктов - горбуше и крабу волосатому - российские рыбодобывающие компании ежегодно скрывают от налогообложения не менее 1 млрд. валютной выручки.

Тем более интересно знать механизмы, посредством которых рыболовецкие компании извлекают незаконные прибыли.

Например, значительное количество валютоемких продуктов в Дальневосточном бассейне России вылавливается в "научных целях". Теоретически научный промысел существует либо для изучения миграции морской фауны, либо в целях испытания новых орудий лова, щадящих природу. Реальность современного научного промысла на Дальнем Востоке, как правило, весьма далека от истинно "научных целей", и в результатах такого "исследования" заинтересован не жрец науки, а судовладелец, получивший научную "крышу". А интерес здесь измеряется многими миллионами долларов. Скажем, в 1995 г. Ассоциация рыбопромышленников Сахалина (основной оператор островной области в сфере "научного промысла") получила квоту на контрольный, то есть научный вылов 550 тонн краба волосатого. В то время как все остальные вместе взятые рыбодобывающие предприятия Сахалина имели 480 тонн валовой промышленной квоты.

Переловы морепродуктов - прекрасная лазейка для браконьеров, причем не просто переловы, то есть сознательное превышение объемов квот, а в Исключительной экономической зоне (ИЭЗ), которые очень сложно остановить и посредством которых питается "клондайк" для нечистых на руку дельцов: неучтенная продукция - основной объект "охоты" зарубежных контрабандистов-перекупщиков. Проверка одного отдельно взятого судна в ИЭЗ осуществляется не чаще 1-2 раз за рыболовный сезон, чаще проверять не позволяют слабое финансирование и материально-техническое обеспечение.

Использование скоростных судов - старый, но верный трюк. Японские перекупщики, у которых давно нет проблем ни со скоростными шхунами, ни с горючим для них, обычно встречаются с российскими браконьерами на российско-японской границе, перегружают продукцию и везут ее на Хоккайдо для дальнейшей перепродажи. Делают и проще: японское судно "тихой сапой" заходит в территориальные воды России и ждет судно-компаньон, которое прошло все формальности и готово для захода в гостеприимный японский порт. Встреча в море заканчивается перегрузкой товара.

Укрытие валюты. Основными отчетными документами капитана российского судна (фирмы-судовладельца) о вылове лимитов морепродуктов и цене, по которой они были проданы японской фирме, являются приемо-сдаточные акты, которые составляются и подписываются по обоюдному согласию сторон во взаимоприемлемой форме. Главной задачей при составлении таких документов является уход от обязательных госпошлин и налогов. В лучшем случае в Россию переводится та валютная выручка, которая показана в приемо-сдаточных актах - единственных документах, предъявляемых для отчета перед службами Рыбводов, выдающих так называемые рыболовные билеты, и налоговой инспекции. А поскольку стороны всегда договариваются, то образуется остаток валютной выручки, вернее, ее основная часть, которая никогда по легальному каналу в Россию не попадает! Она "капает" на личные или подставные счета, когда появилась возможность учреждать СП, - многие из них, особенно в рыбной отрасли, создавались именно как канал беспрепятственной перекачки капиталов за рубеж.

Российским "силовикам" в условиях, когда в процессе процветания нелегального рыбного бизнеса миллиарды долларов протекают мимо российской казны, не позавидуешь. Остается лишь констатировать, что несовершенство российского законодательства приводит к тому, что в территориальных водах России, омывающих Курилы, Камчатку, Сахалин, протяженное побережье Охотского моря, много лет фактически велся бесконтрольный промысел.

Добытая здесь продукция декларировалась как добытая в ИЭЗ и вывозилась за рубеж.

О пробелах в законодательстве, ведущих к варварскому уничтожению национального достояния в такой уникальной природной "кладовой", как Охотское море, неоднократно заявляли все заинтересованные организации. Однако не без основания предполагают, что есть правительственные чиновники, которые имеют личные интересы в продолжении правового беспредела. К примеру, депутат Госдумы РФ от ЛДПР В.Кузнецов говорил, что он доподлинно знает, как, не выходя из Кремля, торгуют крабовыми и лососевыми квотами по принципу "кто больше", поэтому не приходится удивляться, что в Москве квоты на промысел рыбы и морепродуктов в дальневосточных водах, в Исключительной экономической зоне России, выделяют, заведомо зная, что получатель квоты не имеет промыслового флота и сам добывать валютоемкие продукты не будет. Живут такие компании за счет того, что перепродают свою квоту за СКВ иностранному покупателю - такая операция называется "продажа рыбы под водой".

Уже давно можно смело говорить о том, насколько сфера торговли рыбой и морепродуктами притягательна для криминальной среды. В кулуарах компетентных "контор" прямо говорят о том, что уголовные "авторитеты" держат под контролем практически весь процесс - от распределения квот в Москве до реализации продукции на рынках АТР (Азиатско-Тихоокеанского региона) и распределения прибыли.

На таком фоне всякие разумные меры по улучшению состояния дел - благо. Одной из таких кардинальных мер и было создание в структуре Госкомэкологии еще в 1994 г. независимой Спецморинспекции, взявшей на себя функции контроля как за состоянием природной среды морских акваторий, так и за разумной эксплуатацией биоресурсов. Созданный с "чистого листа" новый орган, несмотря на неблагоприятные внешние условия, в которых приходится существовать, окреп и приносит государству зримую пользу.

Если посмотреть по годам отчеты Спецморинспекции Магаданского региона, то по количеству подконтрольных судов, по суммам предъявленных штрафов и взысканных претензий и исков за нанесение ущерба заметна динамика в сторону роста. Так, лишь за первое полугодие 1999 г. проверено 319 судов, из них девять иностранных, выявлено 87 нарушений - 66 в отношении биоресурсов и 21 - за загрязнение морской среды. Само положение дел побуждает объединить усилия. И совершенно логично то, что Спецморинспекция Магаданского региона наладила прочные рабочие связи с Магаданской региональной инспекцией охраны морских биологических ресурсов ФПС РФ.

У ФПС есть флот, но не хватает специалистов, у Спецморинспекции есть специалисты, но нет флота. Теперь они совместно разрабатывают планы мероприятий, инспектора Спецморинспекции выходят в районы промысла на патрульных судах МРИОМБР.

По признаниям рыбаков многочисленных частных компаний, они стали остерегаться, особенно в последнее время, нарушать правила рыболовства или загрязнять море, когда инстанции, которым подконтрольна обширная акватория, консолидировались.

До идеала в охране ресурсов Охотского моря, конечно, далеко: слишком глубоко засело в российском менталитете представление о бесконечности наших природных богатств, слишком сильны аппетиты иностранцев относительно дальневосточных акваторий, слишком велик еще соблазн для российских рыбаков заработать быстрые деньги. Тем более пора нашей державе всерьез укрепить НЕЗАВИСИМЫЕ органы государственного контроля, дабы умерить аппетиты мафии и браконьеров.