Игорь Стрелков РОССИЙСКИЕ войска быстро и без больших потерь взяли под контроль Наурский и Шелковской районы Чечни. Противник, за небольшими исключениями, не оказал упорного сопротивления, ограничившись арьергардными боями и засадами. Столь благоприятные условия вызваны вполне прозаическими причинами. Во-первых, местность севернее реки Терек крайне неблагоприятна как для организации жесткой обороны, так и для ведения диверсионно-подрывных операций ("надтеречные" районы Чечни представляют собой редко заселенную ровную степь с незначительным количеством древесной растительности). Во-вторых, население здесь традиционно негативно настроено в отношении властей "независимой Ичкерии". В 1994 г. Наурский и Шелковской районы являлись базой вооруженных отрядов "пророссийской оппозиции", а затем - правительства Доку Завгаева.
В настоящее время федеральные подразделения сосредоточились по линии Терека и частью сил уже приступили к ее форсированию. Что же ждет русских солдат "за речкой"? Какие сюрпризы готовит противник для "восстановителей конституционного порядка"?
Сразу за Тереком на пути наступающих лежат Терский и Сунженский хребты - не слишком высокие и лесистые, но вполне пригодные для организации обороны. Именно здесь идут сейчас бои - вокруг поселка Горагорский. Дальше - за рекой Сунжа - вновь равнина, но более густонаселенная, изрезанная руслами рек и арыков. И наконец за линией Новогрозненский- Шали-Чири-Юрт-Орехово-Ачхой-Мартан начинаются собственно горы. Наиболее труднодоступный район (южнее Бамута) почти не заселен и с трудом может быть использован крупными бандформированиями для длительного базирования. Но его "зачистка" от мелких групп может растянуться на годы, как, собственно, и было после печально знаменитого "сталинского выселения". Наибольшего сопротивления следует ожидать, однако, в Веденском и Шатойском районах, где горы не слишком высоки, но покрыты густыми лесами и где (по долинам рек) находится большое количество населенных пунктов, жители которых в подавляющем большинстве всегда поддерживали "непримиримых".
За три года, минувших после окончания "1-й чеченской войны", полевые командиры ни на минуту не переставали готовиться к следующей, поскольку не без основания подозревали, что российские власти рано или поздно вынуждены будут предпринять попытку ликвидации их бандитского (в полном смысле слова) "государственного образования". Подготовка протекала в "тепличных условиях": Российская Федерация регулярно и безостановочно снабжала "неконтролируемые территории" бесплатным газом и электричеством, граница практически не охранялась (благодаря чему немалый доход приносил "экспорт самогонного бензина"), граждане "Ичкерии" свободно передвигались по территории "метрополии", обладая всеми правами граждан России, но не имея перед ней совершенно никаких обязанностей.
Итогом подобной ситуации стало полное переоснащение чеченских "вооруженных сил" и "отрядов оппозиции" современнейшим оружием и снаряжением. В конце 1996 г., непосредственно во время и после вывода федеральных войск, "незаконные вооруженные формирования" были и немногочисленны (несколько сот "активных штыков"), и не слишком хорошо вооружены. Конечно, в стрелковом оружии (автоматы, пулеметы, снайперские винтовки, гранатометы и т.п.) и боеприпасах к нему бандиты и тогда не испытывали недостатка, но к лету 1996 г. у них почти не осталось тяжелого вооружения, в том числе крайне необходимых для успешного ведения войны переносных зенитных комплексов, легких зенитно-артиллерийских установок и бронетехники. Количество "тяжелого пехотного оружия" (АГС, минометов, безоткатных орудий, крупнокалиберных пулеметов) также заметно сократилось.
Восстановление утерянного потенциала бандформирования не прекращали ни на один день. На данный момент Басаев, Масхадов, Хаттаб и десятки других крупных и мелких полевых командиров располагают во много раз большим количеством оружия, чем это было в 1995-1996 гг. При этом, с учетом военного опыта, основной упор в перевооружении был сделан именно на те системы, которые способствуют наиболее успешному ведению партизанских и диверсионных операций. Особую заботу боевиков вызывало приобретение современных средств ПВО и ПТО. Сбитые за один день над Чечней два российских боевых самолета, а также ранее уничтоженные в Дагестане четыре боевых вертолета (еще три получили серьезные повреждения) - лишнее подтверждение возросшего военного оснащения противника. Таких потерь за столь короткий срок российская авиация в прошлой войне не знала.
Ориентируя свой военный потенциал на условия "малой войны", противник легко обошелся без закупок большого количества бронетехники и тяжелых артиллерийских систем как малополезных в условиях полного господства в воздухе российской авиации и при недостатке собственных подготовленных специалистов. И если в 1995 г. генералам легко было "отчитываться" "десятками единиц уничтоженной и захваченной бронетехники" (большая часть которой была неисправна), то теперь чеченские боевики вряд ли станут использовать оставшиеся "коробочки" в бою, хотя в их распоряжении еще имеются, по некоторым данным, свыше сотни БТР и БМП и 2-3 десятка танков. В ходе вторжений в Дагестан Басаев и его союзники из всего своего арсенала использовали лишь то, что можно было переносить вручную либо перевозить на небольших автомашинах, пригодных для горных дорог. Это - минометы, установки ПТУР, АГС, крупнокалиберные пулеметы, тяжелые снайперские винтовки и безоткатные орудия. Конечно, во фронтальном бою эти средства не смогут длительное время соперничать с авиацией, тяжелой артиллерией, ракетными установками залпового огня и десятками современных танков, которыми располагают российские войсковые подразделения, но подобная задача и не ставится противником.
Как же, предположительно, будут вести себя отряды незаконных военных формирований (НВФ) после крупномасштабного форсирования российскими войсками Терека и одновременного (согласно военной логике) наступления со стороны Дагестана и Ингушетии? Ожидаемый сценарий выглядит примерно следующим образом.
Отряды боевиков попытаются максимально использовать благоприятные условия местности для сдерживания ударных групп "федералов" на основных направлениях с последующими активными действиями на их коммуникациях. Вряд ли противник станет втягиваться в многодневные бои на стационарных позициях. Если такие сражения и будут, то вести их станут относительно немногочисленные отряды профессионалов и "смертников", вокруг которых будут концентрироваться большие группы молодых боевиков и ополченцев ("пушечного мяса", не пригодного для требующей большего опыта будущей партизанской войны). Скорее всего, наиболее ожесточенных боев следует ожидать в Грозном и двух-трех крупных городских центрах, откуда боевики рассчитывают уйти (по исчерпании возможностей к сопротивлению), используя ожидаемую нехватку российских войск для полного блокирования столь большой территории. Пока опыт лидеров бандформирований свидетельствует о полной возможности подобных прорывов (выход Радуева из села Первомайского, Басаева - из Ботлихского и Новолакского районов, прорыв Хачилаева из Карамахи и т.д.). Не слишком высоко оценивая успехи российских военных, чеченские "полководцы" вновь попытаются обескровить лучшие подразделения федеральной группировки в уличных боях и, таким образом, выгадать время для подготовки к длительной партизанской войне.
Для достижения последней цели противник немало потрудился в предыдущие годы. Строительство укреплений и закладка складов в горных районах не прекращалась со времен "Хасавюрта". Именно на удержание своих основных горных баз в Веденском, Шатойском и других районах будут направлены основные усилия Басаева и других лидеров НВФ. Здесь российским войскам придется сражаться за каждый населенный пункт, а потом - многие месяцы проводить трудные операции по очищению от банд горных массивов, поиску и уничтожению укрепленных и замаскированных баз.
Прошлые ошибки неизбежно скажутся и на отношении населения к "законной власти". На памяти людей совсем еще недавние расправы торжествующих боевиков над многочисленным русским и иным "нечеченским" населением, приверженцами Доку Гапуровича и всеми, кто реально сотрудничал с российскими военными и гражданскими учреждениями. Более того, еще до "Хасавюртовского предательства" официальные власти были неспособны обеспечить своим приверженцам относительную безопасность, в то время как известные полевые командиры и боевики свободно передвигались по Чечне и были (при аресте) гарантированы от наказания системой "обмена военнопленных и заложников".
Восстановить доверие людей к власти, убедить их, что "федералы пришли навсегда", - задача очень нелегкая. Тем более что вразумительного плана дальнейших действий в Чечне не прозвучало еще даже из уст первых лиц государства. В самом деле - что все-таки должны сделать российские войска: "уничтожить террористов" или "восстановить целостность Российской Федерации"? Недомолвки и оговорки властей предержащих сказываются на настроениях населения (да и военных) крайне неблагоприятно. Отсутствие четкого ориентира на полное восстановление российской власти в Чечне заставляет некоторых "силовиков" действовать с оглядкой: "А вдруг снова поступит команда - "налево кругом"?!"
Если вслед за войсками (как бы успешно они ни действовали) не придет компетентная и в меру жесткая власть, которая, "не миндальничая", приступит к наказанию преступников и восстановлению разрушенного хозяйства, то все усилия, вся кровь и затраты вновь окажутся выброшенными на ветер. А к тому и идет! До сих пор на территории, где продолжаются ожесточенные боевые действия, никто не объявил ни военного, ни чрезвычайного положения. На каких основаниях, в таком случае, подвергать аресту заподозренных в сотрудничестве с бандформированиями или прошлых тяжких преступлениях? Как организовывать борьбу с диверсантами и террористами? На основании "действующего законодательства", созданного для мирного времени, не решить и малой толики тех задач, которые уже встают перед военными и административными властями в Чечне.
От скорейшего ответа на эти вопросы и зависит в конечном счете окончательный успех или неудача в разрешении пресловутой "чеченской проблемы".
Дарья Гармоненко