Оксана Коткина
В условиях гибридной системы непонятно, насколько чисты с точки зрения шариата деньги, кочующие из рук в руки. Фото Reuters
В Государственную Думу РФ депутатом от ЛДПР Дмитрием Савельевым 2 февраля с.г. был внесен законопроект «О внесении дополнений в часть вторую Гражданского кодекса Российской Федерации (в части договора счета эскроу-инвестиционный)». За непонятными экономическими терминами спрятана довольно простая идея, заключающаяся в создании условий для внедрения в России исламского банкинга. До сих пор одной из основных проблем внедрения мусульманских банковских институтов в России было отсутствие законодательства, регулирующего деятельность таких банков. Таким образом, получается, что вкладчики не были защищены законодательством России в случае неисполнения банком своих обязательств.
Согласно мнению автора нового законопроекта, одной из возможностей преодоления текущего экономического кризиса является развитие «традиционного партнерского» банкинга, под которым в российских условиях подразумевается исламский банкинг. Концепция деятельности исламских банков основана на Коране, в котором запрещено ростовщичество – основной принцип деятельности обычных финансово-кредитных организаций.
Существует несколько принципов, на которых может строиться деятельность исламских банков. Опишем два основных. Первый из них мудараба – договор, согласно которому одна сторона предоставляет другой право на управление своими активами, прибыль в случае ее получения делится поровну, убытки несет только управляющий. Легко понять, что такая практика невыгодна для банка, поэтому большее распространение в исламском мире получил институт мурабаха: банк по просьбе покупателя покупает какой-то товар, а потом перепродает его клиенту дороже. Маржа – прибыль банка, но она не является ростовщическим процентом – риба, с точки зрения мусульманских теологов, так как это всего лишь плата за работу банка. Эту модель легко применить в странах, где вся финансовая система строится на шариатских принципах, но таких стран в мире всего три: Иран, Пакистан и Судан. Большей же части исламского мира приходится жить в условиях сочетания светской и исламской банковских систем. И здесь возникает проблема того, что деньгами, вложенными в «исламское окно» светского банка, банк может распорядиться по своему усмотрению – например, вложить в деятельность, греховную по исламским понятиям. Учитывая, что греховность тех или иных финансовых действий определяется по принципу отсутствия «гарара», то есть элемента неопределенности, чистых с исламской точки зрения операций в дуалистической, то есть строящейся на сочетании светской и религиозной банковских систем, экономике практически не бывает.
Тем не менее существуют примеры стран, в которых исламский банкинг довольно активно и успешно внедряется в финансовую систему, например, в Индонезии. Первые идеи о необходимости развития исламского банкинга в этой стране зародились в 1980-х годах. До этого банковская система Индонезии состояла из двух секторов: государственных банков и банков народного кредитования, созданных с целью оживления финансовой активности на селе. Однако довольно быстро банки народного кредитования были оттеснены более крупными государственными банками на периферию экономической жизни.
Начало деятельности по развитию исламского банкинга в 1980-х годах носило политический, а не экономический характер. Например, развитием концепции исламского банкинга в Индонезии занималась группа исламских интеллектуалов, многие из которых входили в Совет мусульманской интеллигенции Индонезии. Эта организация была создана для привлечения умеренно оппозиционных избирателей на сторону стремительно теряющего популярность президента Сухарто. В 1992 году Совет улама Индонезии создал на территории Индонезии первый исламский банк «Муамалат». Его главным вкладчиком стал президент государства, который проследил, чтобы в новое начинание вложили деньги и его приближенные. Экономические проекты, основанные не на реальных экономических интересах, а на политических и идеологических задачах, редко бывают успешными. На начало 2000-х годов, по данным австралийского исследователя Абдулы Саида, исламские банки занимали не более 1% банковского сектора Индонезии. В 2014 году, согласно данным портала Indonesia-investments.com, в исламском банковском секторе Индонезии было сосредоточено 4,7% финансовых активов государства. За не очень серьезным на первый взгляд ростом скрываются более значительные цифры. По данным Всемирного банка, за период с 2008 по 2012 год активы исламских банков в Индонезии увеличились в три раза, показывая темпы роста около 30% в год. Количество шариатских банков увеличилось до 11, количество их филиалов – с 241 до 547, в 24 светских банках были открыты «исламские окна», было создано 158 сельских шариатских банков. Казалось бы, вот пример относительно успешного внедрения исламского банкинга в светскую банковскую систему!
Тем не менее представляется, что в России эта схема не сработает настолько гладко. В Индонезии заметному развитию исламского банкинга способствовало принятие соответствующего закона в 2008 году. В нем различаются два вида шариатского банкинга: коммерческий и сельский. Ясно, что последний используется в основном для развития малого и среднего бизнеса. Возможно, рост исламского банковского сектора обусловливался как раз развитием малого и среднего бизнеса. Например, 50 млн предприятий малого и среднего бизнеса в Индонезии составляют 97% всех предприятий и дают не менее 30% ВВП. По информации Всемирного банка, многие из этих предприятий не могут получить заем в коммерческих банках, а в сельских – могут. Таким образом, сельские банки, как светские, так и шариатские, представляют собой систему микрофинансирования. Шариатские в этих условиях выигрывают, так как микрофинансирование, как и исламский банкинг, основывается на доверии, уважении к нормам морали. Возможно, именно развитием сельских исламских банков объясняется рост исламского банкинга в Индонезии.
Тем не менее если даже в стране, на 97% состоящей из мусульман, исламский банкинг с трудом находит свою нишу, что можно сказать о России, где численность мусульман примерно в десять раз ниже? Да и доля малого и среднего бизнеса в ВВП России ниже, чем в Индонезии – всего около 20%. В настоящем законопроекте речь идет именно о поддержке малого бизнеса, однако, учитывая сложность подготовки законодательной базы для исламского банкинга и отсутствие в России подготовленного рынка оборота исламских финансов (например, в Индонезии наряду с собственно исламскими банками действует сеть исламских страховых компаний), логичнее было бы делать ставку на развитие светских инструментов, направленных на поддержку малого и среднего бизнеса.
Кроме того, в Индонезии исламский банкинг служит для привлечения инвестиций ближневосточных стран. Именно в связи с этим индонезийская правительственная структура – Служба финансовых властей подготовила «дорожную карту», согласно которой к 2023 году доля исламских банков должна вырасти в три раза и достичь порога в 15%. Одновременно проводится политика по ограничению предельно допустимого участия иностранного капитала в деятельности исламских банков. В настоящий момент потолок – 40%.
Нельзя забывать и о политической мотивированности развития исламского банкинга в Индонезии. И этот факт до сих пор сохраняет свою актуальность: в июне 2015 года президент страны Джоко Видодо объявил о старте программы «Я люблю исламский банкинг». Подобные действия руководства страны обусловлены как внутри-, так и внешнеполитическими потребностями развития государства. Властям страны нужно выстраивать отношения с влиятельными исламскими политическими партиями и их лидерами и не терять недавно завоеванных позиций в межгосударственной Организации исламского сотрудничества.
Все эти факторы отсутствуют в России, поэтому даже применение опыта далекой, но экономически быстро развивающейся страны вряд ли даст схожие положительные результаты.
