Папа Франциск уже не либерал?

Тему дискриминации верующих на Кубе в беседе с Фиделем Кастро папа Франциск скорее всего не поднимал. Фото Reuters

Недавно завершившийся вояж папы Римского Франциска на Кубу и в США показал, что имидж «доброго понтифика», достаточно открытого, не склонного к излишнему догматизму и способного на нестандартные поступки, продолжает работать как громоотвод. Франциск с самого начала своего понтификата сумел подружиться с либеральными массмедиа – на контрасте с предшественниками на Святом престоле. Во многом поэтому к нему не липнет все то, что на Бенедикте XVI висело бы гирями.

Простой пример. Бенедикт XVI на Генассамблее конференции католических епископов Латинской Америки и стран Карибского бассейна в 2007 году в бразильской Апаресиде заявил, что европейцы вовсе не насаждали среди индейцев чужую культуру. Напротив, коренные жители Америки сами внутренне искали Христа, и тут очень вовремя подоспели конкистадоры. Ассоциации индейцев были словами папы обескуражены, газеты вынесли эту тему на первые полосы, она легла тенью на весь визит Бенедикта XVI в Бразилию. По возвращении в Рим он заявлял, что его «неправильно поняли».

Папа Франциск 23 сентября с.г. канонизировал миссионера-францисканца Хуниперо Серру и совершил по этому случаю торжественное богослужение в вашингтонской базилике Непорочного Зачатия. Серра в XVII веке сопровождал конкистадоров на западном побережье Северной Америки. Местных жителей обращали в христианство порой довольно жестоко, некоторых брали в рабство, а культура индейцев полностью искоренялась как языческая. Известны случаи других испанских миссионеров (например, доминиканца Бартоломе де Лас Касаса), выступавших против насильственного обращения индейцев и их превращения в рабов. Другими словами, модель поведения Хуниперо Серры не спишешь целиком на его нелегкие времена.

Калифорнийские индейцы выразили недовольство в связи с канонизацией францисканца. Однако по большому счету этот сюжет остался на задворках тематических сайтов. Сомнительная канонизация не испортила ни папе, ни американским журналистам обедню, равно как утреню и вечерню.

На Кубе, Острове свободы, папа Франциск был скован соображениями дипломатической целесообразности. Не худший вариант, если вспомнить регулярные проколы ватиканской дипломатии при Бенедикте XVI. Так или иначе, Франциск общался с Раулем Кастро и нанес визит Фиделю Кастро, но не встречался ни с кем из диссидентов. Критики кубинского режима отмечают, что, несмотря на декларированную законодательством свободу совести, местные верующие подвергаются дискриминации при приеме на работу, католические активисты преследуются, а так называемые домашние церкви закрываются властями. Об этом Франциск не говорил публично, и не известно ничего о том, чтобы эти темы поднимались в его беседах с братьями Кастро.

Папа отказался от своей смелой спонтанности, сыграл в realpolitik, но, похоже, никого, кроме итальянского ватиканиста Сандро Магистера, это не разочаровало. Между тем на Франциска начали клеить этикетки примирителя народов и эпохального героя. Иоанн Павел II занимал Святой престол и отошел в мир иной в ореоле «победителя коммунизма», хотя коммунизм пал по вполне объективным социально-экономическим причинам. Сейчас Франциска называют чуть ли не дирижером американо-кубинской оттепели, отмечая к тому же, что он благословил примирение колумбийского правительства с левыми повстанцами.

Куда более громким казусом, вокруг которого все-таки застучали журналистские клавиатуры, стала встреча папы с Ким Дэвис в здании нунциатуры в Вашингтоне. Дэвис – кентуккийская чиновница, отказавшая в регистрации однополого брака по религиозным убеждениям и вопреки новому федеральному закону. Она провела несколько дней в заключении. Теперь Дэвис – политическая активистка, которой каким-то образом удалось попасть к папе Франциску и которая теперь ссылается на его поддержку и понимание. Примечательно, что Ким Дэвис – вовсе не католичка, а протестантка-пятидесятница.

Осведомленные американские журналисты пишут, что встречу папы с кентуккийской активисткой организовал без ведома Ватикана нунций Карло Мария Вигано. Его имя не первый раз всплывает в прессе, разбрасывая скандальные брызги. О нем писали, что при госсекретаре Тарчизио Бертоне он рассчитывал на пост председателя Папской комиссии по делам государства-града Ватикана. Ждал, что его продвинут по службе, а его подвинули – на работу в США. После этого Вигано стал писать папе Бенедикту XVI о коррупции в ватиканских структурах, эта корреспонденция как будто случайно попала в СМИ и спровоцировала серьезнейший скандал. Сейчас, если информация американской прессы верна, получается, что он подставил уже нынешнего понтифика. Интересно в таком случае последить за его дальнейшей карьерой…

В случае с Дэвис ватиканской пресс-службе пришлось реагировать и объясняться. Было заявлено, что факт частной встречи не означает официальной «всецелой» поддержки Дэвис со стороны Ватикана. Налицо, конечно, имиджевый прокол, носящий многие черты аппаратной неразберихи времен кардинала Бертоне и Бенедикта XVI. Пресс-служба почему-то полагала, что факт встречи удастся скрыть, хотя было очевидно, что в интересах самой Ким Дэвис придать ему огласку. Когда информация просочилась в прессу, ватиканские структуры отказались от комментариев и двое суток держали рот на замке. После того как вышло официальное заявление, остается неясным, что означает отказ поддержать Дэвис «всецело». В чем-то, значит, Ватикан с ней солидарен? В чем?

Для Бенедикта XVI это была бы бомба. А для Франциска? Либеральная пресса не пропустила сюжет. Но она вовсе не обличает папу со всей возможной суровостью. В New York Times можно прочитать довольно спокойные колонки о том, что Франциск вовсе не такой уж либерал, каким его почему-то решили считать. Но в то же время журналисты центральной американской газеты разбираются в том, кто подставил папу (называется как раз фамилия Вигано). Пишут и о том, что там же, в нунциатуре, Франциск встречался со студентом-геем.

Впрочем, если бы Ким Дэвис не было, ее стоило бы придумать и привезти в Вашингтон на встречу с папой. Дело в том, что роман Франциска с либеральной общественностью затянулся. Он начался с того, что имидж аргентинского понтифика с первого дня противоречил сложившемуся имиджу Католической церкви, догматичной, неподвижно-консервативной, оторванной от реальности, бюрократизированной.

В США эта самая Церковь в лице епископата и активистов борется с администрацией Обамы, которая, во-первых, навязала всем однополые браки, а во-вторых, включает средства контрацепции в пакет гарантированных государством услуг здравоохранения. Сопротивляться этому, по мнению американских католиков-консерваторов, означает отстаивать свободу совести (religious freedom).

Папа Франциск не уклонился от участия в этой политической, по сути, дискуссии. О необходимости соблюдения свободы совести он заявил и лично Обаме в Белом доме, и на встрече с епископатом в Филадельфии. Он посетил группу монахинь, подавших в суд на правительство из-за гарантированной контрацепции. И встреча с Ким Дэвис вполне вписывается в этот ряд. В вопросах миграции или экономики папа придерживается левых взглядов, но в том, что касается этики, он правый, консерватор. Это сочетание, к слову, не дает возможности никому из американских политиков – ни республиканцам, ни демократам – заявлять, что папа на их стороне.

Известный тонкими оценками и информированностью ватиканист Джон Аллен пишет о «Франциске 2.0». Это не значит, что понтифик изменился. Скорее, общественности пора протрезветь. Папа всегда был консерватором. Для него гомосексуализм – грех, контрацепция противоречит природе, а однополые браки недопустимы. Относительное новаторство Франциска заключается в том, что он концентрируется не на совершенном грехе, а на том, как относиться к согрешившим. И здесь он весьма гуманен, мягок, если угодно, прогрессивен и либерален. Он против унижения, остракизма, отчуждения. Он даже объявил Год милосердия, разрешив духовенству прощать совершивших аборт. И это немало.

Возможно, консервативный акцент был важен в преддверии очередного Синода епископов в Риме. Благодаря этому пресса не будет раздувать из мелких либеральных синодальных мух огромных реформаторских слонов, как это было год назад.