Владислав Мальцев Религия пророка Мухаммеда постепенно охватывает Соединенные Штаты. При этом самым быстрорастущим сегментом мусульманского сообщества США стали выходцы из Латинской Америки. По данным опроса имамов 524 мечетей (25% мусульманских культовых зданий в Штатах), с 2000 по 2011 год доля латинос среди обращенных в ислам поднялась с 6 до 12%. Администраторы популярного сайта WhyIslam.org отмечают, что из 2862 американцев, ставших в 2011 году мусульманами при посредничестве этого интернет-ресурса, 19% – выходцы из латиноамериканских стран или их потомки.
Неудивительно, что перепись 2010 года показала в США графства (территориальные единицы уровнем ниже штатов) с наибольшей плотностью проживания мусульман не только в районе агломераций Нью-Йорка, Детройта, Чикаго и других крупных городов Восточного побережья и Великих озер, но и в глубинке Техаса и Флориды, где выходцев с Ближнего Востока и Северной Африки не так уж много, зато велика доля мексиканцев (в Техасе) и пуэрториканцев и кубинцев (во Флориде). В этих Штатах уже есть имамы-латиноамериканцы: например, главный имам мечети Аль-Ихсан в южном Майами Наджиб Соума, кубинец, принявший ислам в 2007 году, или настоятель одной из мечетей Исламского общества Большого Хьюстона (Техас) Иса Парада, сальвадорец по происхождению, сменивший в 1996 году католицизм на веру пророка Мухаммеда. Точных данных о числе латиноамериканцев-мусульман, как и в целом последователей этой религии, в США нет, так как в переписи населения вопрос о вероисповедании отсутствует. Консервативная оценка, данная, например, в солидной «Энциклопедии истории ислама в США» (Нью-Йорк, 2010), дает цифру в 40 тыс. латиноамериканцев-мусульман в Соединенных Штатах в нулевые годы. Американские мусульманские организации поднимают эту планку до 200 тыс.
Причин для смены религии у выходцев из Латинской Америки немало. В чужой стране всегда остро ощущается одиночество. В Католической церкви, к которой по рождению в основном принадлежат иммигранты с юга, господствует обряд, да и священник в Штатах, как правило, для них чужой – не латиноамериканец, а итальянец. Другое дело община при мусульманском или, например, неопятидесятническом (эта религия также стала очень популярной у латинос в США) духовном центре. «Многие мигранты, оказавшиеся здесь один на один с собой, приходя в мечеть, видят себя в ней желанными гостями», – отметила в 2013 году координатор по работе с латиноамериканцами WhyIslam.org Нахела Моралес, сама мексиканка по происхождению.
Другой момент – среди неофитов-латинос велико число представительниц слабого пола. По данным опроса имамов 524 мечетей, с 2000 по 2011 год число новообращенных мусульманок выросло с 32 до 41%. По данным сайта WhyIslam.org, среди принявших ислам при его посредничестве в 2011 году латиноамериканцев 55% составляли женщины. Малайзийское государственное информагентство Bernam еще в 2003 году привело мнение одного из неофитов о том, что принимающие ислам женщины стремятся уйти от «рабства Maybelline», необходимости постоянно следить за своей внешностью и «устали от того, что их рассматривают как сексуальные объекты». Хиджаб и бурка, закрывающие волосы и тело, делают неактуальными для них эту проблему и к тому же избавляют от приставаний на улицах в иммигрантских кварталах.
Существует еще один вид мотивации, рассматривающий переход в ислам как «углубление» своей идентичности, возвращение «к корням». Как отмечает известный американский журналист Тим Пэджетт, возглавлявший сначала мексиканскую, а затем в целом латиноамериканскую редакцию журнала Time, сейчас, как «афроамериканцы в 1960-е годы, латиноамериканцы открывают свои исторические и культурные связи с исламом и арабским миром». Об этом, например, в интервью Los Angeles Times еще в марте 1999 года заявил Раймундо Нур, соучредитель Ассоциации латиноамериканцев-мусульман в Америке: «У нас имеется значительное исламское наследие, и люди сейчас его открывают для себя». Об этом же недвусмысленно сообщал баннер на одной из уличных демонстраций пуэрториканского «Исламского альянса» (Alianza Islamica), активно действовавшего в конце 1990-х – начале 2000-х годов в Восточном Гарлеме: «Требуем наше исламское наследие» (Reclamando nuestra herencia islamica). Рамон Окасио, один из учредителей «Исламского альянса», охарактеризовал его в интервью Voices of New York в 2012 году как попытку создать «мусульманскую организацию, собравшую энергию националистической латиноамериканской политики, кипевшую тогда в Гарлеме». «Мы попытались адаптировать ислам к нашей культуре, и были первыми в этом», – заявил Окасио. Подобное наблюдается и в Карибском бассейне. «Ученые, которые изучают ислам на Кубе, скажут вам: «Да, есть попытки креолизации или создания кубинского ислама», – сообщила в 2010 году сайту MuslimVoices.org сотрудница Университета Флориды Мария Логроньо, возглавлявшая проект по изучению исламской общины на Острове свободы.
Подобные «мавританские» симпатии латиноамериканцев активно подогревались в свое время рассказами о том, что Новый Свет якобы был открыт и колонизирован мусульманами еще до Колумба. По англоязычным исламским сайтам и печатным изданиям как минимум с конца 1990-х годов кочуют рассказы о том, что «руины мечетей с кораническими надписями найдены на Кубе и в Мексике, в Техасе и Неваде». Эта информация основана на книге «Американская сага», выпущенной в 1980 году в Нью-Йорке Барри Феллом, до того успешно изучавшим в Гарвардском музее беспозвоночных, но затем ставшего адептом альтернативной истории. Фелл решил, что найденные в штатах Колорадо, Нью-Мексико, Невада и Индиана древние каменные строения – это медресе (мусульманские религиозные школы), построенные в VII–VIII столетиях переселившимися сюда арабами. Их потомками Фелл объявил североамериканские индейские племена асанази, хокохам, ирокезов и алконгинов, а также живших некогда в Мексике ольмеков, чьи изваяния имеют негроидные черты (и не беда, что их цивилизация существовала еще до новой эры). В свою очередь, эмигрировавший в 1970-е годы в Штаты из Гайаны журналист Айвен ван Сертима в книге «Они были здесь до Колумба» (1976) объявил ольмеков и прочих жителей Кариб потомками выходцев из Северной Африки в Средние века. Об этом, по его мнению, свидетельствовало наличие в наши дни в этом регионе фамилий Marabitine и Marabios, походящих на название святых людей у мусульман Северной Америки – марабутов. Но если даже и так, появление подобных фамилий легче связать с приходом испанцев, много веков воевавших с маврами, а не самих мавров, якобы опередивших на много веков Колумба.
Точно так же, как в 1960-е годы американских «Черных пантер» привечали в Алжире, а в 1980-е лидер «Нации ислама» Луис Фаррахан нашел поддержку у Муамара Каддафи, сегодня рост числа мусульман среди латиноамериканцев вызывает удовлетворение в Турции. Фонд по делам религии Турции, негосударственная организация, тем не менее пользующаяся поддержкой правительства этой страны, еще несколько лет назад занялся согласованием строительства мечетей в странах Карибского региона. Разрешение на строительство мусульманского культового здания в Гаване было озвучено кубинским послом в Анкаре Альберто Гонсалесом Касалсом 20 декабря с.г., вскоре после того, как о строительстве мечети на Острове свободы заговорил и сам Эрдоган. Произошло это во время первого саммита мусульманского духовенства Латинской Америки, прошедшего 12–15 ноября в Стамбуле. Президент Турции также проявил себя на саммите как сторонник версии, согласно которой Новый Свет открыли в 1178 году мореплаватели-мавры (см. «НГР» от 19.11.14). Этот, по мнению Эрдогана, «научный факт» может войти в программу государственного обучения, так как президент призвал Министерство образования «более внимательно посмотреть на соответствующие страницы в турецких учебниках истории».
После выборов президентов Египта и Туниса, оппонирующих исламистам, стало ясно, что Северная Африка уходит из орбиты влияния Турции (см. «НГР» от 17.12.14). Возможно, наследники Османской империи решили попытаться повлиять на единоверцев в Новом Свете, объявив их потомками мавров.
