Игорь Гашков
На дорогах Ирака проверяют знание не ПДД, а суннитских ритуалов. Фото Reuters
В ходе наступления группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) на Багдад в руках у радикалов оказался второй по величине город страны – Мосул. Как устроена жизнь мегаполиса, захваченного фундаменталистами? В качестве образца ИГИЛ желало бы видеть город Ракку, удерживаемый им с лета 2013 года. К счастью, исламисты вынуждены принимать в расчет позицию иракских суннитских племен, до определенной степени сдерживающих их радикализм.
Мосул, мегаполис к северу от Багдада, был захвачен ИГИЛ 10 июня с.г. Падение города оказалось абсолютной неожиданностью как для США и ЕС, так и для правительства Ирака. Премьер этой страны Нури аль-Малики связал продвижение фундаменталистов с «заговором». Обоснованность догадок политика подтвердили племенные лидеры, заявившие, что без их поддержки Мосул не был бы захвачен. Между тем местные объединения критикуют ИГИЛ через зарубежные СМИ. Так, полевой командир Мужир Аль-Квейси заявил, что помог исламистам, но одобряет далеко не все, что они делают.
Компромиссный порядок, складывающийся в захваченных ИГИЛ областях, формируется вокруг совпадения ценностей в случаях, когда умеренные и радикалы достигают согласия между собой. Так, в Мосуле по обоюдной договоренности запретили демонстрацию женского белья на витринах магазинов, убрали манекены. На более существенные достижения европеизации – в частности, на право женщин ходить по городу без чадры – радикалы пока не покушались.
В ряде случаев ИГИЛ действует не через официальные запреты, а посредством осуществляемого в частном порядке давления. Так, по сообщению Reuters, к торговцу женским бельем пришли боевики, посоветовавшие свернуть бизнес. В соответствии с представлениями исламистов, на ведение дел в этой деликатной сфере имеют право только женщины.
Наиболее суровые меры, на которые отваживается ИГИЛ, становятся реальностью в тех случаях, когда местные сунниты переходят на сторону пришлых боевиков. Консенсус складывается сам собой, когда дело доходит до расправ с шиитами. По сообщению New York Times, убийства происходят прямо на дорогах, где сунниты останавливают автомобили, вытаскивают оттуда водителей-шиитов и расстреливают их. Для того чтобы отличить суннита от шиита, проводятся допросы, в ходе которых новые власти выявляют иноверцев.
Отделить друг от друга представителей родственных мусульманских течений представляет собой непростую задачу, поскольку в зоне наступления ИГИЛ до недавнего времени активно практиковались межобщинные браки. В наши дни ситуация полностью переменилась: расстрелять могут за одно только «шиитское» имя - Хусейн или Али. Иноверцев определяют и иначе – по религиозным песнопениям, которые они используют в своей среде. Чтобы выжить, шииту необходимо знать детали суннитских ритуалов – в ИГИЛ спрашивают о них.
По сведениям ООН, к настоящему времени жертвами продвижения исламистов стали несколько сотен человек. Сами приверженцы ИГИЛ заявляют о расстреле не менее 1700 шиитов. В подтверждение своих слов боевики снимают на камеру расправы с иноверцами и выкладывают в социальные сети. В одном из роликов показано обезглавливание шиита: «Вот наш мяч, он сделан из кожи», далее следует хэштег «чемпионат мира».
Внимание пользователей Всемирной паутины привлек ролик исламистов, в котором показан человек, предположительно распятый на кресте. В Коране, где распятие Иисуса отрицается как выдумка, этот вид казни упомянут в числе допустимых (сура «Трапеза» 5:33). Между тем остается неясным, применяли ли исламисты древнюю казнь: в прошлом их единомышленники не раз прикрепляли мертвые тела пленников к крестам, чтобы запугивать своих противников.
То, что одним из отличий суннизма от шиизма является отношение к захоронениям святых, возможно, стало причиной вандальских нападений ИГИЛ на памятники прошлого. К настоящему времени в Мосуле уцелела только гробница, якобы принадлежащая библейскому Ною; уничтожены статуи композитора XIX века Отмана Аль-Мосули, поэта эпохи Аббасидов Абу Таммама, мемориальный комплекс на захоронении средневекового историка Ибн Аль-Азира.
Причудливый консенсус между исламистами и умеренными, вероятно, смог состояться потому, что продвижение ИГИЛ привело к массовому бегству инаковерующих с занятых радикалами территорий. Мосул в спешном порядке покинули христиане, езиды, шииты. Разрушение инаковерческих анклавов означает для суннитов возможность поживиться имуществом «неприятелей», что происходит сплошь и рядом. Архиепископ Мосула Халдейской Католической Церкви Эмиль Шимун Нона опасается, что его единоверцы уже никогда не возвратятся в свои дома. «Сунниты и шииты являются мусульманами и при этом убивают друг друга, представьте себе, что они будут делать с нами», – вторит ему лидер езидов Самир Бабашейх.
Потенциальная непрочность режима ИГИЛ в Ираке может стать очевидной, если суннитские радикалы попробуют навязать городу порядки, сопоставимые с установленными в сирийской Ракке. В этом городе строгость законов, введенных фундаменталистами, дополняется чувством унижения у местных жителей, поскольку ИГИЛ представляет собой подлинно интернациональное формирование. «В госпиталях раненые-иностранцы пользуются преимуществом перед местными жителями. Сирийцы, даже дети, – граждане второго сорта», – утверждает бывший житель города Умар Аль-Хувейди, бежавший в Турцию. По сообщению Reuters, распределение ролей между представителями различных этносов выстроено в ИГИЛ следующим образом: «На вершине иерархии саудиты и иракцы, в меньшей степени тунисцы, ниже – египтяне, европейцы, сирийцы, чеченцы».
К настоящему времени в Ракке контроль исламистов над общественной жизнью принял тотальный характер. ИГИЛ сформировало структуры, следящие за соблюдением горожанами исламских норм в частной жизни. Как следствие, с улиц города исчезла музыка. Мотивы и ритмы, связанные с современной западной культурой, находятся у исламистов под строгим запретом.
Представляет интерес, что в Ракке ИГИЛ развернуло кампанию по искоренению курения, признаки которой становятся заметны и в Мосуле. Согласно убеждениям исламистов, употребление никотина представляет собой оскорбительное для Аллаха «медленное самоубийство». ИГИЛ распространяет воззвания, в которых требует отказаться от сигарет.
Похоже на то, что ИГИЛ, вступив в борьбу с вредной привычкой, выходит за пределы традиционной фундаменталистской программы: не все специалисты по исламскому праву убеждены, что эта религия осуждает курение. Важная информация: 40% мужчин в Ираке курят. Шиитское правительство этой страны в нулевые годы провело кампанию по борьбе с потреблением никотина, завершившуюся неудачно. ИГИЛ неуспех премьера Аль-Малики не пугает: в Ракке конфискованный в магазинах запас сигарет был торжественно уничтожен. В городе запылал костер.
По-видимому, требование ИГИЛ отказаться от сигарет становится одной из новых тенденций в мире фундаменталистов, поскольку в 2013 году в окрестностях сирийской Латакии другая группировка, независимая от ИГИЛ, уничтожила урожай табака. В этой стране противостоять потреблению никотина еще тяжелее, чем в Ираке: доля мужчин-курильщиков достигает 60%.
Нельзя исключать, что в глазах исламистов борьба с курением, недостаточно обоснованная ссылками на мусульманские традиции, представляет собой форму «заботы» о жителях занятых территорий, поскольку радикалы предприняли еще ряд мер в том же духе. Так, в Ракке было закрыто несколько магазинов за продажу «некачественных», но не запрещенных исламом товаров, а в Ираке коммерсантам было приказано снизить цены. Попытки контролировать экономику роднят ИГИЛ с талибами, поможет ли исламистам декларируемое покровительство «простому народу», покажет время.
