История обрекла Судан на распад

Независимость христианского юга рождается в дыму пожарищ гражданской войны.
Фото Reuters

В Южном Судане завершился семидневный референдум об отделении и создании собственного независимого государства. Референдум признан состоявшимся, и в нем приняли участие около 80% из более чем 4 млн. зарегистрированных избирателей. На аналогичном референдуме в Эритрее в 1993 году за независимость проголосовали 99,8% участников. Как и тогда, возможность, что южане проголосуют за сохранение единого государства, никем серьезно не рассматривается. Это закономерный итог не только шести десятилетий независимого развития, но и предшествовавшего ему колониального периода.

Судан с площадью 2,5 млн. кв. км и населением в 38 млн. человек является самой большой по территории страной Африки. Независимый Судан унаследовал колониальные границы, внутри которых были произвольно объединены север, населенный арабо-мусульманами (на них приходится более 2/3 населения), и юг, где проживают негроидные племена нилотов.

Во времена британского правления мусульмане и нилоты развивались изолированно. Север, и прежде всего плодородная долина Нила, был превращен в зону производства товарной сельскохозяйственной продукции, юг выделен в изолированные «закрытые» районы, в которых продолжали господствовать патриархальные нравы. Он управлялся косвенно – при помощи племенной элиты, и был превращен британскими властями в «заповедное поле» деятельности европейских миссионеров, обративших значительную часть местных племен в христианство.

В отличие от британских властей, использовавших в своих интересах многообразие покоренных стран, большинство правительств возникших на месте колоний независимых государств Востока начали проводить курс на унификацию и подавление меньшинств. Уже в канун независимости Судана – в период самоуправления (1953–1956) – на смену англичанам на юге пришли новые хозяева. Северосуданцы въехали в виллы колониальных чиновников, монополизировали государственный аппарат, сосредоточили в своих руках торговлю, плодородные земли. Новые власти дошли до того, что начали увольнять с немногочисленных предприятий юга местных рабочих с целью предоставить их места северянам.

Недовольство южан подавлялось, демонстрации протеста расстреливались. Власти независимого Судана не скрывали своего пренебрежительного отношения к южанам – своим «вчерашним рабам»: запретили им жениться на мусульманках, объявили государственным арабский язык, начали насаждать ислам. Все это не могло не вызвать на юге ненависти к «захватчикам-северянам». Еще до провозглашения независимости Судана (1955 год) на юге начался вооруженный мятеж. В ответ власти ввели чрезвычайное положение, начали репрессии, повлекшие массовое бегство нилотов в соседние страны. Но вскоре и повстанцы смогли ответить на террор насилием: ими была создана военная организация «Анья-нья» («Яд змеи»), начавшая вооруженную борьбу за независимость южных провинций.

В первой войне между севером и югом погибли более полумиллиона суданцев, и постепенно для армии стала очевидной бесперспективность ее продолжения. В 1969 году офицеры, успевшие навоеваться на юге, совершили переворот, и у руля страны на долгие годы встал Джафар Нимейри. Его попытка подняться над узкосеверными интересами и найти мирное решение проблемы юга оказалась успешной: компромисс был найден в 1972 году в Аддис-Абебе при посредничестве эфиопского императора Хайле-Селассие I.

Популярность Нимейри достигла на юге апогея, для охраны его безопасности даже было сформировано специальное подразделение из бывших бойцов «Анья-нья». Но затем навязчивой идеей Нимейри стало объединение Судана с Египтом. На юге эта идея не была популярной, недовольство южан усиливалось по мере того, как Нимейри отказывался от Аддис-Абебских соглашений – юг был вновь разделен на три провинции, туда были направлены крупные воинские контингенты с севера, на южан было распространено действие основанных на шариате средневековых исламских законов (включая отсечение рук, публичную порку плетьми, забрасывание камнями и т.п.).

В начале 1980-х война вновь застучала в двери суданского общества: то там, то здесь вспыхивали стихийные выступления протеста, в армии начались бунты военнослужащих-южан. Вскоре было создано Движение освобождения суданского народа (ДОСН), военное крыло которого – Народно-освободительная армия Судана (НОАС) – начало новую войну против центрального правительства.

Главой повстанцев стал получивший образование в США Джон Гаранг. Он с самого начала отмежевался от лозунга отделения юга и заявил, что борется за освобождение всего Судана, в котором будут устранены все национальные и религиозные различия, произойдет смешение арабской и африканской культур. В лозунге Гаранга «перемешать расы и культуры» по образцу США мусульмане увидели угрозу установления «господства негров», что вызвало на севере небывалый рост исламского фундаментализма.

Ожесточенные боевые действия охватили весь юг и прилегающие к нему районы севера. Суданские военные стремились ослабить повстанцев путем разжигания межплеменной вражды. Они начали вооружать и натравливать на родной народ Гаранта – динка – другие племена. В результате против повстанцев выступили не только мусульмане, но и многие племена юга, опасавшиеся установления господства наиболее многочисленных на юге динка.

Межплеменная рознь осложнила положение Гаранга. Против него выступила даже часть племен динка, которые одновременно сражались и против правительства, а также, пользуясь смутой, сводили старые счеты между собой. Но вскоре новые союзники суданской армии стали совершенно неуправляемыми: их грабежи и набеги распространились на прилегающие к югу мусульманские районы.

Казалось, что вакханалии насилия не будет конца. Но в январе 2005 года в кенийской столице Найроби противоборствующими сторонами было подписано мирное соглашение. По нему вопрос о распределении между центром и югом доходов от природных ресурсов, включая нефть, был отложен на шесть лет. Соглашение предусматривало, что по истечении шестилетнего периода автономии на юге пройдет референдум о независимости.

Компромисс был вынужденным для официального Хартума и для ДОСН. Суданское правительство было не в состоянии остановить распространение анархии и военных действий на все новые территории. В 2003 году они распространились на западную провинцию Дарфур, в которой за несколько лет погибли более 400 тыс. человек, численность беженцев составила около 3 млн. На юге межплеменная рознь поставила под угрозу этническое да и физическое выживание местных народов. В этих условиях продолжение военного противоборства между севером и югом становилось самоубийственным для обеих сторон. Осознание этой печальной истины суданскими властями и заявленная ими готовность согласиться с любыми результатами референдума открывают возможность появления в скором будущем нового государства в Африке – независимого Южного Судана.

Очевидно, что отделение Южного Судана не приведет к автоматическому решению острых проблем на севере и юге. Более того, высока вероятность новой конфронтации, на этот раз между соседними государствами. Наглядный пример такого рода дает соседняя Эфиопия, власти которой согласились на проведение референдума, а затем на независимость бывшей северной провинции Эритреи в 1993 году. После этого Эритрея попыталась решать собственные проблемы за счет оказавшейся отрезанной от моря Эфиопии. Это привело к росту напряженности, в 1998 году стороны вернулись к привычному военно-силовому способу решения проблем. Пограничный конфликт между Эфиопией и Эритреей продолжался более двух лет, его жертвами стали десятки тысяч человек. С тех пор граница между двумя странами продолжает оставаться закрытой, а сохраняющаяся напряженность в отношениях между государствами превратилась в одно из основных препятствий на пути их социально-экономического развития.

Нынешнее бедственное положение стран Африканского Рога во многом является следствием того, что страны региона в течение нескольких десятилетий создавали (и продолжают создавать) множество проблем друг для друга и таким образом блокируют попытки улучшить ситуацию в соседних странах. Сохранению напряженности на Африканском Роге способствует и внешний фактор. В частности, американские попытки изолировать и ослабить Судан (объявленный частью «мирового зла») путем формирования в регионе антисуданского политического блока внесли немалый вклад в рост напряженности в отношениях между странами региона. В крайне опасный для региона фактор превращается и суданская нефть, борьбу за контроль над которой уже ведут не только север и юг, но и США, Китай и другие внешние игроки.

В настоящее время для Судана важны не столько заранее предсказуемые результаты проводимого на юге референдума, сколько будущие перспективы развития севера и отделившегося юга. Судьба севера будет зависеть от того, удастся ли суданским властям в условиях жесткого давления со стороны США и их союзников остановить процесс дезинтеграции и всеобщего распада. Похожая задача (прекращение межплеменной вражды и налаживание эффективного управления страной) будет стоять перед властями независимого Южного Судана. Властям соседней Эфиопии после отделения Эритреи удалось остановить процесс всеобщего распада. В другом государстве региона – Сомали – власти утратили контроль над ситуацией, и в настоящее время эта страна-призрак представляет собой наглядный пример вражды и повсеместной анархии.

Как и в случае с Эритреей, проблем с признанием нового государства Африки после его признания Хартумом скорее всего не будет. Так что ООН ожидает очередное пополнение, а политическая карта мира уже в ближайшем будущем может претерпеть изменения.