Игорь Кантеров
Анастасийцы нашли заповедные места на юге России, где жизнь в единении с природой приносит не только удовольствие, но и пользу.
Фото Елены Демидовой
Никогда ранее в истории России за столь короткий срок не появлялось такого множества новых религиозных течений, как за последние два десятилетия. Становление и бурный рост численности приверженцев религиозных объединений начался в годы перестройки. При всех различиях отдельных направлений этому феномену удалось утвердиться на духовно-религиозном пространстве, выработать механизмы пополнения рядов и нейтрализации угроз и вызовов, опасных для их существования. В конце 1980-х – начале 1990-х годов в России уже буйно расцвело множество групп, лидеры которых страстно мечтали превратить небольшие объединения единомышленников в крупные движения.
Обретя долгожданную и выстраданную возможность беспрепятственно совершать богослужения, отправлять обряды, восстанавливать храмы, монастыри, открывать учебные заведения, Русская Православная Церковь поначалу не видела в духовном плюрализме большой опасности для православия. Под влиянием перестройки и первых шагов постперестроечных властей в РПЦ возобладала установка, согласно которой любая религия – это всегда благо для общества, а разнообразие духовно-религиозного пространства служит наглядным подтверждением торжества демократии. Поэтому видные иерархи Московского Патриархата открыто встречались с руководителями новых религиозных объединений, приехавших из-за рубежа и развернувших свою деятельность в России. Так, в московском Свято-Даниловом монастыре с 28 октября по 1 ноября 1989 года Советом мировых религий (основанным лидером Церкви Объединения Сан Мён Муном) была проведена конференция на тему: «Троичные основания христианского единства». Представитель Церкви Объединения Чон Фан Куак прибыл в Россию по особому приглашению РПЦ и получил аудиенцию у митрополита Филарета (Вахромеева), возглавлявшего тогда Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата. В следующем, 1990 году, митрополит Филарет был приглашен в США, где он встретился с самим Сан Мён Муном. В 1992 году председатель издательского совета РПЦ митрополит Питирим (Нечаев) встречался с Сёко Асахарой – создателем религиозной организации «АУМ Синрикё», филиал которой развернул активную деятельность в России. Только с 1993 года РПЦ стала видеть в новых движениях своих конкурентов.
Не отрицая значения в возникновении и распространении в России неорелигиозных образований образовавшегося «духовного вакуума», в то же время неверно игнорировать состояние российского общества на рубеже 80–90-х годов ХХ столетия. Глубокий социально-экономический и политический кризис выбил миллионы людей из привычной жизненной колеи, породил чувство страха и неуверенности. Отсюда проистекают и воспроизводятся противоречия между стремлением человека к лучшей жизни и реальными фактами социального бытия. В условиях экономической катастрофы и разрыва связей между поколениями многие люди разочаровываются в светских ценностях, их способности обеспечить преобразование общества в интересах большинства населения страны. Эти и другие противоречия порождают потребность в целостном, стабильном мировоззрении, контуры которого, разумеется, различаются в зависимости от способности авторов таких духовно-религиозных конструкций уловить и воспроизвести в доступной форме желание человека найти ответы на глобальные вопросы. Плохо совместимые с восторжествовавшим «диким рынком» духовные искания части россиян порой реализуются в общинах единомышленников, создаваемых новыми религиозными группами.
От мироотрицания к «мироисцелению»
Факты говорят о том, что бурная и бескомпромиссная конфронтация с обществом и преобладающей религией может принести лишь временный, скоротечный успех, но гораздо чаще она и его не гарантирует. Так можно лишь привлечь интерес к «новой вере» части населения, при этом плохо или совсем не разбирающейся в особенностях вероучительных доктрин. В новых религиозных движениях (НРД) больше всего привлекает новизна и даже экстравагантность вероучительных построений и не менее причудливые обряды. Но некоторых может заинтересовать их способ искать ответы на «вечные проблемы бытия», соответствующие духу времени и индивидуальным духовным поискам.
Во второй половине 90-х годов в социальных программах некоторых НРД наблюдается отход от бескомпромиссного осуждения существующей в России модели мироустройства. «Мироотвергающая» формула отношения к мирским реальностям постепенно заменяется «мироисцеляющей». Наиболее заметные метаморфозы произошли с так называемыми «религиями кризиса», для которых была характерна предельная демонизация окружающего мира, как бы они его ни называли: «Царством силы» (Церковь Последнего Завета), «Демократией типа Каина» (Церковь Объединения), – а также жесткая и открытая конфронтация с Русской Православной Церковью. Религиозные новообразования такого типа не только были порождены глубоким социально-политическим и нравственным кризисом российского общества, но и в своих социальных проектах содержали объяснения причин кризиса и предлагали пути выхода из него. При этом критические оценки современного мира порой сочетались с «актуальной эсхатологией» – предсказанием крушения неправедных порядков уже в обозримом будущем.
На уровне официальных документов у большинства структурированных типов НРД сегодня отсутствует открытая конфронтация с существующим в России общественно-политическим строем. Если оппозиционность и проявляется, то в форме выдвижения идеальной модели общества, весьма далекой от существующего в России общественного устройства.
Теперь новые религиозные движения акцентируют внимание на изменении духовно-нравственного состояния общества и личности, демонстрируют лояльность к властям. Например, возглавляемая Виссарионом (Сергеем Торопом) Церковь Последнего Завета нормализовала отношения с государственными структурами Красноярского края. Двое последователей этого объединения являются руководителями сельских администраций, а двое других избраны депутатами районных советов.
Смена лидерства
На протяжении нескольких лет в лидерах новых религиозных образований находились Церковь Объединения (последователи учения корейского проповедника Сан Мён Муна), а в 1994 году большую активность стали проявлять российский филиал японской религиозной организации «АУМ Синрикё» и Церковь Последнего Завета, созданная Виссарионом. В 1993 году численность российских последователей учения Асахары почти в четыре раза превышала количество членов «АУМ Синрикё» в Японии. В немалой степени росту числа приверженцев Церкви Объединения и «АУМ Синрикё» способствовало выделение значительных финансовых средств для осуществления активных миссионерских действий, создания широкой сети семинаров, воспитательных и образовательных структур. Наряду с изданием и распространением всевозможной печатной продукции «АУМ Синрикё», например, сумела получить доступ и к электронным СМИ: проповедники движения вели часовые ежедневные передачи на радиостанции «Маяк» и еженедельные на московском телеканале «2x2».
По разным причинам некоторые НРД утратили свое лидерство. После трагических мартовских событий в токийском метро летом 1995 года деятельность российского отделения «АУМ Синрикё» была запрещена. Что же касается Церкви Объединения, то в ее деятельности произошло смещение основных усилий от прямой проповеди к организации разнообразных по тематике конференций, семинаров, круглых столов. На них обсуждаются злободневные проблемы российской жизни: экономика, образование, состояние этноконфессиональных отношений. Много внимания уделяется горячим точкам в России и за ее пределами. Большинство таких мероприятий осуществляется в рамках многочисленных проектов, призванных минимизировать издержки имиджа Церкви Объединения, порождаемые радикальными расхождениями ее вероучительной доктрины с основными религиями России. Все это неизбежно ведет к снижению роли религиозной составляющей самого движения, восприятию его преимущественно как мирской организации. Результатом такого вынужденного маневрирования стало заметное сокращение численности последователей учения Муна.
Из бурно стартовавших неорелигиозных образований на плаву остается разве что Сайентологическая Церковь. Правда, в последнее время и эта организация сталкивается с жестким прессингом «борцов с деструктивными культами», правоохранительных органов и судебных инстанций. Но и в этих условиях сайентологи демонстрируют способность выживать. К тому же они весьма активно и оперативно реагируют на негативные высказывания в свой адрес и случаи ущемления своих прав. За последние четыре года Сайентологическая Церковь выиграла два иска в Международном суде по правам человека в Страсбурге.
Зато другие, ранее не столь заметные, движения демонстрируют развитие.
Численность последователей движения «Свидетели Иеговы» продолжает медленно (в процентном отношении), но все же расти. К началу нынешнего года насчитывалось 160 тыс. адептов учения.
 Переводя на русский язык привозные истины, проповедники не всегда соблюдают правила политической грамматики. Фото PhotoXPress.ru |
К числу наиболее успешных следует отнести и отдельные группы последователей «Нью Эйдж». Воззрения ньюэйджеров представляют собой сплав оккультизма, теософии, язычества. В отличие от традиционных религий, а также большинства «классических» НРД в объединениях «Нью Эйдж» обычно отсутствуют жесткие организационные структуры и четко сформулированное учение. За рубежом и в России группы ньюэйджеров предпочитают действовать под вывеской оздоровительных, экологических и культурных центров. Обычно группы приверженцев «Нью Эйдж» насчитывают 20–30 человек. Приведенные отличительные признаки следует дополнить отсутствием у большинства ньюэйджеровских групп активного миссионерства. По нашим наблюдениям, в России действуют сотни, если не тысячи объединений ньюэйджеров. При этом постоянное внимание приковано лишь к нескольким объединениям, сумевшим создать имидж основателей своих учений, наладить издание литературы, широко использовать возможности Интернета («Рейки», «Радостея»). По сравнению с некоторыми «классическими» НРД большинство групп ньюэйджеров, выдвигающих альтернативные социальные и духовные проекты преобразования жизни людей, не испытывают на себе постоянного и массированного давления со стороны социокультурного окружения. Подавляющее большинство ньюэйджеровских объединений остается вне поля зрения как их оппонентов, так и религиоведческого сообщества. Cегодня отсутствует даже простая «инвентаризация» существующих групп ньюэйджеров и хотя бы краткое изложение их религиозно-философских и этических учений.
Разразившийся глобальный финансово-экономический кризис благоприятствует востребованности социально-этических программ и методик некоторых типов «Нью Эйдж». Наблюдается заметный рост численности последователей организации, известной как «Общероссийское общественное движение «Звенящие кедры», «Фонд Анастасия», «Движение «Родная земля». По состоянию на апрель нынешнего года в 40 регионах России образованы 72 поселения последователей данного движения. В изданиях анастасийцев говорится о формировании новой парадигмы развития человеческого общества. Единственный путь спасения планеты и преодоления кризиса видится в наделении каждого желающего гектаром земли для создания «родового поместья». «На своей родовой земле не бывает кризисов», – пишет газета «Малая Родина», издающаяся инициативной группой обитателей «родовых поселений» во Владимирской области.
Несмотря на причисление объединений анастасийцев к «тоталитарным cектам», происходит изменение отношения властей к идее образования «родовых поместий». Особенности религиозных взглядов последователей движения принимаются во внимание, однако своеобразный способ решения ими жилищной проблемы вызывает интерес. По-видимому, такими мотивами руководствовались депутаты Белгородской областной Думы, принимая 19 марта 2010 года Закон «О родовых усадьбах в Белгородской области». Немаловажная деталь – инициатором закона является губернатор области Евгений Савченко. По мнению губернатора, «желание создавать свои усадьбы целыми семьями из нескольких поколений – естественная реакция на избыточную урбанизацию».
Путь к маргинализации
Каков же прогноз на будущее? Могут ли новые религиозные движения и дальше распространяться по России, охватывая людей разных культур, наций, социальных и возрастных групп? Удастся ли религиозным новообразованиям поддерживать вероучительную и организационную дисциплину, предотвращая тем самым появление группировок и не допуская раздоров и расколов? Хотя некоторые объединения сумели получить статус централизованных религиозных организаций, обзавестись собственными богослужебными помещениями и офисами, устоять перед натиском своих влиятельных оппонентов, в целом феномен НРД был и остается маргинальным. Прежде всего ни одно новое религиозное движение не сумело стать органичной частью этнокультурных и национальных традиций народов России. Предпринятые некоторыми движениями попытки обосновать укорененность или хотя бы совпадение их вероучений и культовой практики с прошлой и настоящей социокультурной средой российского общества не привели к существенным переменам в имидже НРД.
Будущее новых религиозных движений будет зависеть от их способности найти и ввести в действие своего рода ограничители, не позволяющие их вероучительному комплексу, социально-нравственным компонентам создавать конфликтные ситуации. В первую очередь это относится к объединениям, трансплантированным на российскую почву из иной культурной среды. Именно этой категории НРД чаще всего приходится выслушивать обвинения в несовместимости иноземных верований с духовными традициями народов России. В годы наибольшей популярности новые религиозные движения зарубежного происхождения относились к населению России преимущественно как к объекту миссионерского воздействия. Зарубежные проповедники не только не интересовались историей страны пребывания, ее социально-политическим положением, состоянием взаимодействия между государственными учреждениями и религиозными общинами, но и отношением к НРД научного сообщества, ведущих религий.
Изучая новые движения, я неоднократно проводил беседы с их лидерами и проповедниками. На основе этих контактов у меня сложилось впечатление, что их интересует главным образом количество новообращенных. От совсем юных миссионеров постоянно приходилось слышать призывы поскорее приобщиться к их объединению. Попытки поговорить с ними об особенностях вероучения их организации, ее положении в других странах оказывались безуспешными. Эти замечания следует отнести и к неорелигиозным объединениям российского происхождения. Целиком занятые умножением численности последователей, они мало задумывались над выстраиванием долгосрочной модели взаимоотношений с окружающим миром. Основной «урожай» снимался с новизны, непохожести.
В течение без малого двадцатилетнего существования в СССР, а затем и в России новые религиозные движения не превратились в заметный и влиятельный фактор духовной жизни современного общества. Ни по одному из существенных показателей – численности последователей, укорененности в культурных традициях народов России – новые религиозные объединения не способны эффективно конкурировать с традиционными верованиями, прежде всего с православием, исламом и буддизмом. Наиболее влиятельным из новых религиозных образований не удалось освободиться от негативного имиджа «сект» и «деструктивных культов». СМИ, Русская Православная Церковь, некоторые массовые социально-политические движения по-прежнему рассматривают НРД как чуждые силы, разрушающие культурно-нравственные основы российского общества, наносящие вред духовному и психическому здоровью людей. Многие неорелигиозные образования столкнулись с проблемами сокращения численности последователей и вынуждены основное внимание сосредоточивать на недопущении полного распада организации. Новые религиозные объединения, достаточно успешно действующие в других странах, не смогли применить в России апробированные за границей формы и способы вхождения в социально-экономическую жизнь.
В последние два года новым религиозным движениям доставляют беспокойство не только «антисектантские» центры и СМИ. В активное противодействие распространению НРД включились правоохранительные органы. Пока под прицел Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» попали наиболее крупные и влиятельные объединения – «Свидетели Иеговы» и сайентологи. Свыше пятидесяти публикаций в журналах «Сторожевая башня» и «Пробудитесь!» признаны экстремистскими, и на этом основании решением городского суда Таганрога местное собрание иеговистов было ликвидировано, с конфискацией принадлежащего ему молитвенного помещения – «Зала Царств». В апреле 2010 года городским судом Сургута признаны экстремистскими две лекции основателя сайентологии – Рона Хаббарда. Они были изъяты и направлены на исследование в религиоведческий совет при губернаторе Ханты-Мансийского округа – Югры, по результатам которого специалисты в области психиатрии, психологии и социологии дали заключение о том, что представленные на исследование материалы недопустимы к распространению, так как «подрывают традиционные духовные основы жизни граждан Российской Федерации».
Дарья Гармоненко