Станет ли Косово исламским анклавом

Не все косовские албанцы обратились пока к политическому исламу.
Фото Григория Тамбулова (НГ-фото)

После одностороннего провозглашения независимости Косово распространилось мнение, что в Европе возникло новое «исламское государство». Но насколько правомерно говорить о религиозном факторе в этом межэтническом конфликте? Об этом «НГР» рассказал сотрудник Института славяноведения РАН Георгий Энгельгардт.

– Георгий Николаевич, какую роль играет вероисповедание противостоящих сторон в косовском конфликте?

– Религиозный фактор не главный в этом противостоянии, которое носит в большей степени межобщинный характер, но в силу различий в вероисповедании сербов и косовских албанцев конфессиональный аспект не мог не отразиться на самом конфликте и на его конкретных проявлениях. Одним из таких проявлений стали кампании по разрушению православных храмов в Косово. Стремясь уничтожить следы присутствия сербов в крае, албанцы старались в первую очередь стереть с лица земли именно религиозные святыни и памятники.

Сейчас лидеры самопровозглашенного государства демонстрируют свою верность США и ЕС, благодарность им за поддержку и поэтому публично заверяют международную общественность в своей приверженности демократическим ценностям. Однако 10 лет назад в создании Освободительной армии Косово (ОАК) – боевых отрядов косовских албанцев - значительное участие принимали инструкторы «Аль-Каиды». Правда, в то время американцы сотрудничали с «Аль-Каидой» на Балканах.

После войны 1999 года на территории Косово с одобрения временной администрации ООН активно работали благотворительные организации из стран Персидского залива (Саудовской Аравии, Кувейта, ОАЭ). За это время в крае на средства зарубежных благотворителей построены десятки мечетей, что и указано на табличках при входе. В странах Персидского залива прошла обучение и часть исламского духовенства региона.

В конце 2001 – начале 2002 года прошли аресты и разоблачения представителей исламских благотворительных организаций, запрещенных после терактов 11 сентября, например BIF (Benevolence International Foundation). Многие из них были активны и в Косово, по крайней мере на начальном этапе де-факто независимого существования анклава.

– Есть ли разница в степени религиозности между албанцами в Косово и в самой Албании? Ведь режим Энвера Ходжи отличался гораздо большим прессингом в отношении вероисповеданий, чем режим Иосипа Броза Тито. Возможно, в Югославию (Косово и Македонию) бежали именно приверженцы старых традиций, которых на родине ждали репрессии?

– Косовская община в религиозном плане более однородна, чем Албания, где среди албанцев примерно 60–70% мусульман, 20% православных и 10% католиков. Албанцы же бывшей Югославии (косовские и македонские) в подавляющем большинстве мусульмане. По последним доступным исследованиям, к мусульманам относили себя более 90% косовских албанцев, а к католикам – около 7%. Вы правы, что в Албании коммунистический режим был крайне своеобразен, и в стране проводилась наиболее жесткая антирелигиозная политика из всех европейских социалистических стран. Достаточно вспомнить официальный запрет религий в 1967 году. Там и духовенство, и религиозная традиция понесли наиболее сильный урон. А в югославских Косово и Македонии все-таки была не в пример более либеральная атмосфера, во многом благодаря политике заигрывания с арабским миром, проводившейся титовским Белградом в рамках «движения неприсоединения». Например, специалисты по балканскому суфизму в течение десятилетий вели полевые исследования именно в этих регионах, в то время как традиционные суфийские центры в Албании были разгромлены властями.

– Возможно ли в Косово возникновение исламистского анклава наподобие «Хамасстана» в секторе Газа?

– Наверное, в ближайшее время этого ожидать не приходится. ХАМАС потребовалось двадцать лет, чтобы из конгломерата подпольных групп и благотворительных организаций вырасти в протогосударственную структуру. С другой стороны, если сейчас радикальные религиозные взгляды большинству албанцев чужды, то сеть исламистских организаций, возникшая в 1990-х годах, сохраняется. Источники в полиции ООН указывают на существование таких групп в регионе и на то, что они обладают достаточным боевым потенциалом.

В 2007 году наблюдалась активизация ваххабитских групп в Новом Пазаре, в Сербии. Это и обнаружение тренировочного лагеря группы Исмала Прентича, и конфликты в мусульманских структурах Санджака (область на границе Сербии и Черногории, населенная преимущественно славянами-мусульманами, Санджак был последней территорией, которую сербы отвоевали у турок в XX веке. Жители его традиционно считаются наиболее приверженными исламу из мусульман бывшей Югославии), а также обострение ситуации в мусульманской общине Боснии и Герцеговины летом 2007 года. Во всех этих случаях речь шла о трансграничных скоординированных группах, работавших и в Санджаке, и в Косово, и в Боснии, с центром управления, в частности, в Вене. Косово под властью администрации ООН стало «серой зоной», которую ваххабитам удобно использовать как тыловую базу и для подготовки людей, и для переброски грузов.

Тревожным симптомом радикализации албанской диаспоры стало раскрытие готовившегося нападения на базу армии США Форт-Дикс вблизи Нью-Йорка – из шести задержанных заговорщиков четверо были выходцами из Косово.

– Как складываются отношения между мусульманами-славянами и албанцами в регионе?

– Для ваххабитской среды этнический фактор отходит на второе место, и в рамках этих организаций мусульмане различного происхождения сотрудничают. Для более традиционных групп характерно иное отношение к мусульманам неалбанского происхождения. Еще с 1960-х годов албанские националисты последовательно стремились ассимилировать все мусульманские этнические общины Косово, чтобы упрочить свои позиции в крае. Например, горанцы – славяне-мусульмане, проживающие в районе Шар-Планины на юге Косово, – даже после войны 1999 года постоянно подвергались давлению со стороны албанцев. Во внутрикосовском политическом раскладе они, как правило, поддерживали позицию сербов и Белграда. То же самое относится и к части цыган, турок и адыгов (последние в 1999 году из-за преследований со стороны албанцев вынуждены были переселиться на историческую родину, в Адыгею).

– Сербская Православная Церковь отказалась сотрудничать с властями самопровозглашенного Косово. Чем этот демарш может обернуться для сербского меньшинства?

– После оккупации Косово силами НАТО косовская епархия СПЦ стала одним из главных политических институтов сербской общины края. Правящий епископ Рашко-Призренский Артемий (Радосавльевич) 3 марта запретил духовенству епархии сотрудничество и с косовскими властями, и с миссией Евросоюза.

Сейчас страны Запада стремятся упразднить администрацию ООН в Косово и передать ее полномочия Международной управляющей группе под эгидой ЕС. Завершение этой передачи контроля запланировано на начало лета. Епископ Артемий последовательно поддерживает позицию Белграда: власти Сербии не признают приштинскую администрацию и назвали незаконным направление в Косово миссии ЕС, признавая при этом мандат миссии ООН. Действия главы Рашко-Призренской епархии направлены на сохранение в какой-либо форме присутствия ООН в крае, единственным каналом взаимодействия с международными структурами он считает именно гражданскую администрацию ООН и миротворческий контингент КФОР. Что касается реакции на заявление епископа со стороны оппонентов, то на данный момент ни ЕС, ни власти Приштины политически не заинтересованы в том, чтобы произошел резкий всплеск насилия, прежде всего против сербов и православных святынь в Косово. Им необходима контактная инстанция в отношениях с сербской общиной и с епархией как с очень важным политическим представителем этой общины в крае.