Марта Зайцева Последние годы в России можно смело назвать эпохой победившей "сексуальной революции". После многих десятилетий советского лицемерного целомудрия стремительное раскрепощение нравов пришлось по вкусу далеко не всем. Многие склонны предполагать, что "разврат" пришел к нам исключительно с Запада вместе с трудами психоаналитиков и новейшими исследованиями в области сексологии.
А до той поры русские люди, видимо, в силу своей исключительно высокой нравственности знать не знали об интимной жизни человека и тех ее сторонах, которые являлись отклонениями от норм коммунистической морали. Тешить себя подобными иллюзиями могут только те, кто ничего не знают о том, в каких именно грехах каялись на исповеди наши предки, жившие, например, в XVII веке.
Православное духовенство на Руси создало всеобъемлющие списки грехов, в которые может впасть как мирянин, так и человек духовного звания, монах или монахиня. Эти списки служили руководством для духовников при совершении таинства исповеди. Если внимательно их изучать, то можно заметить, что любые формы сексуальности воспринимались Церковью как блуд. На это обратил внимание еще историк Русской Церкви Сергей Смирнов (1870-1916), автор книг "Древнерусский духовник" и "Материалы для истории древнерусской покаянной литературы".
Любые проявления сексуальности рассматривались Церковью по меньшей мере как растление души и тела. В Требнике, употреблявшемся Русской Церковью в XVII веке, кающемуся предлагалось "явственно исповедать все свои согрешения, в которые он от рождения впал. И со многими ли пал, с мужеским ли или женским полом, или чрез естественные согрешения впал, или с четвероногим, в пьянстве, или трезв был, и кое время в том пребыл".
Чин исповеди начинался вопросами подобного рода: "Как растлил девство свое? С отроками, или с женами, или девицами, или с животными чистыми или нечистыми, или содомски? До своей жены не блудил ли с кем? В руку блуда не сотворил ли или в свой проход чем? Не смотрел ли с помыслом блудным на кого, и не вступил ли кому на ногу блуда ради? За руку, или за ино что не хватал ли, или целовал кого с похотью? На друга не взлазил ли, и на себе не вспущал ли? От младенчества с отроками не соблудил ли? Или с церковницею какою не блудил, или с девицею, или с мужнею женою, или со вдовою, или со скотом, или с птицею?"
Причем духовник должен был не просто расспрашивать о грехе, но и требовать подробного рассказа о каждом прегрешении. В старинных требниках значительная часть текста посвящена выяснению подробностей личной жизни исповедующегося. Все же остальные грехи часто умещаются в краткой фразе: "А после сего вопросить об убийстве и воровстве". Практически все наказания за грехи в сексуальной сфере сводятся к епитимьям: постам, поклонам или отлучению на определенный срок от причастия.
Следует иметь в виду, что многие кающиеся, особенно подростки, узнавали о тех или иных грехах исключительно из вопросов духовника. Таким образом, исповедь иногда достигала совершенно обратной цели: вместо того, чтобы вызвать чувство раскаяния, духовник своими вопросами "сексуально просвещал" и смущал кающегося. Причем требовалось не только назвать грех, но и рассказать, когда, где, с кем и при каких обстоятельствах он был совершен. Это не могло не влиять на психическое здоровье самого духовника, особенно молодого и неопытного.
От кающегося требовалось подробное перечисление всех плотских грехов. Женщин, например, вопрошали: "До брака блуда с кем не сотворила ли, с отроками или с женатыми мужами? Не посмотрела ли тайно на мужскую срамоту? Не давала ли кому себе хватать за груди или за срамное место? Не целовала ли кого, подругу или мужеска пола? Не играла ли с подругами неподобно, сиречь не взлазила ли на них с похотью, и на себя не вспущала ли? От разжжения похотного в свое естество не сотворила ли блуда перстом или иным чем? Не хватала ли мужчин своею рукою за тайный уд?"
Церковь стремилась направить половую жизнь в узаконенное русло, в рамки законного брака. По расхожему выражению древнерусских моралистов, "в своей жене нет греха". Но даже в браке на мужа с женой накладывались ограничения, которые были достаточно суровы.
Иногда брак воспринимался Церковью как "только терпимое зло" (С.Смирнов). Чем раньше человек вступал в брак, тем больше было у него шансов избежать растления своего девства (целомудрия). В Средние века нижний возрастной предел для вступления в брак определяли церковные и гражданские законы. Требовалось, чтобы юноши были старше 14 лет ("подобает юношам в наусии быть"), а девушки - старше 12 лет.
Потеря девства до брака считалась бесчестием и тяжким грехом. В книге "О Московском государстве" русского писателя XVII века Григория Котошихина рассказывается, что если "невеста пошла замуж, девства своего не сохранив", то благородный жених должен был "пенять потиху" ее отцу и матери. В деревнях все было проще: ворота дома, где жила девушка, "растлившая" свое целомудрие, вымазывались дегтем.
Перечислим плотские грехи, которые, по мнению духовенства Древней Руси, были присущи всем людям. Начнем с мужеложства (содомии), которое часто упоминается в исповедальных вопросах. И монахи, и миряне считались причастными к этому греху. Согласно мнению Стоглавого Собора 1551 года, грех этот ("укоризна нашей православной христианкой вере") был столь страшен, что навлекал ужасные Божии кары ("смертная язва, великие пожары и иные многие казни") на все христианство. За противоестественный блуд с мужским полом полагалась епитимья покаяния на 15 или 18 лет.
Другое прегрешение, достаточно экзотическое, - скотоложство (зоофилия), о нем есть упоминания еще в Ветхом Завете. Этот грех упоминается практически во всех руководствах по исповеди: "блуда не сотворил ли со скотом чистым или нечистым?"
В "Заповеди к исповедующимся сынам и дщерям" (XIII в.) для грешника определяется наказание в два года сухоядения (поста). Более строгое наказание (до 8 лет епитимьи) ожидало уличенного в подобном блуде монаха.
К тяжким грехам относилась мастурбация во всех ее проявлениях. На Руси этот порок имел два названия: русское - рукоблудие и греческое - малакия. Малакия наказывалась епитимьей в 40 дней сухоядения.
Этот грех приписывался всем без исключения, но прежде всего монахам, которые должны были так каяться: "Согрешил рукоблудием, и прочим любодеянием, и прелюбодеянием, и всяким блудодеянием естественным и чрезестественным. Недостоин ходил в церковь в ризах скверных и во всякой нечистоте прикасался святым иконам, и кресту, и книгам".
Церковные моралисты понимали, что обет безбрачия и изоляция монахов за стенами монастырей сказывается на степени "распаленности" их воображения. В перечнях грехов, характерных для черного духовенства, называется даже такой, как "помыслить на святые иконы с похотью".
Нельзя ставить в упрек Древней Руси абсолютное подавление сексуальности в человеке. Самое признание изначальной греховности человеческой природы давало повод для оправдания человека и открывало перед ним путь к покаянию и прощению. Своей главной задачей Церковь считала борьбу с грехом, а не с грешниками.
