Валерий Емельянов В сегодняшней Турецкой Республике проживают 65 млн. человек, 98% из них мусульмане. В основном это ортодоксальные сунниты. В стране также существует большое количество суфийских тарикатов (братств), членство в которых не афишируется. Среди них много таких, которые довольно далеко отошли от традиционного суннизма. Например, тарикаты бекташи или моулави, которые в своих вероучениях опираются не только на Коран, но и на священные писания других религий, в том числе иудаизма. 12 млн. человек - алавиты, последователи крайней шиитской секты, в учении которой причудливо переплелись элементы ислама, христианства и астральных халдейских культов.
Алавиты часто не соблюдают характерных для мусульман ритуальных и пищевых запретов. Многие из них, хотя далеко не все, даже не относят себя к мусульманам. Данные по немусульманским общинам приблизительно следующие: 50 тыс. армяно-григориан, 3-5 тыс. православных греков, находящихся в юрисдикции Вселенского Константинопольского Патриархата. Кстати, турецкое правительство признает Патриарха лишь как главу Православной Церкви Турции, однако при этом не вмешивается в его отношения с другими поместными Православными Церквами. Имеются также христианские общины сирийцев (15 тыс.), халдеев, несториан, маронитов, римо-католиков и некоторых других вероисповеданий.
В Турции 75 тыс. мечетей, около 70 православных святынь, 50 армянских церквей. В стране легально действуют последователи неоисламского синкретического учения бахаи, чья деятельность запрещена практически во всех остальных мусульманских государствах, как консервативных, так и умеренно-либеральных.
Особо стоит отметить 25-тысячную еврейскую общину страны. В основном это потомки иудеев, которые перебрались сюда из Испании в конце XV века, спасаясь от инквизиции. Оттоманская порта, как и положено традиционному мусульманскому государству, поддерживала достаточно высокий уровень межрелигиозной толерантности. Поэтому вплоть до начала XX века иудеи, которых к тому времени насчитывалось в стране около 80 тыс., чувствовали себя здесь комфортно и безопасно. Первая волна еврейской эмиграции приходится на 20-30-е годы прошлого столетия. Она была вызвана экономическими неурядицами, последовавшими за революцией Мустафы Кемаля, а вторая - созданием после войны Государства Израиль. Большинство евреев проживает в Стамбуле и городах западного побережья. Евреи наряду с армянами и турками имеют, согласно Лозаннскому договору 1924 г., статус признанного национального меньшинства, который позволяет им поддерживать и развивать свое вероисповедание, язык и культуру. В Турции около 40 синагог, почти половина из них находится в Стамбуле.
В 1920-х годах в Турции произошла революция. Ее идейным вдохновителем был Кемаль Ататюрк. После крушения мусульманской империи страна взяла курс на радикальную вестернизацию политической и экономической системы, активное и порой жестокое наступление на ислам. Правда, в отличие от русской революции, которая в определенной мере вдохновляла Ататюрка, речь шла не об атеизации общества, а лишь о некоторой его секуляризации. Религия была отделена от государства, нормы шариата исключили из государственного права. Особенно одиозные, по мнению революционеров, проявления исламской культуры и быта были запрещены. Это относилось и к деятельности официальных суфийских тарикатов. Но, несмотря ни на что, они продолжают действовать, поскольку для религиозной практики официальный статус им не нужен. Кстати, и сегодня имя того или иного общественного деятеля часто связывается с определенным тарикатом.
Турецкий диянет (Министерство по делам религий) в первую очередь регулирует межрелигиозные отношения. Правда, в этом регулировании довольно отчетливо заметна промусульманская тенденция. Так, например, в 2001 г. министерством был предложен законопроект, согласно которому немусульманские религиозные организации не могут официально приобретать какую-либо собственность, а ту, что уже имеется, в любой момент может отобрать государство. И только благодаря активному протесту армянской и греко-православной общин Верховный суд страны вынужден был постановить, что данное положение не распространяется на религиозные организации, существующие еще с оттоманских времен и поэтому ставшие традиционными.
Дианет ведает всеми вопросами хозяйственной и образовательной деятельности мусульманских организаций, все имамы являются государственными служащими и получают зарплату от министерства. Кстати, несмотря на такую достаточно гибкую политику, она часто подвергается критике с разных сторон. Например, в 2002 г. административный суд признал недействительной регистрацию Ассоциации алавитов и бекташи на том основании, что закон об ассоциациях запрещает создание подобных организаций по религиозному признаку. Это, а также некоторые другие обстоятельства дали повод алавитскому меньшинству упрекнуть государственные структуры в односторонней поддержке суннитской общины. В свою очередь, некоторые радикальные суннитские деятели утверждают, что существующая в стране секуляристская система управления религиозными проблемами в конечном итоге действует в пользу еретиков алавитов.
Как и в любой другой мусульманской стране, миссионерская деятельность протестантов и других религиозных организаций часто сталкивается с серьезными препятствиями в своей деятельности, особенно в провинции. Полиция время от времени проводит рейды на миссионеров, изымая у них литературу или прикрывая курсы по религиозному обучению, если, по мнению стражей порядка, такая деятельность незаконна. Однако очень часто в суде такие дела разваливаются, хотя бывает, что иностранных миссионеров высылают из страны. В мае 2002 г. в ряде турецких газет прошла информация, что во многих христианских общинах идет активное обращение в христианство путем элементарного подкупа. Приводился и список таких общин. Но несмотря на это, в Турции, скорее, не существует предпосылок для серьезных конфликтов на религиозной почве.
Явление, именуемое обычно "исламизмом" или "политическим исламом", начало распространяться в Турции с середины 60-х годов. Тогда впервые заявила о себе такая организация, как "Хезб ут-тахрир". Особенно благодатной почвой для фундаменталистского экстремизма оказались беднейшие юго-восточные районы страны, населенные курдами, где очень сильна проиранская "Хезболла". На сегодняшний день в Турции насчитывается не менее десятка организаций, действующих под радикально-исламскими лозунгами.
Расцветом "политического исламизма" в Турции стали 80-е - первая половина 90-х годов. Стимулом этого стало создание исламской республики в соседнем Иране во главе с харизматическим аятоллой Хомейни. В конце 70-х в Турции сложился довольно парадоксальный альянс левых маоистов с последователями Хомейни.
Серьезный удар по мусульманским и другим радикалам был нанесен военным переворотом в сентябре 1980 г. Национальный совет безопасности создан на основе Конституции 1982 г. Это влиятельный консультативный орган, объединяющий военных и гражданских политиков. Он определил религиозный фундаментализм как одну из главных угроз общественной безопасности. Но одновременно был взят курс на так называемый "турецко-исламский синтез". Можно утверждать, что к середине 80-х годов значительная часть турецких националистов в определенной степени переориентировалась на исламские ценности.
В 1980-х годах первый премьер-министр гражданского правительства Торгут Озал имел тесные связи с лидерами суфийского тариката накшбандийя. Он стремился к ослаблению влияния секуляризма и кемализма. За то время, когда он был премьер-министром, а затем и президентом страны, создано множество исламских ассоциаций. По некоторым данным, 700 из 1600 ключевых постов в центральных и провинциальных ведомствах занимали сторонники исламских политических сил.
В конце 1980-х годов в МВД, возглавляемом Абдулкадыром Аксу, эти посты занимали "происламистские" элементы, ориентированные на саудовскую и иранскую политическую модель. Однако в результате войны в Персидском заливе и кризиса в Иране исламская политическая модель в начале 1990-х годов утратила свою привлекательность, Озал и его Народная партия потерпели поражение на выборах.
Конец 1990-х годов ознаменовался приходом к власти политических сил исламской ориентации, а именно - партий "Фазилет" и "Рефах". Лидер последней Реджеп Эрдоган в настоящее время является премьер-министром страны. Многие аналитики в этой связи утверждают, что исламские политики и политические партии являются своего рода легальной крышей экстремистов, и их цель в конечном итоге состоит в том, чтобы, закрепив свою власть, начать создание в стране шариатского государства. Такой взгляд представляется несколько преувеличенным.
Скорее всего нынешние правящие в Анкаре политические силы воплощают вышеупомянутую идею "турецко-мусульманского" синтеза, в которой понятие "турецкий" является все-таки главным и ключевым. Реальная политика нынешнего турецкого правительства отличается от резких предвыборных сентенций того же Реджепа Эрдогана. Похоже, дело в том, что сложившиеся за 80 лет политические и экономические реалии имеют достаточный запас прочности, и отказ от них будет означать серьезные потрясения.
Почему же, несмотря на всю умеренность социально-религиозной ситуации, прогремели взрывы у стамбульских синагог и британского консульства в самый разгар священного месяца Рамадан? Оценки этого события различны. Премьер Эрдоган говорит об атаке исламистов на государство, предпринимающее уникальную попытку соединить ценности ислама и либерализма. Западные наблюдатели видят за всем этим призрак "Аль-Каиды", мусульманские политологи - провокацию спецслужб США и Израиля.
Несмотря на то что теракты, по-видимому, были совершены турецкими гражданами, следы ведут за пределы страны. Наиболее вероятно, что в аравийские пески. Именно здесь сосредоточены силы, активно использующие положения ислама для обоснования идей экстремизма, ксенофобии и арабского религиозного национализма.
Уже давно этим силам не по нраву динамично развивающаяся Турция. Таможенное соглашение Турции и ЕС 1996 года придало экономике страны мобильность в отличие от достаточно инертного нефтяного хозяйства аравийских монархий. Геополитическое положение страны на границе с Западом также очень привлекательно для тех, кто хотел бы видеть эту страну под властью ультраконсервативного ислама. Кроме того, в последние годы активно развивается сотрудничество между Турцией, Израилем и Иорданией. Причем в нем заинтересован прежде всего Израиль, стремящийся за счет ресурсов соседних стран решить, в частности, проблему острой нехватки пресной воды. Таким образом, злополучные теракты имеют явно направленный характер против слишком тесного, по мнению исламских фундаменталистов, сближения страны с Западом и Израилем.
