Новый раунд борьбы за церковное имущество

В интервью "Независимой газете" (см. "НГ-религии" # 6 от 2 апреля 2003 г.) авторитетный представитель музейного сообщества, директор Государственного института искусствознания Алексей Комеч высказал свое мнение по вопросу о возвращении церковного имущества, ознаменовав тем самым новый раунд многолетней дискуссии. К сожалению, его принципиальные высказывания не имеют достоверного исторического и правового обоснования.

Прежде всего он считает "саму постановку этого вопроса некорректной", в то время как Федеральный закон "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации" (от 25 июня 2002 г. # 73-ФЗ) предусматривает возможность передачи объектов культурного наследия религиозного назначения в собственность религиозным организациям (ст. 50, п. 2).

Некорректной представляется аргументация Комеча по ключевым вопросам церковного владения. Он утверждает, что "единого собственника церковного имущества до революции никогда не было", что верно, но был единый принцип владения - принцип частной собственности. В Своде основных государственных законов Российской империи 1906 г. говорится: "Собственность неприкосновенна. Понудительное отчуждение недвижимых имуществ, когда сие необходимо для какой-либо государственной или общественной пользы, допускается не иначе, как за справедливое и приличное вознаграждение" (Т. 1, ч. 1, гл. 8, ст. 77). В 1908 г. Совет министров, рассматривая предложение председателя Императорского Московского археологического общества об объявлении всех предметов церковной старины государственной собственностью, высказался категорически против предложенной меры, поскольку "объявление государственной собственностью священных предметов и церковных древностей, принадлежащих монастырям, соборам и церквам, явилось бы нарушением коренного начала действующего законодательства, строго охраняющего неприкосновенность частной собственности" (Сохранение памятников церковной старины в России XVIII - начала XX в. М., 1997, с. 229).

Алексей Комеч утверждает, что "исторических владельцев церковных ценностей сейчас уже нет", но это прямо противоречит фактам. Согласно Своду гражданских законов Российской империи от 1910 г., среди "лиц, могущих приобретать права на имущество", перечислены "епархиальные начальства, монастыри и церкви". Речь идет об архиерейских домах (сейчас это епархиальные управления), церквах и монастырях. Действительно, декретом Совета народных комиссаров "Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви" от 23 января 1918 г. эти церковные институты были лишены "права владеть собственностью". Однако постановлением Верховного Совета РСФСР от 25 октября 1990 г. этот декрет признан утратившим юридическую силу. Епархиальным управлениям, монастырям и приходам возвращена правоспособность юридических лиц. Сохранились документы, свидетельствующие о принадлежности этим институтам до революции церковного имущества богослужебного и хозяйственного назначения.

На основании этих документов указанным юридическим лицам в 1990-е гг. было частично передано в пользование принадлежавшее им прежде имущество. Что касается старообрядцев, которых также упоминает Комеч, то в 1905 г. после указа о веротерпимости они были уравнены в правах с Русской Православной Церковью, и за ними признали "право на владение движимым и недвижимым имуществом".

Комеч утверждает, что "процесс секуляризации церковной собственности начали отнюдь не большевики. Петр I и Екатерина Великая сделали в этом отношении гораздо больше". Они сделали гораздо меньше уже хотя бы потому, что секуляризации подверглись только земельные владения Церкви, а не все имущество, в том числе и богослужебного назначения. Незыблемым оставалось и само право владения.

Тяжба о церковных вотчинах восходит еще к концу XV в., когда церквам и монастырям было запрещено приобретать их без дозволения государя. В 1580 г. Иван Грозный окончательно запретил архиерейским домам и монастырям увеличивать земельные владения. В XVII столетии на основании Уложения царя Алексея Михайловича 1649 г. был образован Монастырский приказ, в частности для распоряжения сбором доходов с церковных вотчин. Петр I ужесточил его деятельность, а Екатерина обратила церковные имения в казенную собственность. При Павле I были удвоены участки земли для архиерейских домов; при Александре I архиерейским домам и монастырям было предоставлено право приобретать недвижимую собственность с ограниченным правом ее использования. Николай I и Александр II сделали важные уступки в пользу архиерейских домов и монастырей, так что количество земли при некоторых кафедрах доходило до значительных размеров. К 1917 г. все церковные учреждения были собственниками того или иного количества земли.

Что касается имущества богослужебного назначения, то музейное сообщество склонно в Святейшем Синоде видеть предшественника советской национализации. "Все, что принадлежало Синоду, - утверждает Алексей Комеч, - являлось собственностью государства". Это неверно: то, что принадлежало Синоду, было его собственностью, но ему никогда не принадлежало имущество архиерейских домов, церквей и монастырей.

Святейший Синод был органом управления и уже при Петре I содержался за счет государственного бюджета. Святейший Синод был распорядительным органом. Ему были подчинены лавры, ставропигиальные монастыри, но это не значит, что монастырское имущество являлось собственностью Синода и таким образом государства.

Комеч справедливо утверждает, что не "все, находящееся в музеях, отобрали большевики". В XIX в. в России создавались епархиальные церковно-археологические кабинеты, где хранились предметы церковной старины, представлявшие собою историко-художественную ценность. При этом они сохраняли статус церковных святынь и оставались во владении и распоряжении Церкви.

Алексей Комеч считает, что "изъятие из богослужебной жизни общественно, художественно и исторически значимых предметов и помещение их в государственные музеи - это цивилизованный процесс". Посмотрим, как он проходил в разных странах мира.

Во Франции в 1789-1791 гг. была национализирована значительная часть имущества Церкви. Сотни тысяч предметов церковного обихода, а среди них и святыни были осквернены, уничтожены или попали в музеи. Церковь, отделенная от государства, не имеет возможности влиять на использование своих святынь. Если музей Лувра выставляет реликварии (саркофаги и мощехранительницы. - Прим. ред.), специальная церковная комиссия ходатайствует о том, чтобы при этом не тревожили мощи.

В Италии после Гарибальди Ватикан был лишен государственного и имущественного статуса. Конкордат Муссолини 1929 г. вернул имущество Католической Церкви, более 200 тыс. храмов и часовен. В то время итальянское культурное сообщество не доверяло Церкви и не допускало, что внутри нее возможно создание эффективной системы охраны памятников. Ситуация изменилась в 70-е гг., сейчас в Церкви есть штат экспертов, хранителей и реставраторов. Государство выделяет средства лишь на реставрацию памятников национальной значимости.

В Германии нацисты конфисковали все имущество Католической Церкви, уничтожили множество храмов и монастырей. После войны Церковь признана жертвой нацизма. Все имущество без изъятий возвращено монастырям и приходам. Если правопреемник сразу не объявлялся, церковное имущество попадало в епархиальные хранилища, содержащиеся за счет государства и превратившиеся в научно-исследовательские центры. В 1948 г. была принята программа восстановления разрушенных храмов, во многом уже выполненная.

В католической Польше при коммунистах церковные святыни не пострадали, конфискованы было только имущество небогослужебного назначения и земли. Возвращено абсолютно все движимое и недвижимое имущество, за исключением земли, которая стала крестьянской собственностью.

Предоставляем читателям самим судить о том, какой вариант взаимоотношений государства и религиозного сообщества является наиболее цивилизованным. Со своей стороны, предлагаем за образец принятый в 2002 г. конкордат между Государством Грузия и автокефальной Православной Апостольской Церковью Грузии.

Согласно этому документу, имуществом Церкви признаются находящиеся на территории Грузии православные храмы и монастыри (действующие и недействующие), земельные участки, на которых они расположены, и руины. Собственность Церкви защищена законом, она не подлежит отчуждению. Государство обязуется частично возместить Церкви ущерб, нанесенный ей в XIX-XX веках, особенно в 1920-1990-е гг. Церковные ценности, хранящиеся в музеях и хранилищах, признаются собственностью Церкви. Как часть общенационального достояния они (кроме святых мощей) находятся в совместном владении государства и Церкви. Их вывоз в религиозных и культурных целях возможен только на основании совместного соглашения.