Жизнь салафита

Ризаэтдин Фахретдин. Ибн Таймийя. – М. Культурно-просветительский центр «Форум». 2018.

Наверное, сложно обнаружить большую разницу между биографом и личностью, которой посвящена биография, чем между татарским мусульманским ученым рубежа прошлого и позапрошлого столетия  Ризаэтдином (Ризой) Фахретдином (1858–1936) и имамом Ибн Таймией, которого многие считают предтечей «салафизма» («чистого», «изначального» ислама эпохи пророка Мухаммеда) и его исторической производной – пресловутого «ваххабизма».

Риза Фахретдин родился во времена царствования императора Александра  II, а ушел из жизни, будучи муфтием Центрального духовного управления мусульман России и Сибири в 1936 году, когда была принята Конституция СССР, провозгласившая построение социализма в одной отдельно взятой стране. Фахретдина можно определить как представителя джадидизма (обновленческого направления в тюрко-татарском сегменте ислама), хотя больше он известен не как философ и теолог, а как автор объемного свода «Асар» («Жизнеописания знаменитых мужей») – серии биографий выдающихся личностей в истории ислама. Изданная только что на русском языке биография имама Ибн Таймийи представляет собой пятую книгу в своде «Асар» и первый перевод со старотатарского на русский историко-биографической работы Ризы Фахретдина.

Почему в первую очередь обратились к личности Ибн Таймийи, жившего на рубеже далеких XIII–XIV веков? Конечно, из-за реноме средневекового имама как предтечи салафизма и «ваххабизма», что сегодня имеет не только сугубо религиозно-богословское, но и актуальное политическое значение на фоне всем известной ситуации, складывающейся в мусульманском мире.

Биография и труды ученого дают отчасти ответ на вопрос: был ли Ибн Таймийя условным «суфием» или «салафитом»? Основной аргумент в пользу «суфийской» идентичности – то, что после смерти Ибн Таймийя был погребен на «Макабир ас-суфия» (кладбище суфиев) в Дамаске. Весь же контекст его научно-богословского творчества свидетельствует о том, что он мыслил в рамках пусть и реформистского, но все же салафизма, то есть традиционалистско-фундаменталистского направления ислама.

В своем труде Риза Фахреддин анализирует взгляды имама Ибн Таймийи на следующие вопросы: единобожие, возведение мечетей на могилах, молитвенные просьбы к умершим, зиярат (паломничество к святым местам, помимо хаджа и умры в Мекку и Медину), иджма, иджтихад и таклид (методы вынесения решений в исламском праве), науки калам и тасаввуф (рационально-буквалистская и суфийская интерпретации положений ислама) Зуль Карнайн, Муавия и Язид (анализ личностей пророка, идентифицируемого в Коране как Александр Македонский, а также борьбы за власть в халифате Омейядов), противоречие между разумом и откровением, мысли о хадисах, необыкновенных явлениях, танцах, разводе, пятничном посещении мечети, и книге «Аль-Миляль ва ан-Нихаль» (религии и верования).

Начинается книга Фахретдина с изложения трактовки Ибн Таймийи ключевого положения исламской религии – строгого единобожия. Из принципа следования строгому единобожию вытекают такие положения богословской доктрины Ибн Таймийи, как недопустимость возведения мечетей на могилах пророков и «авлийя» (близких Аллаху, неполный аналог  христианских святых). Ибн Теймийя считал полноценными только паломничества хадж и умра к святыням Мекки и Медины, а зиярат к другим «святым местам» оправдан, если он происходит с целью знакомства с другими странами, их достопримечательностями и местными мусульманами, но в случае отправления в такое путешествие с целью просить молитвенной помощи у умерших «святых» зиярат считается запретным, поскольку представляет собой исповедание религии с помощью того, что не является ее составной частью.

Риза Фахретдин указывает на то, что у татарских мусульман подобная традиция достаточно живуча, и в подобных «зияратах» к отечественным святым местам они часто переходят границы шариата. Отголоски этого сохранились вплоть до наших времен – сегодня, приехав в исторический город Булгар в Татарстане, обращаешь внимание на то, как много посетителей этих мест прикасаются к надгробиям даже не святых, а средневековых ханов и членов их семей с молитвами и мольбами  о здоровье и других дарах для себя. Отдельные духовные деятели чуть ли не приравнивают подобные путешествия к совершению хаджа. Такой подход во времена Ибн Таймийи был свойствен ряду шиитских богословов, о чем также упоминается в книге Фахретдина.

Эти рассуждения Ибн Таймийи также своеобразно принял как руководство к действию Абд аль-Ваххаб и его последователи, разрушив до основания историческое кладбище Бака в Медине, чтобы не допустить поклонения могилам сподвижников пророка и выдающихся деятелей ислама.

Ключевое значение для современного читателя имеет отношение Ибн Таймийи к каламу (рационалистическое мусульманское богословие) и тавасуфу (учению суфиев). Это имеет отношение к ответу на по-прежнему актуальный вопрос: был ли этот мусульманский ученый салафитом и предтечей пресловутого «ваххабизма» или же «суфием»? Однозначный ответ мы находим в приводимой в книге цитате Ибн Таймийи: «В постижении религии и ее научного знания и есть один законный и два еретических пути. Первым из путей вероотступничества является метод калама, а вторым – линия аскетов и суфиев. Законный же путь сводится к следованию Сунне, переданной благороднейшим Посланником, а также в аргументации и действии в соответствии с ней». По мнению Ибн Таймийи, причиной порицания калама служит то, что он ложен по своей сути, и многие его принципы противоречат Корану и Сунне. А суфизм вызывает неприятие Ибн Таймийи потому, что, во-первых, весьма недостоверны многие линии преемственности суфийских шейхов, демонстрирующие их кровную связь с пророком и его родом, а во-вторых, многим лидерам суфийских тарикатов воздаются почести, близкие к божественным, что неприемлемо для «ортодоксального» ислама. В свете этого подхода Ибн Таймийя отверг утверждение сторонников калама о том, что «при возникновении противоречия между разумом и религиозной традицией разум будет иметь превосходство», и написал по этому вопросу отдельный большой труд.

Следующие главы посвящены критикам и сторонникам Ибн Таймийи – как его современникам, так и жившим в более поздние времена. У него было множество как сторонников, так и противников, а сам Ибн Таймийя закончил свои дни в зиндане - тюрьме Дамаска, обвиненный в ереси. Интересно, что среди последователей этого консервативного богослова был египтянин Мухаммад Абдо, мусульманский реформатор XIX столетия. Автор также отмечает, что знакомство российских мусульман с наследием Ибн Таймийи произошло во второй половине XIX и начале XX века благодаря опять же ученым не консервативного, а прогрессивного – джадидистского – направления, таким как Шигабутдин Марджани и Галимжан Баруди.