Церковное право не бывает временным

Конфессиональная политика Временного правительства России/ Сост., авт. предисл. и комм. М.А. Бабкин. – М.: Политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2018. – 558 с.

Новая книга доктора исторических наук, профессора Михаила Бабкина продолжает череду ранее опубликованных им трудов. Все они посвящены в целом вопросам взаимоотношения церкви и государства в монархические периоды ее истории и, в частности, особенностям этих взаимоотношений в дореволюционный и постреволюционный периоды. Именно Бабкину принадлежат ценнейшие исследования, демонстрирующие упадок и забвение идеи «симфонии властей» еще задолго до революционных событий, где с ясностью и прямотой сделаны объективные и обоснованные выводы, ранее не встречавшиеся в нашей науке. В этом отношении нельзя не упомянуть одну из работ, которая, по нашему мнению, представляет особый интерес – «Священство и царство. Россия, начало XX века – 1918 год».

Указанное сочинение упомянуто не случайно, поскольку рецензируемый труд, включающий в себя не только публицистические разделы, но и – главное – сборник многих ценных документов, неизвестных широкой публике, – в значительной степени является его идейным продолжением.

В первую очередь автор и составитель сборника дает обзор деятельности Временного правительства, напрямую коснувшейся статуса Святейшего синода и вообще Православной церкви России. Так, описывая особенности синодального периода, автор справедливо отмечает, что «Временное правительство не устранило религиозные организации от исполнения государственных функций», а «порядок государственного управления делами конфессий формально остался прежним: до 5 августа 1917 года в отношении Православной российской церкви он осуществлялся через обер-прокуратуру Святейшего синода» (с. 39). Более того, обоснованно отмечено, что Временное правительство в делах «внешнего» церковного управления считало себя облеченным теми же полномочиями, что и царская власть (с. 38).

Особого внимания заслуживает структура сборника, преследующая своей целью публикацию комплекса актов законотворческой деятельности Временного правительства: постановлений, законопроектов, материалов делопроизводственной переписки, посланий к народу по вопросам, «общим для всех российских конфессий или их групп», а также «публикацию документов как Временного правительства, так и его отдельных министерств, относящихся к деятельности конкретных конфессий» (с. 43).

Как следствие, сборник составлен из двух разделов, первый из которых – «Законотворческая деятельность Временного правительства по вопросам, общим для всех конфессий или их групп» включает два тематических подраздела. Второй раздел «Законотворческая деятельность Временного правительства по делам вероисповеданий» имеет более сложную структуру и содержит документы, характеризующие деятельность российского государства той поры в отношении каждой из религий. При этом следует подчеркнуть, что из 249 опубликованных автором документов 154 (или 62%) впервые введено в научный оборот (с. 50).

Следует отметить высокую научную ценность данных документов. В силу неведомых причин и совершенно безосновательно из нынешней редакции Устава Русской православной церкви были исключены все остальные источники церковного права, кроме а) Священного писания и Священного предания; б) канонов и правил святых апостолов, святых вселенских и поместных Соборов и святых отцов; в) постановлений русских поместных и архиерейских Соборов, Священного синода, указов патриарха Московского и всея Руси и самого Устава (п. 4 гл. I).

Данный факт не может не вызвать обоснованного удивления. Ведь действующая Русская православная церковь создана отнюдь не в момент утверждения ее Устава, а тысячелетием ранее. Не случайно же в сегодняшнем противостоянии с Константинопольским патриархатом для подтверждения своих прав на духовное окормление Украины и Белоруссии ссылаются на документы 1686 года. Нигде в тексте современной редакции Устава РПЦ нет оговорки, которую можно было бы истолковать таким образом, что до определенного момента это была одна церковь, а после него – другая. Да это было бы просто нелепо.

Однако до 1917 года в числе источников церковного права признавались еще и императорские узаконения времен Византии, а также княжеские и царские акты времен Московской Руси, не говоря уже о синодальном периоде. Так, указывая источники церковного права, выдающийся русский канонист и цивилист Николай Суворов отмечал в качестве традиционных источников церковного права византийские номоканоны, законодательство византийских императоров по делам церкви, а также княжеские уставы, в первую очередь уставы киевских и иных русских князей (Суворов Н.С. Курс церковного права. В 2 т. Т. 1. Ярославль, 1889. С. 303–319). Другой исследователь в области канонического права, архимандрит (позднее епископ) Иоанн (Соколов) также относил к источникам церковного права постановления греко-римских императоров, перешедшие на Русь, а также «Духовный регламент» Петра Великого, государственные постановления по делам церкви и общий Свод законов Российской империи (Соколов Иоанн, архимандрит. Опыт курса церковного законоведения. Т. 1. Раздел 1. СПб., 1851. С. 24, 25).

Отказывая этим историческим документам в «праве на прошлое», составители нынешнего Устава РПЦ не просто перечеркнули все периоды ее становления и, собственно говоря, исторический путь. Желая того или нет, они уничтожили ту правовую основу, на которую можно было бы ссылаться сегодня при возникновении территориальных и иных споров – например, о преемственности патриаршей власти, места Московского патриарха в иерархии патриарших кафедр и т.д.

Кроме того, нигилистический подход к корпусу церковного права устраняет главное в нем – их идейную составляющую. Общеизвестно, что многие церковные правовые акты, принятые в свое время, сегодня практически не применяются (а многие попросту вообще не применимы). Однако обычно в церковном законодательстве они сохраняются, поскольку даже в качестве актов «мертвого права» сохраняют в себе ту идейную основу, которую желали реализовать, и описание исторического прецедента, который создали. И этот историко-правовой опыт никогда нельзя сбрасывать со счетов или игнорировать – не исключено, что он может вскоре пригодиться впредь, пусть и в обновленном виде. Тем не менее, как уже говорилось, наши церковные законодатели пошли иным путем…

Сказанное в полной мере относится и к эпохе (хотя бы и весьма краткой) деятельности Временного правительства. Мы можем вполне обоснованно скептически относиться к ней, можем и вовсе отрицать. Но невозможно абстрагироваться от того корпуса нормативных актов церковного права, которые были им созданы и действовали не только в то время, но и формировали длящиеся правоотношения. Например, между РПЦ и Грузинской православной церковью.

Этому вопросу в сборнике посвящено немало страниц и приведены интереснейшие документы, которые не только создали прочный базис межцерковных отношений, но по факту действуют на сегодняшний день либо полностью, либо частично. Например, постановление Временного правительства «Об установлении временных правил о положении Грузинской православной церкви в Российском государстве» (с. 267–269), постановление «Об утверждении епископа Кириона (Садзаглишвили) католикосом-патриархом всех грузин» (с. 270) и т.д.