Счастливая судьба реформатора

Хайнц Шиллинг. Мартин Лютер. Бунтарь в эпоху потрясений. – М.: Издательство ББИ, 2017.

В связи с 500-летием Реформации отмечается особый интерес к фигуре Мартина Лютера. На фоне новых научных и научно-популярных трудов, посвященных виттенбергскому реформатору, выделяется книга исследователя Европы раннего Нового времени Хайнца Шиллинга «Мартин Лютер. Бунтарь в эпоху потрясений», изданная в Германии в 2012 году и переведенная издательством Библейско-богословского института св. апостола Андрея в 2017 году.

Для «непосвященных» Реформация выглядит как неожиданный пассионарный взрыв, в лучшем случае – подготовленный движениями средневековых еретиков. Шиллинг убедительно показывает, что движение Лютера существует в контексте идей вполне традиционного католического «нового благочестия» (devotio moderna). Деталь, точно не известная русскому читателю: за четыре года до Реформации два монаха написали и представили Риму свой проект преобразований в Церкви, предложив, в частности, перевести Библию и богослужение на национальные языки. Не забывает Шиллинг и о социально-экономических изменениях в Европе, и о социально-политических трансформациях в Священной Римской империи и в сфере международных отношений. Этого же принципа – внимания к контексту эпохи – автор придерживается во всей книге. Деятельность и идеи Лютера не оторваны от жизни «конкурирующих фирм» – Католической церкви, реформатов, анабаптистов, антитринитариев.

Шиллинг разоблачает мифы о жизни реформатора, которые люди черпают из учебников и популярных биографий. Приведу два самых ярких примера: во-первых, Лютер – сын не «бедного рудокопа», а успешного предпринимателя с обширными связями, во-вторых – реформатор не прибивал свои тезисы к дверям собора в Виттенберге, а только разослал их коллегам для ознакомления. Собственно, сама книга Шиллинга – разоблачение устойчивых стереотипов, и это разоблачение делается путем подробного и вдумчивого анализа источников. При этом Шиллинг умеет свое фундаментальное исследование подать как захватывающую историю, от которой невозможно оторваться.

Интересно, что если исследователи уделяют внимание «предреформационному» периоду жизни Лютера, то обычно изучают его детство и монашескую жизнь. Шиллинг же рассказывает еще и о студенте Лудере (фамилию Лютер реформатор взял позже) – любознательном и активном. Одна из маленьких деталей к образу будущего реформатора: когда Лудер случайно поранил ногу студенческой саблей (да-да, средневековые студенты носили оружие, а не только перо и книги), он, вынужденный сидеть дома, решил не терять времени попусту и начал учиться играть на лютне.

Жизнь Лютера в монастыре представляется мучительным путем неравнодушного одиночки, впадавшего в депрессию среди не понимающих его людей; откровение виттенбергского мыслителя, что человек спасается верой во Христа, а не делами, представляется исключительно личным «инсайтом». Шиллинг же, подробно описывая монашескую и образовательную деятельность, приходит к выводу, что было бы «ошибкой представлять себе монаха Лудера как одержимого угрызениями совести чудака, который не был в состоянии организовать свою жизнь ни в монастыре, ни тем более в миру». Из книги мы узнаем также о близких отношениях Лютера и его духовника Иоганна Штаупица, а также о том, что именно Штаупиц первым подал своему мятущемуся духовному сыну идею, что милость и любовь Бога невозможно «заслужить». Позднее Лютер с благодарностью скажет, что Штаупиц его «родил во Христе».

Обычно Лютера, как и других реформаторов, представляют одиночками-индивидуалистами, которые не только в уединении получали свои откровения, но и продвигали свои идеи исключительно силой воли. Максимум, что слышал массовый читатель, – это то, что Лютеру покровительствовали князья и что у Лютера был какой-то круг друзей. Шиллинг аргументированно опровергает расхожее представление о Реформации как личной заслуге Лютера. Становится очевидно, что дело Реформации не сдвинулось бы c мертвой точки, если бы у Лютера не было друзей, друзей его друзей, коллег, учеников… Коллегия ученых и единомышленников Лютера в Виттенберге была связана с образованной частью немецкого общества и аристократией тысячью невидимых нитей. Лютера часто называют выразителем народных чаяний и поисков (такое мнение формируется благодаря и «простонародному» облику реформатора, и его способности к площадной ругани) – следует добавить, что виттенбергский мыслитель был гениальным «лицом» большей части образованных людей Германии. Еще одна важная деталь: Виттенбергский университет стал кузницей кадров Реформации. Причем важно, что это было не только академическое обучение, но и постоянное личное общение с Лютером и его коллегами. Некоторые виттенбергские студенты не только встречались с реформатором на лекциях, но и жили у него дома.

Для современных читателей, очень ценящих личные подробности и детали жизни великих людей, будет интересно почитать, каков был Лютер в кругу близких друзей: как общался, ссорился, мирился, утешал скорбящих. Нелегкий характер реформатора, его нетерпимость и бескомпромиссность в том, что касается веры, создавали немало хлопот друзьям и единомышленникам. Особенно ярко прописаны отношения Лютера и Меланхтона – сурового пророка и мягкого дипломата. Приведены выдержки из писем Лютера другу, где тот, не выбирая выражений, ругает Меланхтона за попытку примирить всех наперекор истине – и вместе с тем теплые дружеские слова утешения и поддержки. Для читателей, считающих Лютера мрачным фанатиком, будет интересно и познавательно почитать о его дружеских застольях и его трепетном отношении к музыке.

Также книга Шиллинга будет интересна как тем, кто любит романтические истории о публичных людях, так и строгим поклонникам семейных ценностей. Автор рисует яркий и выразительный образ жены Лютера, Катарины фон Бора, – женщины незаурядного ума, воли и практической сметки. Мы узнаем, что она бежала из монастыря, начитавшись критики Лютера в адрес монашества и попросив его о помощи, что она отказалась выходить замуж за тех, кто ей не нравился, и что она смело заявила, что готова вступить в брак либо с другом Лютера, либо с самим доктором Мартином, на меньшее она не согласна. А далее читаем историю о том, как супружество «по расчету» превратилось в глубокую и нежную взаимную любовь, сотрудничество, товарищество, и не только по бытовым и практическим вопросам (Катарина была очень образованной и религиозной женщиной, и реформатор делился с ней своими богословскими размышлениями) – идеальный партнерский брак.

Одно из достоинств книги немецкого историка – это всесторонний и объективный портрет Лютера, отказ от «житийности», честное изложение всех «неполиткорректных» сторон его активности. Важно, что, описывая полемику Лютера с католиками, ранними анабаптистами, евреями, мусульманами, Шиллинг интерпретирует это как уверенность виттенбергского мыслителя в том, что он Божий пророк, возвещающий полную и единственную истину в конце времен.