Лев Перчин
– М.:АСТ, 2013. - С. 440.
Книжные магазины переполнены душеполезным ширпотребом. «Несвятые святые», «Невечерний свет» (не путать с Сергием Булгаковым), «Дальний приход», «Остров любви», разнообразные рассказы о чудаках-монахах и чудесных исцелениях заняли свое место на полках между биографиями тиранов и сборниками по народной медицине.
Казалось бы, зачем ко всему этому валу писчебумажной духовности еще и серьезная литература от образованных, умных и интеллигентных людей? Нет, интеллигентные авторы тоже желают добавить свою ложечку в эту бочку клерикального меда. Другие интеллигентные и образованные люди эти книги отмечают премиями. Так, недавно премию «Большая книга» получил роман «Лавр» Евгения Водолазкина, специалиста по древнерусской литературе. Читателям «НГР» Водолазкин знаком также по его полемике с академиком Виталием Гинзбургом, опубликованной в нашей газете в 2008 году.
На то он и образованный и интеллигентный автор, чтобы отличаться от производителей ширпотреба. Поэтому книга Евгения Водолазкина отличается от сусальных рассказиков о чудаковатых батюшках попыткой расширить контекст за счет своей учености и самоиронии в постмодернистском духе, которая должна сглаживать назидательность.
Правда, ни сусальности, ни несколько фальшивой поучительности избежать не удалось. Да и как иначе, если в XXI веке героем книги делаешь средневекового целителя, избавляющего от недугов наложением рук? Непонятно, сколько здесь от конъюнктуры, а сколько от желания написать исконно русского «Алхимика» или «Баудолино». Мало кто из критиков романа Водолазкина не заметил сходства с эстетикой Паоло Коэльо и Умберто Эко. Не будем задерживаться на упоминании слащавых притч бразильца, но что касается итальянского профессора, то он виртуозно вплетает в авантюрный сюжет плоды своей учености и, создавая интеллектуальную прозу на основе средневековых мифов и заблуждений, ни на минуту не позволяет усомниться в их художественной условности. Водолазкин же, кажется, сам верит в то, что пишет, немного больше, чем следовало бы.
 |
| Полки книжных магазинов заполнены «духовным» ширпотребом. Фото автора |
Однако вместо эмоций вызывает мысли об усталости от идеологии, которую сегодня нам внушают в том числе художественным словом – этой идеологии с крестами, малиновым перезвоном и расшибанием лбов. А высшее достижение человеческой жизни – схима и отшельничество в лесной берлоге. Специалисту по древнерусской литературе, конечно, виднее, но из романа складывается впечатление, что люди на Руси только и делали, что молились, прикладывались к мощам и причащались. Мой опыт чтения древнерусских текстов несколько иной. К тому же всегда надо отделять книжность от народной языковой стихии.
Впрочем, сам Евгений Водолазкин говорит, что его роман неисторический. Тогда о чем этот роман? Если он о смысле жизни – неглубоко и ходульно, если о древнерусской культуре – слишком поверхностно и одномерно, если о страстях – слишком книжно и не трогает. Впрочем, в этой рецензии не ставится задача оценивать художественные достоинства романа Водолазкина. Для этого есть другие форматы. Здесь только констатируется, что отныне одним штыком в церковном агитпропе стало больше. Тем более печально, что к этому штыку приравняли действительно талантливое перо.
Дарья Гармоненко