Владислав Мальцев
Одинцов М. Патриарх Сергий. – М.: Молодая гвардия, 2013. – 400 с.
Основанная в 1933 году Максимом Горьким серия ЖЗЛ последние годы выпускает далекие от вкуса пролетарского писателя биографии, например, православных святых и деятелей Православной Церкви. Одна из новых книг серии – биография Сергия (Страгородского), ставшего в 1943 году Патриархом, которую написал историк Михаил Одинцов.
Материал к будущей книге Одинцов начал собирать и публиковать в периодической печати в конце 1980-х – начале 1990-х годов. В монографии обильно представлены данные статистики по количеству храмов на различные годы, цитаты из советских и немецких (периода Великой Отечественной войны) документов и т.д. Стиль изложения меняется от главы к главе и даже внутри глав: перемежаются отстраненный взгляд историка и историческая беллетристика. Нельзя не заметить симпатию автора к герою своей книги. Комплиментарные и порой даже сентиментальные оценки и зарисовки из жизни будущего Патриарха (в этом сане Сергий прожил недолго, менее года из своей 77-летней жизни) щедро рассыпаны по страницам книги.
Фигуру Сергия обычно вспоминают в связи с историей примирения Православной Церкви с советской властью, иногда расценивая это как проявление малодушия и чрезмерной компромиссности. Между тем истоки этой позиции отчасти надо искать в предреволюционной деятельности будущего «красного» Патриарха. Одинцов описывает этот период, показывая, что уже тогда Сергий понимал, что Церковь должна отвечать на вызовы времени. Его «тогдашние представления и взгляды… вполне вписываются в позицию так называемого либерального духовенства» (с. 29), иначе говоря, «епископ Сергий занимал самую радикальную позицию» (с. 33) по отношению к государственной власти. «В эти революционные годы у Сергия рождается… как уверенность мысль, которую можно выразить фразой: «Российская империя может быть сметена, но Церковь погибнуть не может» (с. 37). Автор книги рассказывает, что в октябре 1905 года Сергий, тогдашний епископ Финляндский, взял на поруки вышедшего из тюрьмы народовольца Михаила Новорусского, в 1887 году арестованного вместе с Александром Ульяновым (братом будущего вождя большевиков) за подготовку убийства императора Александра III. «Освобожденный из Шлиссельбурга Новорусский нашел на первых порах себе приют и ласку у высокопреосвященного Сергия, бывали у него с доверием и другие шлиссельбуржцы (освобожденные во время революции из тюрем революционеры. – «НГР»)», – цитирует он церковную газету 1918 года (с. 122–123).
Последующие десятилетия также показали политическую гибкость церковного иерарха. В июне 1922 года он примыкает к только что оформившимся обновленцам – тогда это церковное движение при поддержке большевистской власти на какой-то момент приобрело популярность среди верующих. Когда годом позже Патриарх Тихон вышел из тюрьмы, митрополит Сергий покаялся и вернулся в патриаршую Церковь. В 1927 году он становится автором декларации о признании Церковью советской власти, а его выступления 1930 года об отсутствии гонений в СССР на религию многие считают отправной точкой для сотрудничества РПЦ с советским руководством. Апогеем этого процесса становится сентябрь 1943 года, когда «большевистскими темпами» (фраза из инструкций Сталина) в Москве собирается Архиерейский Собор и Сергий становится Патриархом. Как писал 13 сентября 1943 года Le Journal de Geneve, «в результате этого крупного маневра, восстанавливающего старый союз Православной Церкви с царской политикой, Сталин… подготовляет себе выход на юг», ведь «отныне все православные сербы, болгары, румыны, часть поляков, греков и народов Прибалтики обращают свои взоры к митрополиту Сергию» (с. 359–360). Парадоксальным образом два могильщика старого режима спустя 26 лет после революции восстановили существовавший при царизме симбиоз государства с Церковью.
