Народники наших дней

Indigenous religions. «Русь языческая»: этническая религиозность в России и на Украине XX–XXI вв./ Сост. и общ. ред. Р.В.Шиженский. – Н.Новгород: НГПУ, 2010. – 234 с.

Небольшой по объему сборник, выпущенный маленьким (даже по сегодняшним меркам) тиражом в тысячу экземпляров, что, впрочем, объясняет его чисто научная специфика, на самом деле заслуживает большего внимания, чем может показаться на первый взгляд.

Помимо значительного объема проделанной работы составитель – кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России Нижегородского педуниверситета Роман Шиженский продемонстрировал принципиально новый для российского религиоведения подход.

Хотя различные публикации и даже научные исследования феномена неоязычества, Indigenous Religions (англ. «исконные религии»), как называет исследуемое явление Шиженский, предпринимались в России с начала 90-х годов XX века, они носили в лучшем случае односторонний, а зачастую и недобросовестно ангажированный характер. Что касается этой работы, то принципиальная ее инновация состоит в синтезе научного, «академического» подхода, полевых исследований и открытого диалога с носителями исследуемых верований и взглядов. Помимо нескольких статей общего характера, в которых авторы сборника вводят читателя в суть проблемы, основное содержание книги составляют интервью с лидерами языческих объединений и идеологами неоязычества, а также уставные документы организаций и «программные» статьи, позволяющие читателю непредвзято взглянуть на изучаемый феномен изнутри.

Авторам сборника удалось охватить в своем исследовании большую часть неоязыческих организаций России и Украины, сопроводив документы в том числе и географическими данными о распространенности неоязычества в двух государствах. Карты иллюстрируют, с одной стороны, почти повсеместное распространение родноверия в Украине и ограниченность его наличия на территории России ее европейской частью – исключение составляет русская языческая община «Ярило» (Хабаровск–Биробиджан). Этот момент вполне понятен, во-первых, исходя из национального характера неоязычества как такового – не случайно одно его из самоназваний – «славянство», или «славянское народоверие». Во-вторых, как идеологи и лидеры, так и значительная часть его последователей относятся так или иначе к интеллигенции, сконцентрированной в городах. В сельской местности среди русских язычество практически не распространено, и эта сухая статистика, приводимая в книге, заставляет сильно усомниться в истинности «народничества» родноверов, подкрепляя аргументы его противников в пользу искусственности этого культа. В то же время, скажем, у финно-угорских народов и сибирских автохтонных этносов традиционные верования распространены во всех слоях общества, от правящей элиты до простых обывателей, – очевидно, там дохристианские этническо-религиозные традиции сохранились не в пример лучше, чем в русских регионах. В качестве любопытного феномена можно упомянуть Лигу традиционной эллинской веры в олимпийских богов «Освобождение Разума» с двумя отделениями – в Омске и Волгограде, входящую в КЯТ – Круг языческой традиции, одно из крупнейших языческих объединений России, включающее 20 организаций.

Современное российское (и украинское) неоязычество производит впечатление изоляционистской ограниченности и комплекса избранности. Язычники очень плохо договариваются друг с другом, предпочитая дружбе с кем-то дружбу против кого-то как по отдельности, так и группами. Амбиции лидеров здесь являются большим камнем преткновения, чем различия вероучений.

Столь же скромно выглядят и международные связи родноверов. Фактически единственная международная организация, с которой так или иначе взаимодействуют большинство российских неоязычников, – WCER, Всемирный конгресс этнических религий с центром в Литве, основанный лидером литовской «Ромувы» Йонасом Тринкунасом. Некоторые, например вышеупомянутый Гаврилов, состоят в Pagan Federation, подразумевающей индивидуальное членство.

В заключение, пожалуй, стоит упомянуть о столь болезненном и злободневном вопросе, как национализм. К сожалению, в книге эта тема умалчивается. Видимо, составитель сконцентрировал свое внимание на изучаемом явлении и его носителях исключительно в вероучительном аспекте, полностью обойдя вниманием все спорные и политические его проявления. Поэтому и международные связи неоязычников, и совместные ритуалы на разных, в том числе неславянских, капищах воспринимаются в общем ключе работы вполне органично, чего нельзя было бы сказать о проявлениях расовой и религиозной нетерпимости в низших слоях родноверия, если бы авторы включили их описание в свою книгу.

Совокупность всех этих недостатков – элитарности, разобщенности и изоляционизма, мотивированных комплексами лидеров и идеологов и неумело маскируемых ими «народничеством» и «патриотизмом», очевидно, главное препятствие к столь желанному для язычников общественному признанию. Объективность и научная честность работы Шиженского, раскрывающей многие характерные черты этнической религиозности, характеризуют изучаемый феномен лучше многих опусов ангажированных «сектоведов», а главным недостатком сборника является лишь его тираж.