Владислав Мальцев
Православие в Китае.– М.: ОВЦС, 2010. – 256 с.
Ни один из 1000 экземпляров этой книги не поступал в открытую продажу, и для чего ее печатали для Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, можно лишь предполагать. Может быть, для жестов вроде того, который сделал во время своего визита в КНР президент России Дмитрий Медведев. 27 сентября с.г. лидер нашей страны вручил один из экземпляров своему китайскому коллеге Ху Цзиньтао. Книга издана в «подарочном» формате – большого, неудобного для читателя размера, на плотной, с трудом листающейся негнущейся дорогой бумаге. Русский текст до последнего слова продублирован столбиками иероглифов.
Но это не просто подарок, а подарок с идеологическим подтекстом. Уже в предисловии к книге говорится о «многолетних настойчивых усилиях Патриарха Московского и всея Руси Кирилла по поиску новых форм содействия со стороны Русской Православной Церкви» с целью «расширения сотрудничества с китайскими религиозными, общественными, научными и государственными кругами Китайской Народной Республики» (стр. 13). Да, директор Института Дальнего Востока РАН академик Михаил Титаренко высказался именно так: «с китайскими кругами... Китайской Республики». Разве важна точность формулировок, если главное – настойчивое повторение идеологемы? Например, такой идеологемы: «Уже в конце XVII в. Православная Церковь стремилась вписаться в китайский государственный порядок и не конфликтовать с властями» (стр. 22). Якобы российская Духовная миссия в Пекине окормляла лишь живущих там русских, что «позволяло православным избегать конфликтов с властями, стоявшими на страже духовных устоев Китайской империи», в отличие от иезуитов, которые «убеждали китайцев принять новую для них христианскую религию и требовали отречения от суеверий, унаследованных от китайских предков» (стр. 42). Но ведь немногим ранее в книге процитирован приказ Петра I о том, чтобы проводить миссию к «исподволь в Китае и в Сибири в слепоте идолослужения и прочих неверствиях закоснелых человек живущим», для этого предварительно изучив у китайцев их «суеверия» (стр. 26). Эта ангажированность достаточно негативно сказывается на отношении к книге, безусловно, имеющей ценность благодаря публикации огромного количества подробностей и факсимиле документов XVIII–XIX веков.
Другой недостаток книги – несоответствие названия и содержания. Если книга названа «Православие в Китае», почему рассказ начинается лишь с 1685 года? В том году в Пекин прибыли плененные в пограничной крепости Албазин русские казаки, превращенные богдыханами в свою стражу и в течение долгого времени остававшиеся наряду с представителями русского посольства единственной православной общиной в Китае. Но ведь православные люди проникали в Китай и много ранее. В эпоху монгольских завоеваний их заметное присутствие тут было зафиксировано и в письменных источниках. В «Сборнике материалов» персидского историка Рашид ад-Дина (начало XIV века) указано, что правивший в 1246–1248 годах Монгольской империей, включавшей в себя Северный Китай, хан Гуюк «пригласил к себе священников из Шама, Рума, Осов (Сирии, Византии и Осетии. – «НГР») и Руси». Посетивший в 1246 году ханскую столицу Каракорум доминиканский монах Плано Карпини неоднократно упоминал «русских клириков при дворе, пребывающих вместе с вышеназванным императором». Известный православный деятель, работавший в Пекинской миссии архимандрит Палладий (Кафаров) в XIX веке опубликовал ряд работ, где рассказывал о присутствии в то время в Пекине их возможных прихожан: «В ту пору появление русских в Пекине было следствием обычая монгольских ханов набирать в покоренных ими владениях дружины и включать их в свою пекинскую гвардию. Таким образом составились в Пекине полки: Кинчакский, Асу (из Асов) и Русский». Но в рецензируемой книге об этой важной странице истории православия в Китае нет даже намека!
