Путь ученичества

Р.Хейз. Этика Нового Завета. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2005.

Английский писатель и богослов Клайв Льюис писал, что "призывая вернуться ради спасения цивилизации или сохранения человеческого рода" к христианской этике, мы на самом деле плохо понимаем, о чем ведем речь. Непрекращающиеся споры о пользе этики для воспитания юных умов, экономических преобразований и государственного строительства убеждают в том, что Льюис был совсем недалек от истины.

Действительно, одна часть социума по-прежнему убеждена, что христианская этика - это нечто вроде комплекса упражнений, выполнение которых обеспечивает прямой путь на небеса. Другие же полагают, что этими словами называется совокупность запретов, намеренно придуманных для того, чтобы еще больше отяготить и без того тяжкую жизнь человека. Есть также и третьи, видящие в христианской этике весьма удобное, а главное, недорогое средство улучшения общественных нравов. Как справедливо заметил Митрополит Минский и Слуцкий Филарет, словосочетание "христианская нравственность" от бездумного употребления рискует превратиться в технический термин, и мы все реже и реже будем вспоминать, что на самом деле за ним стоит.

Отчасти предостеречь от этой опасности призвана монография профессора Богословской школы Университета Дюк (США) Ричарда Хейза "Этика Нового Завета". Это первое знакомство русского читателя с трудами одного из ведущих современных специалистов по этической проблематике Нового Завета. Вполне справедливо, что в качестве визитной карточки автора издатели выбрали не только фундаментальное, но в высшей степени нетривиальное исследование.

Авторская позиция заявлена уже в самом названии - "Этика Нового Завета" вместо более привычного "христианская этика". Для исследователя данные понятия не тождественны. Он рассматривает христианскую этику как практическое следствие из новозаветных нравственных представлений. Этим убеждением определяется логика и композиция книги - поэтапное движение от анализа отдельных новозаветных фрагментов к повседневному "праксису" христианской общины. О чем бы автор ни говорил, он неизменно начинает с внимательного прочтения библейского текста. Этим работа Хейза выгодно отличается от заполонивших наши церковные книжные лавки "инструкций по христианскому благочестию".

В центр новозаветной этической системы Хейз помещает образ Креста. Исследователь показывает, что Крест в новозаветном каноне предстает точкой пересечения сострадания и свободы, которая созидает Церковь как общину, свободную от привилегий и превозношения одних над другими. Такая община носит не только конкретно-исторический, но эсхатологический характер: уже здесь и сейчас она призвана прообразовать новое творение. Триада "община - Крест - новое творение" образует своего рода смысловой каркас, позволяющий автору гармонизировать многообразные, порой взаимно противоречивые этические требования и суждения, содержащиеся в новозаветных текстах. В этом, как представляется, состоит принципиальная новизна предложенного Хейзом подхода: он доказывает, что целостность этической системы Нового Завета зиждется не на предполагаемом единстве нравственного принципа, а на существовании внутри Нового Завета сквозных образов, или "корневых метафор", описывающих первопричины всех нравственных предписаний.

Нарушая последовательность канона, автор начинает анализ новозаветных этических представлений с посланий апостола Павла. Именно в них, как показывает исследователь, "корневые метафоры" получают наиболее полную богословскую разработку, и обнаруживается существенная для логики всей книги связь между Крестом, послушанием и верностью. Павловы послания для автора - своего рода стартовая площадка; и далее он показывает, как сквозные образы общины, Креста и нового творения, при всех различиях позиций евангелистов, задают единую этическую парадигму евангельского повествования.

Хейз определяет ее как ученичество, то есть добровольное следование "узким" путем. Христианский императив не может быть навязан. По мнению исследователя, новозаветные тексты не отвечают на вопрос, как себя вести; они говорят о другом - как быть, и онтологический характер этики Нового Завета не дает права видеть в ней своего рода нравственную панацею, которую можно прописать всем.

При том, что книга, как пишет сам Хейз, "выросла из многолетних размышлений совместно со студентами и коллегами по служению", пафос ее, бесспорно, направлен против тех либеральных богословов, которые хотели бы оторвать христианскую этику от ее библейских корней. Именно поэтому автор с горячностью, несколько неожиданной для академического труда, отстаивает безусловный авторитет Писания.

Для нас, по крайней мере на сегодняшний день, эта проблема не столь актуальна. Ценность работы Хейза для нашей религиозной и социокультурной ситуации состоит в ином. Во-первых, она вполне может служить учебником добросовестной интерпретации, а таких пособий в нашем обиходе покамест не так уж много. Во-вторых, она интересна тем, что выводит христианскую этику из области моралистических предписаний и представляет ее как творческий отклик на призыв к верности. И, наконец, в-третьих, она напоминает о бессмысленности всех попыток внедрить христианские нравственные ценности в номенклатурном или приказном порядке, ибо принять их может лишь тот, кто по собственной воле согласился стать учеником.