Андрей Зайцев Борис Колымагин. Крымская экумена: Религиозная жизнь послевоенного Крыма. - Спб.: Алетейя, 2004. 246 с.
О церковно-государственных отношениях в России XX века написано много работ. Часть из них представляет собой строгие академические монографии или учебники, часть - собрания документов. Но есть особый жанр, который можно определить как "свидетельство". Используя архивные материалы, воспоминания очевидцев, историк погружает читателя в самую гущу событий, давая ему возможность пережить и прожить трагедию Русской Церкви.
Написать новую книгу - чрезвычайно сложная задача, но в случае успеха она сама становится документом истории и своеобразным первоисточником, мимо которого не может пройти ни один последующий исследователь. Удачным примером такого подхода могут служить "Очерки по истории русской церковной смуты" Анатолия Левитина-Краснова и Вадима Шаврова.
Но гораздо больше образцов, по меньшей мере, спорных. К их числу, например, относится книга Бориса Колымагина "Крымская экумена". Она знакомит читателя с религиозной жизнью послевоенного Крыма и подготовлена на основе изысканий автора в московских архивах. Исследователь вводит в научный оборот много ценных документов, связанных с деятельностью архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Читатель сможет познакомиться со сложными отношениями этого архиерея с уполномоченными по делам религии при Совете министров УССР, узнать о повседневной работе "святителя-хирурга" по обустройству епархии, получить представление о его проповедническом таланте.
При этом материал достаточно хорошо структурирован и подан весьма живо и интересно. Однако достоинства этой работы могут легко превратиться в недостатки. Занимательность изложения практически сводит на нет публикацию архивных документов, из которых цитируются отдельные строки. Во многих случаях дается только пересказ, не отличимый от авторского текста. Борис Колымагин честно предупреждает читателя о том, что он пишет скорее эссе, чем научную работу, но от этого не становится легче. Мало кто сможет поехать в Государственный архив РФ и по ссылкам отыскать нужный документ.
Кроме того, "Крымская экумена" - текст достаточно субъективный и пристрастный. Так, например, в нем опущены такие важные моменты, как отношение архиепископа к Сталину и советской власти, а между тем именно эти аспекты до сих пор вызывают значительные споры. Напомним, что архиепископ Лука был лауреатом Сталинской премии и его проповеди в духе советского патриотизма не были лишены искренней веры в идеалы социализма.
Автор работы постоянно проводит параллели между проблемами крымского духовенства и мирян середины ХХ века и современной церковной жизнью, что также не всегда идет на пользу последовательности повествования.
Нужно сказать, что "субъективность" и "пристрастность" сами по себе могут быть достоинствами книги. Анатолий Левитин-Краснов не скрывал своего отношения ни к главе обновленцев Александру Введенскому, ни к епископу Антонину (Грановскому), ни к другим церковным деятелям. Однако один из авторов "Очерков" был непосредственно знаком со многими "тихоновцами" и "обновленцами", а потому его свидетельства представляют собой мнение участника событий или "биографа".
Напротив, Борис Колымагин в силу объективных причин не был очевидцем описываемых им событий, а потому его мнение не может в полной мере компенсировать некоторую небрежность в цитировании документов. Во многих случаях читатель не в состоянии сразу определить источник сведений по Крыму. Так, например, проповеди святителя Луки, занимающие значительную часть книги, публикуются без указания источника, а критерии их отбора также остаются неизвестными.
Вместе с тем автору удалось приблизить современного читателя к событиям религиозной жизни послевоенного Крыма. При чтении книги практически не чувствуется временной дистанции, что придает повествованию больший драматизм и "заставляет" прочитать основную часть работы от корки до корки.
К числу несомненных достоинств "Крымской экумены" можно отнести то обстоятельство, что Борис Колымагин не ограничился рассказом только о Православной Церкви, но остановился на проблемах других христианских конфессий, а также иудеев, караимов и мусульман. Такая панорамность позволяет лучше представить себе политику советского государства по отношению к религии и Церкви в минувшие годы.
